Холли Петерсон - Нянь, или мужчину вызывали?

• Название: Нянь, или мужчину вызывали?
• Автор: Холли Петерсон
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-041525-0, 978-5-403-02681-9

Бизнес. Карьера. Светская жизнь.

Заниматься воспитанием троих отпрысков некогда ни телеведущей Джейми Уитфилд, ни тем более, ее вечно занятому мужу. А психологи твердят, что детям необходимо мужское внимание…

Многоопытные подружки с Парк-авеню дают совет — нанять няней… мужчину!

И тогда в доме появляется начинающий литератор Питер Бэйли. Он молод и обаятелен, добр и остроумен. Его обожают дети. Им восхищаются все знакомые. Его нельзя не полюбить… и вот это — хуже всего! Потому что несчастная Джейми с каждым днем все больше подпадает под власть очарования «своего прекрасного няня». Уволить его? Уехать в путешествие? Уйти в работу? Или, наоборот, объясниться ему в любви? Надо что-то решать!

---

Швейцар в белых перчатках захлопнул дверь лифта и уставился прямо перед собой, пока обитая красным деревом кабина поднималась к пентхаузу Сюзанны Брайерклифф и Тома Бергера.

Я быстро поправила блеск на губах, потом засунула руку в прямоугольную золотую вечернюю сумочку и перевела звонок телефона на вибрацию.

— Филип, отключи телефон. — Он послушался, одновременно одобрительно подмигнув мне, словно говоря: «Не хотим же мы выглядеть невоспитанными при Сюзанне». Он оглядел сверху донизу мой пурпурный бархатный брючный костюм, облегающий черный джемпер, черные туфли на высоких каблуках и золотой пояс-цепочку. Пояс сочетался с сумкой. По-моему, наряд у меня вышел очень неплохой, если учесть, как меня отвлекали, когда я одевалась.

— Что? — спросила я его, поправляя одно из звеньев пояса.

— Просто твой костюм такой… такой обычный. — Очень мило, что он наконец-то взглянул на меня. Он выглядел разочарованным, будто мой наряд, плохо влиял на его репутацию. Самое удивительное, что он действительно так думал. — Сюзанна всегда так празднично одевается, сочетает сексуальные наряды и красивые цвета. Почему бы тебе не попросить ее проконсультировать тебя?

— Я часто советуюсь с ней, ты же знаешь. — Я расстроено покачала головой. Ни клушам в детском саду не угодить, ни собственному мужу. — Просто на мне одежда не так смотрится.

Филип, похоже, опять пожалел, что не женился на Сюзанне или на ком-то вроде нее. У Сюзанны с Филипом было много общего: предки обоих приплыли в Америку на «Мэйфлауэре», в числе первых поселенцев, хотя в Квартале каждый старожил говорил про своих предков нечто подобное. А вот муж Сюзанны Том, который был старше ее на десять лет, отличался от этой породы очень сильно. Он носил круглые очки, как у Эйнштейна, очень шедшие к его жестким седым волосам. Том был ведущим редактором «Нью-Йорк таймс» по международным новостям и вырос в еврейской семье в Скарсдейле, в штате Нью-Йорк. Его родители работали криминальными репортерами. Сюзанна познакомилась с Томом лет в двадцать с небольшим, когда слушала курс по ближневосточной политике в университете Колумбия. Ее родители пришли в ужас, услышав о том, что она выходит замуж за еврея, несмотря на его профессиональные успехи, и потребовали, чтобы она сохранила девичью фамилию: хватит и того, что их внуки будут носить фамилию Бергер. Том отмахивался от их антисемитизма — он знал, что они никогда не изменятся, ну и, конечно, его примирял с ними тот факт, что, как только Том надел Сюзанне на палец кольцо, на их совместный счет было переведено сто миллионов долларов.

Когда Сюзанна в широких оранжевых шелковых брюках, с оранжевым боа из перьев на шее и в шелковой маечке цвета слоновой кости открыла нам дверь, Филип чуть не прыгнул ей в объятия.

— О-о, спасибо, что пригласила, у тебя всегда так весело! — Он взял ее за щеки и поцеловал в губы, очень легко и так по-свойски. По-моему, поцелуи в губы следует оставлять для мужей и жен. Мне снова показалось, что я здесь лишняя.

— Заходите.

В Квартале светские дамы устраивают приемы только по какому-нибудь поводу, а не просто ради того, чтобы пообщаться с друзьями. Поводы бывают самые разные: поздравить автора, только что опубликовавшего свой шедевр, предоставить площадку врачу для выступления об уничтожении малярии в Южной Африке или «открыть» для публики многообещающего молодого чернокожего кандидата в конгресс — такой гость куда экзотичнее и интереснее известного белого сенатора. Когда Сюзанна звонила, чтобы пригласить нас на обед, она обязательно упоминала, каких гостей уже позвала.

— Обязательно приходи, Джейми, у нас будет помощник секретаря ООН, и редактор «Ньюсуика» тоже. А готовит Даниэль Булю.

Мы с Филипом с радостью принимали любое ее приглашение. Ее приемы всегда отличались шиком и весельем и к тому же помогали мне в установлении деловых контактов.

