Владимир Киселев - За гранью возможного

• Название: За гранью возможного
• Автор: Владимир Киселев
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Киселев Владимир Павлович За гранью возможного

Владимир Павлович КИСЕЛЕВ

ЗА ГРАНЬЮ ВОЗМОЖНОГО

Повесть

Эта повесть - о чекисте-разведчике Герое Советского Союза А. М.

Рабцевиче, немце-антифашисте К. К. Линке, их боевых товарищах. Бойцы

руководимого Рабцевичем спецотряда "Храбрецы" совершили более 200

диверсий в тылу немецко-фашистских войск.

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Испытание на прочность

Били, бьем и бить будем

Крепкие корни

Пахота

Тайное становится явным

Бой под Антоновкой

На новое место

Первый хлеб

Победное шествие

Иначе нельзя

________________________________________________________________

Испытание на прочность

...Короткой июльской ночью по спящей Москве спешил автобус, увозя на аэродром десантников, которые с любопытством разглядывали мелькавшие дома, безлюдные улицы. В темно-сером, чуть подсвеченном робким рассветом небе в тревожном ожидании замерли привязанные к невидимым тросам аэростаты. Кто-то негромко пропел: "Прощай, любимый город..." Но песню не подхватили. "Каждый занят своими мыслями, - подумал командир группы Александр Маркович Рабцевич. - Вон как отрешенно глядит в окно комиссар. Наверное, размышляет о сыне, ведь тот сейчас где-то в глубоком тылу врага. - Мысли Рабцевича невольно перенеслись в родные края, в Белоруссию: - Как она встретит нас? Сейчас там партизанить неизмеримо труднее, нежели в двадцатые годы, когда воевал с белогвардейцами.

Змушко, заместитель Рабцевича по разведке, словно угадав мысли командира, сказал:

- Сейчас обстановка иная, и условия другие, даже бывалому бойцу партизанить будет нелегко.

- Конечно, - согласился Рабцевич, - но год войны научил многому. Теперь известны слабые места у врага, и будем без устали бить по ним днем и ночью, чтобы не знал покоя. А земляки нам в этом помогут, и мои, и твои, Степан. - Рабцевич задорно подмигнул Змушко. - Придет время, и ты сходишь в свою деревню.

- Даже не верится, что такое может быть, - признался Змушко. - Будто не год прошел, а целый век, так враг поломал нашу жизнь...

...Подмосковный аэродром. На взлетной полосе транспортный самолет. От группы стоящих в стороне людей отходит человек, быстрыми шагами идет к автобусу.

- Никто не раздумал лететь? - слышится его чуточку осевший голос.

Все узнают генерала, формировавшего группу, радостно улыбаются.

- Таких нет, - говорит Рабцевич с едва заметной горделивой усмешкой.

- Я и не сомневался. - Генерал подходит к каждому бойцу, крепко жмет руку, желает успеха. - Вот и дождались, товарищ Игорь. - Отныне так будут звать Рабцевича и боевые товарищи. - Домой летите, а в родных краях и стены помогают.

Генерал достает коробку папирос "Казбек".

- Присядем, товарищи, по обычаю перед дорогой!

Все с удовольствием закуривают...

До линии фронта летели спокойно, а над ней вдруг земля озарилась множеством вспышек - открыли огонь вражеские зенитки, не переставая, стучали "эрликоны". Загорелись прожектора, их лучи вспороли небо. В самолете на миг стало светло. Рабцевич видел напряженные лица бойцов, сидевших напротив...

Самолет резко кренится, ныряет в облака...

И вновь становится темно.

Наконец звучит команда: "Приготовиться!" - И вслед за ней: "Пошел!"

Рабцевич встает у открытой двери. Первым прыгает Линке, за ним Змушко, потом один за другим бойцы.

- До скорой встречи, - напутствует боевых друзей Рабцевич и последним ступает за борт...

Под ногами, как и предполагали, болото. Командир освобождается от парашюта, некоторое время выжидает. Ничего не видно: только-только начинает светать.

Рабцевич сигналит карманным фонариком. Перед ним вырастает боец Рослик.

Постепенно собирается вся группа. Можно идти, но куда? Над землей лежит плотный туман.

- Давайте, товарищи, сначала... - Рабцевич хочет объяснить, что следует делать, и замолкает на середине фразы.

В предрассветной тишине отчетливо слышится перестук колес: видно, невдалеке идет железнодорожный состав. "Что за черт? - тревожится Рабцевич. - В месте приземления железной дороги не должно быть".

- Первым делом надо быстро затопить парашюты, - говорит он, - а уж потом разберемся, где мы оказались. Отрежем стропы и привяжем ими сапоги за ушки; стропы надо протянуть за шеей, как у детей варежки.

- Это еще зачем? - спрашивает кто-то.

