Джон Китс - Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи

• Название: Ламия, Изабелла, Канун святой Агнесы и другие стихи
• Автор: Джон Китс
• Жанр: Поэзия

---

Душ их разве тоже нет?

5 Есть! И те, кто воспарил,

Внемлют музыку светил,

Водометов шум чудесных,

Грозный гул, громов небесных,

Шепоток листвы с листвой

10 Над цветущей муравой

Там, где голоса друзей

Оживляют Элизей.

Нет толпе пути в те страны:

Там гуляет лань Дианы;

15 Колокольцев синий свод

Там поэтам сень дает;

Маргаритка розой дышит;

Неземная роза слышит

20 Над собой не птичью трель

Философий смысл и цель,

Неба звучные преданья,

Златотканые сказанья,

Божьей правды откровенье

25 В соловьином сладком пенье.

Так, исчезнув в синей мгле,

Оживая на земле,

Ваши души с нами тут:

Учат нас искать приют

30 Там, где тоже души ваши,

Где бесскорбным радость краше,

И, живые средь утрат,

Кратковечным говорят

Об их страсти и беде,

35 Об их силе и стыде;

Где им слава, как их жаль,

В чем их радость и печаль.

Так вы с нами каждый день

Пусть сокрылась ваша тень!

40 Вечны с нами души тех,

Кто воспел и Страсть, и Смех!

Вечны вы и в вышине

Вечность вам дана вдвойне!

СТРОКИ О ТРАКТИРЕ "ДЕВА МОРЯ"

LINES ON THE MERMAID TAVERN

Написано в начале февраля 1818 г., одновременно со стихотворением "Робин Гуд" (см. письмо Китса Дж. Г. Рейнолдсу 3 февраля 1818 г. - с. 217).

Русские переводы - А. Жовтис (1973), В. Рогов (1975), Б. Лейтин (1976), С. Таек (1980).

"Дева Моря" - знаменитая лондонская таверна в Чипсайде, в конце XVI начале XVII вв. служившая местом встреч литераторов и актеров: здесь бывали Шекспир, Бен Джонсон, Бомонт, Флетчер, сэр Уолтер Рэли и др. В несохранившемся письме Китс рассказывал о своем посещении этой таверны, после которого было написано стихотворение.

РОБИН ГУД

ROBIN HOOD

Написано в начале февраля 1818 г. (см. предыдущее примечание). В сборнике 1820 г. имелось посвящение "Дж.-Г. Р. в ответ на его сонеты о Робине Гуде".

Русские переводы - А. Покидов (1972), Г. Гампер (1973), В. Рогов (1975), Игн. Ивановский (1976), В. Константинов (1976 - отрывки), С. Таек (1980), Г. Кружков (1981).

ОСЕНЬ

ТО AUTUMN

Написана, очевидно, 19 сентября 1819 г. в Уинчестере (см. письмо Китса Дж. Г. Рейнолдсу 21 сентября 1819 - с. 268).

Последняя из шести "великих од" Китса, созданных им на протяжении 1819 г. (только "Ода Праздности" не была включена им в сборник 1820 г.), завершает по существу недолгий творческий путь поэта и по праву может считаться едва ли не наиболее совершенным из его произведений.

Русские переводы - Б. Пастернак (1938), А. Шмульян (1940), С. Маршак (1945), Игн. Ивановский (1976), Т. Фроловская (1977).

Перевод Бориса Пастернака:

ОДА К ОСЕНИ

Пора плодоношенья и дождей!

Ты вместе с солнцем огибаешь мызу,

Советуясь, во сколько штук гроздей

Одеть лозу, обвившую карнизы;

Как яблоками отягченный ствол

У входа к дому опереть на колья,

И вспучить тыкву, и напыжить шейки

Лесных орехов, и как можно доле

Растить последние цветы для пчел,

Чтоб думали, что час их не прошел

И ломится в их клейкие ячейки.

12 Кто не видал тебя в воротах риг?

Забравшись на задворки экономии,

На сквозняке, раскинув воротник,

Ты, сидя, отдыхаешь на соломе;

Или, лицом упавши наперед

И бросив серп средь маков недожатых,

На полосе храпишь, подобно жнице;

Иль со снопом одоньев от богатых,

Подняв охапку, переходишь брод;

Или тисков подвертываешь гнет

И смотришь, как из яблок сидр сочится.

23 Где песни дней весенних, где они?

Не вспоминай, твои ничуть не хуже,

Когда зарею облака в тени

И пламенеет жнивий полукружье,

Звеня, роятся мошки у прудов,

Вытягиваясь в воздухе бессонном

То веретенами, то вереницей;

Как вдруг заблеют овцы по загонам;

Засвиристит кузнечик; из садов

Ударит крупной трелью реполов;

И ласточка с чириканьем промчится.

Перевод Марины Новиковой:

ОСЕНЬ

I

Туманная и тучная пора,

Ты другу-солнцу пособить готова:

Нанижешь виноградинки с утра

На кисти возле крыши камышовой;

У яблонь ветки перегнешь в саду;

Нальешь румяным соком всякий овощ;

Брюшко ореху выпятишь; арбуз

Отяжелишь; и сотый раз в году

Велишь лугам цвести, пчеле на помощь,

И, словно лету края нет, наполнишь

Вощаных келий сладкий, клейкий груз.