Сегодня за обедом слева от меня сидел почетный гость, Юсеф Голам, известный иорданский профессор из Института государственного управления имени Кеннеди в Гарварде, частенько украшавший собой телевизионные программы новостей по поводу войны в Ираке. Экспертам вроде мистера Голама недостаточно написать на свою тему десяток книг и сотню статей; чтобы пользоваться популярностью на обедах на Парк-авеню, они должны еще и регулярно появляться на телевидении, то есть быть знаменитыми. Книга мистера Голама под названием «Следующее одиннадцатое сентября: почему программа национальной безопасности обречена, и ваш город тоже может пострадать» вышла всего три недели назад и с тех пор занимала первое место в списке документальных бестселлеров «Нью-Йорк тайме».

Мои соседи по столу справа и слева оба отвернулись в другую сторону, и я воспользовалась этим, чтобы хорошенько рассмотреть комнату. Стены столовой были покрыты блестящей желто-оранжевой краской, словно запечатывая нас в герметичную упаковку. На стенах висели двенадцать фотографий Хироси Сугимото — туманные морские пейзажи в одинаковых черепаховых рамках, по четыре на каждой стене. Огромный круглый обеденный стол состоял из треугольных лепестков, которые соединялись так, чтобы удобно разместить шестнадцать человек. Я посмотрела на свое место за идеально накрытым столом, гадая, сколько человеко-часов ушло на то, чтобы стол стал безупречным.

Передо мной стояла маленькая тарелочка с нарисованными посередине птицами, под ней тарелка побольше, с такими же птицами, но только по краям. Справа от прибора стояли четыре хрустальных бокала: один для белого вина, один для красного, один для воды и бокал для шампанского к десерту. Маленькие серебряные яблочки придерживали карточки с золотой каемкой, на которых были каллиграфически написаны имена гостей. У каждого гостя рядом с карточкой солонка и перечница от Картье, выполненные из синего стекла и обернутые серебристым кружевом. Сюзанна поставила цветы на стол в низкой серебряной трофейной чаше — наверняка Теодор Брайерклифф II выиграл ее в парусной регате в начале прошлого века, — чтобы гости могли разговаривать через стол и им ничего не мешало. По столу в художественном беспорядке были разбросаны золотые сосновые шишки, красные и желтые осенние листья и сушеные гранаты. Десятки маленьких свечек мерцали в хрустальных подсвечниках, отбрасывая танцующие тени на потолок. Я вдруг представила себе Питера в этой столовой. Ему бы эта пышность не понравилась.

Филип тем временем отчаянно ухаживал за сидевшей слева от него Кристиной Паттен. Она выглядела невозможно худой; ее костлявые плечи выпирали из-под расшитой драгоценными камнями шелковой блузки без рукавов. Она возила еду взад-вперед по тарелке, пока Филип распространялся о том, как трудно найти приличные коттеджи в Лайфорд Кей. Наверняка, как и все светские дамы на приемах, она сказала Филипу, что уже поела с детьми. Сюзанна не особенно уважала Кристину, но знала, что та имеет вес в светском кругу. А в этой компании такие вещи не менее важны, чем Нобелевская премия по астрофизике.

Сюзанна как всегда безупречно подобрала все составляющие для своей гостевой формулы: молодой модельер из дома Гуччи, напоминавший актера Монтгомери Клифта, и его партнер, режиссер театра, не бродвейского, но весьма одобряемого критикой, сегодня выступали на тему геев и культуры. Меньшинства представляла молодая чернокожая лесбиянка, художница из Кот-д'Ивуар (на покупку ее картин была очередь длиной в два года), а средства массовой информации — популярный редактор «Ньюсуик» и я. От нас обоих наверняка ожидают высказываний обо всех текущих событиях. В качестве «важной особы на государственной службе» присутствовал помощник Генерального секретаря ООН по ближневосточным делам. Старший партнер одного из крупнейших хеджевых фондов занимал нишу, отведенную для очень-очень больших денег, уровня ста-миллионов-и-больше-и-пошли-все-к-черту.

Однако мое подсознание неуклонно намекало, что мне здесь явно кое-кого не хватает, а именно Питера. Я представила, что на мне сексуальное платье, такое запахивающееся, чтобы в него можно было забраться со всех сторон. На нем тонкий черный джемпер и твидовый блейзер. Мы стоим за ярко-оранжевой лакированной барной стойкой Сюзанны. Он медленно закрывает дверь… Приподнимает мою голову за подбородок…

«Монтгомери Клифт», сидевший справа от меня, наклонился поближе.

— Потрясающие сережки, — сказал он.

Я повернулась к своему новому лучшему другу:

— Вы и вправду так думаете?

— Отлично смотрятся, особенно с вашими темными волосами.

— Скажите это моему мужу. Он считает, что мой наряд недостаточно яркий.

— Да что он понимает? Это вон тот парень в костюме? Он что, банкир?

Я покачала головой.

— Юрист.

— Да мне все равно. Один из денежных мальчиков, в общем.

— Сюзанна говорила, вы модельер? — Нет на свете ничего приятнее, чем флиртовать с геем на приеме в Нью-Йорке. — Скажите честно, что вы думаете о моем костюме? Мне стиль от природы не дается.