Рабцевич не отвечает, ведет бойцов в сторону от невидимой пока железной дороги. И только тогда всем становится ясно, зачем командир приказал привязать сапоги, - за лямки их легче вытаскивать из болотной трясины.

Прошли совсем немного. Рядом звякнул металл, булькнула вода - похоже, кто-то достал из колодца воду.

"Час от часу не легче! Жилья здесь не должно быть!.."

Кончается болото, кустарник сменяется деревьями - осинами, березами, липами...

Становится светло, но туман все еще висит над округой. Это и хорошо (если фашисты слышали самолет и послали облаву - не скоро обнаружат), и плохо (трудно самим сориентироваться).

Рабцевич выводит группу на полянку.

- Здесь, пожалуй, и остановимся.

Отправив сержанта Пикунова в разведку, остальным приказывает:

- Костры не разводить, курить по очереди и так, чтобы огня не было видно.

Бойцы живо развязывают вещмешки, устраиваются завтракать.

- Товарищ командир, может, успеем портянки просушить? - спрашивает Шагаев. Он снимает сапог, выливает воду.

Рабцевич, разместившись на плащ-палатке вместе с Линке, дает знак бойцу помолчать. В вязком воздухе слышатся удары кнута, мычание коров гонят стадо. Все настороженно ждут.

На сей раз повезло: стадо проходит мимо. Можно закончить завтрак на скорую руку, но кусок не лезет в горло, слишком велико напряжение, вызванное неизвестностью.

Возвращается Пикунов. С ним старик в залатанном ватнике, аккуратных лапоточках.

- Задержал. Местный, говорит. За лыком сюда шел. - Михаил устало валится на траву.

Старик, подслеповато щурясь, опасливо смотрит на обступивших бойцов в красноармейской форме. Его серо-зеленые усы и кудлатая борода топорщатся: встреча с неизвестными явно не по душе.

- Да ты, отец, садись, - освобождая возле себя место, приветливо говорит Рабцевич, - расскажи нам, кто сам, откуда.

- А что тут сказывать, люди хорошие? Егор я, со станции Злынка. Тут она, недалече. - Он кивает в сторону. - Счас не видать, отсель с полверсты.

Рабцевич и Линке молча переглядываются - летчики выбросили их группу не в том месте, где нужно: не под Кировском в Могилевской области, как намечалось в Москве, а на Брянщине. Старик сказал, что находятся они сейчас не в лесу, а всего-навсего в небольшом перелеске и кругом гарнизоны, до ближайшего леса километров двадцать.

"Разница между местом назначения и местом выброски двести километров, - размышлял Рабцевич. - Следовательно, чтобы добраться до Кировска в обход фашистских гарнизонов, надо прибавить еще столько же, если не больше. Да-а, не весело!"

- Что будем делать, товарищ Игорь? - спросил Линке.

- Посоветуемся с Центром, - коротко ответил Рабцевич.

- Как? - удивился Змушко. - У нас же рация вышла из строя.

- А что, разве радист не починил?

- Где там: еще в самолете, когда уходили из-под огня зениток, видно, от удара повредилась; а потом, приземляясь, добавили... Всю рацию, как есть, перебрал, а она, проклятая, хоть бы пискнула.

- Надо посоветоваться с бойцами, - решительно сказал командир. Отец, - подошел к старику, - ты поешь, не стесняйся, а мы о своем потолкуем.

Они отошли в сторону, расселись.

- Так вот, товарищи, ситуацию вы знаете, - сказал Рабцевич. - Что предлагаете?

Командир не торопил людей. Вопрос был серьезный, его следовало тщательно обдумать.

- Куда ж денешься, - сказал наконец Рослик, - надо пробираться к месту назначения.

- Это двести-то километров, когда кругом фашисты! - возразил Линке. До линии фронта ближе. Доберемся до своих, а уж оттуда - на место.

- А я думаю, нам здесь следует обосноваться, - запальчиво настаивал Пикунов. - Сами посудите, не все ли равно, где бить врага - здесь, там, важно бить его! Ко всему прочему, дед поможет нам подыскать подходящее место для базы и связаться с местными жителями.

- А можно ли ему верить? - спросил Змушко, не скрывая настороженности.

- У нас еще есть время его проверить, - не отступал от своего Пикунов, - я берусь за это.

Рабцевич закурил. Заговорил тогда, когда высказался каждый.

- Так вот, - начал он раздумчиво и тихо. Проницательный взгляд его серых со стальным отливом глаз из-под белесых бровей обежал лица бойцов. Будем пробираться к месту назначения, иначе нельзя, товарищи. Командование послало нас в Белоруссию, значит, там мы сейчас нужнее...

На том и порешили. День группа переждала в перелеске, а с наступлением ночи отправилась в путь.

Целых два месяца двигались к цели. Шли ночами, по возможности избегая столкновений с фашистами. Чего только не нагляделись за это время.