II

12 В каком ты не встречаешься углу?

То в житнице хлопочешь, то в сарае

Сидишь простоволосой на полу,

Под веялкою теплой отдыхая;

Нескошенную бросишь полосу

И спишь средь маков (а серпу их жалко:

Дурманных, буйных, - резать тяжело);

Дожинок ли пшеничный на весу.

Несешь, не пошатнувшись, через балку;

Прилежно ли качаешь выжималку,

Пока из яблок сусло не стекло.

III

23 Где песни мая? Но для сентября

Ты песен тоже припасла немало:

Подернет ли померкшая заря

Пустую ниву мглою бледно-алой,

Поют заупокойно комары

На речке - у воды ли, по ракитам,

Куда их ветер слабнущий влечет;

Ягнята блеют, стекшись во дворы;

Звенят цикады; с трепетом и взрыдом

Ольшанка свищет в огороде взрытом,

И ласточки щебечут на отлет.

ОДА МЕЛАНХОЛИИ

ODE ON MELANCHOLY

Написана, вероятно, в мае 1819 г. Первоначально оду открывала строфа, исполненная гротескно-мрачной образности, исключенная Китсом при публикации. В оде ощущается влияние трактата Роберта Бертона "Анатомия Меланхолии" (1621), послужившего источником мног их разработок темы в английской поэзии (например, "Il Penseroso" Мильтона).

Русские переводы - О. Чухонцев (1972), И. Лихачев (1973), Я. Бергер (1974), Е. Витковский (1975), Г. Кружков (1979).

Перевод Марины Новиковой:

МЕЛАНХОЛИЯ

I

Нет, не бросайся в Лету, не цеди

Багряных ягод волчьих пьяный яд;

И лба о белену не холоди

О Прозерпины мертвенный гранат;

На четки не вяжи могильный тис,

Тоскующей души не выпускай

Из тела, словно бабочку и моль,

Отчаянью с сычами не молись;

Не то сомкнется сумрак невзначай

И усыпит недремлющую боль.

II

11 Пускай же Меланхолии прилив

Дождем нахлынет из плакучих туч,

Потупленные травы распрямив

И дымкой затуманив зелень круч;

Пей эту грусть, как утро среди роз,

Как радугой играющий прибой,

Тюльпанов шелковистые моря;

Прелестная пускай себе до слез

Рассердится, - ей пальчики накрой.

Пируй глазами, слов не говоря.

III

21 У Красоты, которая умрет;

У Радости, которой нас пора

Обнять - ив путь; у Близости, чей мед

Сосущих пчел отравит, - есть сестра;

И в храме Упоенья самого

Есть властной Меланхолии придел,

Открыт тому, кто сахар и янтарь

Из гроздьев Счастья выдавить успел;

Он скорби той узнает торжество

И к ней падет на пасмурный алтарь.

ГИПЕРИОН. ФРАГМЕНТ

HYPERION. A FRAGMENT

Поэма писалась в основном с конца сентября по ноябрь 1818 г. После нескольких попыток возвращения к поэме Китс оставил ее незавершенной в апреле 1819 г. Второй вариант под названием "Падение Гипериона", также оставшийся неоконченным, относится к июлю-сентябрю 1819 г. (см. письмо Китса Дж. Г. Рейнолдсу 21 сентября 1819 г. - с. 268). Замысел "Гипериона" волновал Китса еще до выхода в свет его первой большой поэмы "Эндимион" (см. письмо Б. Р. Хейдону 23 января 1818 г. - с. 212). В сложной мифологической форме поэма воплощает представления Китса о непрестанном столкновении противоборствующих сил мироздания как движущей силе прогресса. Чисто романтическая концепция торжества красоты как истинной сущности всех явлений позволяет Китсу дать особую интерпретацию традиционного мифа о свержении титанов олимпийскими богами под предводительством Юпитера (Зевса).

Речь Океана (II. 172-242) отражает убеждение Китса в неотвратимости прогресса - как исторического, долженствующего привести человечество к гармонии и счастью, так и поступательного развития отдельной личности, постоянно расширяющего границы индивидуального опыта: ср. письма Китса Дж. Г. Рейнолдсу 3 мая 1818 г. (с. 227-229) и Джорджу и Джорджиане Китсам 17-27 сентября 1819 г. (с. 268-272). Кульминацией поэмы является превращение Аполлона в бога солнца, музыки и поэзии. В образном строе и стилистике поэмы, знаменующей полную творческую зрелость Китса, критики усматривают влияние Данте, Шекспира и особенно "Потерянного рая" Мильтона.

Перевод Татьяны Гнедич (1973):

ИЗ "ГИПЕРИОНА"

В тенистой грусти влажного оврага,

Вдали от свежей радости рассвета,

От зноя дня и от звезды вечерней

Сидел седой Сатурн, угрюм как камень,

5 Недвижен, как большая тишина.

Необоримый бор, над ним нависший,

Как полог тучных туч, не шевелился.

Так в летний день спокойный знойный воздух

Не трогает семян пушистых трав

10 И мертвых листьев, на земле лежащих.

Поток стремился мертвенно, безмолвно,

Как будто и на нем лежала тенью

Низринутость божеств. На берегу

Наяда в чаще камыша молчала,

15 Холодный палец приложив к губам.