Генри Олди - Мужество похвалы

• Название: Мужество похвалы
• Автор: Генри Олди
• Жанр: Публицистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41340-9

Доклад с семинара-диспута, проходившего на фестивале «Звездный мост – 2009». Посвящен проблеме позитивного взгляда на литературу и хвалебных отзывов.

© FantLab.ru

---

Андрей Валентинов, Генри Лайон Олди Мужество похвалы

Хорошее вышло бы начало романа: «Нечасто я соглашаюсь с Татьяной Толстой. Но в этом случае…» Итак, цитата из интервью, взятого у ведущей «Школы Злословия»:

«Такова русская традиция: стонать – это высший шик. Я думаю, что у этого вообще глубокие корни. Заунывные песни-плачи. „Ты гори, догорай, моя лучина, догорю с тобой и я“. Поешь, плачешь, так себя жалко, так себе нравишься. Кроме того, если объявляешь, что русская литература кончилась, или не начиналась, или же она вся насквозь гнилая, – привлекаешь внимание окружающих. Так больные в предбаннике у врача любят демонстрировать язвы, переломы, гнилые зубы, что у кого. Гордятся. А если будешь выступать с заявлениями, что у нас много хороших, интересных писателей, то тебе сейчас же скажут: „Какие писатели? ЭТО писатели? Да какие же это писатели?“ Потому что фыркать – это гораздо более защищенная позиция.

Дело не в том, что у нас нет хороших писателей, а в том, что их слишком много. К ним привыкли, хотят большего, еще большего, еще большего. Воскресни сейчас хоть Шекспир, хоть Данте, хоть Лев Толстой, хоть Набоков – их не то что оплюют, они уже оплеваны, – а просто зевнут, и скажут: ну и что?»

Обратим внимание на странную тенденцию: под критикой стали понимать исключительно негативную оценку произведения. Плач на реках вавилонских ширится, великая княгиня Марья Алексевна по фамилии Интернет разносит его по городам и весям: «Все пропало!» Выйди в свет любая книга – непременно оплюют! Чем лучше книга, тем больше оплюют. «О, фантастика скверная, ты умерла и пахнешь!»

Палаческий характер нашей критики – это, увы, традиция давняя. Хорошей критики в русской литературе было очень мало. Традиция куцая. Легко было Виссариону Белинскому в либеральнейшие годы правления Николая I спокойно разбирать произведения великих и не великих, проявлять объективность, взвешивать на литературных весах и находить негатив даже у Александра Сергеевича Пушкина, не говоря уже про всяких Гюго и Дюма. Времена быстро изменились, и уже в следующем поколении критика из скальпеля стала превращаться в дубину, которой гвоздили идейных и прочих противников. Вспомним, что одним из прародителей нынешнего «стеба» стал небесталанный Писарев, написавший целый цикл статей, где буквально размазал «Евгения Онегина». Такого таланта, как у Писарева, у нынешних нет, хотя злобы побольше.

Фантастике не повезло в особенности. Она вышла на литературную арену тогда, когда критика окончательно отошла от ведомства собственно литературы в ведомство государственное. С определенных времен критика была лишь способом доведения начальственного мнения до малых сих. Причем в самой резкой и нелицеприятной форме. Ответить на критику, поспорить можно было, по сути, единственным методом – хорошо продемонстрированным Маргаритой в известном романе, когда она разобралась с критиком Латунским, написавшим некорректную статью про Мастера и его творения. И то отомстить удалось лишь при помощи Воланда.

Мерзавец Латунский, в отличие от большинства сегодняшних критиков, роман, по крайней мере, прочел. Сейчас и этого не делается. Некая литературная дама на научную конференцию приготовила доклад по современной фэнтези, не прочитав ни одной книги. Ее спросили: «Как же так?!» Дама ответствовала: «Ну, постояла у лотка, посмотрела на обложки». При этом она совершенно не смущалась. Таков метод работы. Когда в прессе попадаются критические статьи, подписанные известными фамилиями «зоилов», то, углубившись в текст, убеждаешься: человек ничего не читал. Или читал очень мало. Чаще всего возьмут одну-две книги и делают выводы по всему направлению фантастики. И считают себя профессионалами. Одно юное дарование утвердительно заявило в адрес дуэта Дяченко: «Вы много пишете об инопланетянах…»

Куда дальше?!

Критики из числа читающих фантастику тоже есть. Но у них иная беда – невладение «инструментарием». В основном резюме определяется по принципу «нравится – не нравится». Вот и приходится бремя критики фантастики возлагать на самих фантастов… Негатив, без сомнения, должен быть выявлен. Но, с другой стороны, тут-то и начинается амбивалентная жизнь литературы. Для кого негатив, а для кого, наоборот, сильная сторона.

О достоинствах мы и поговорим.

Бальзак сказал: «За мужеством критики должно следовать мужество похвалы.» Как легко можно видеть, у критиков фантастики мужество похвалы отсутствует. Восполним этот пробел и поговорим на тему: есть ли за что хвалить ее, матушку. Особенно в сравнении с тем, что сейчас, условно говоря, называется «современной прозой» или мейнстримом. Для любителей гладиаторских боев – мы не намерены противопоставлять одно другому. Глупо, а главное, бесперспективно стравливать принципы, приемы и направления. Мы хотим поговорить о том, за что можно хвалить всю фантастику, как направление литературы, а не отдельно взятых авторов, нравящихся нам или вам.

1. Чернуха

Что есть чернуха? Трагедия? – нет. Драма? – ничуть не бывало. Проблемность, страдание, болезненность и острота темы – да ни разу. Чернуха – изображение свинцовых мерзостей жизни как единственного способа существования белковых тел в природе. Жизнь отвратительна, и сколько ни барахтайся, будет только хуже. Это БЕЗЫСХОДНОСТЬ. Если человек борется с судьбой, безысходности нет. Наоборот, мы видим величие человека. Говорят, что авторы хэппи-эндов носят розовые очки. Может быть. Но черно-серые очки ничуть не лучше.

Чернуха – порождение недавних времен. Возьмем классическую литературу XIX – начала XX века. Трагедии есть, драмы в ассортименте. Гибель героев? Не без того. Крушение надежд? Встречается, и нередко. Но беспросветная унылая грязь бессмысленного бытия, от горизонта до горизонта – практически никогда! Приблизимся к нашему времени – Василь Быков, Распутин, Астафьев, Шукшин. Список при желании можете продолжить сами. В повести «А зори здесь тихие» все девушки-зенитчицы погибают. Но они остановили врага, и старшина Васков в финале кричит немцам, превращая повесть в высокую, величественную трагедию:

«Что, взяли?.. Взяли, да?.. Пять девчат, пять девочек было всего, всего пятеро!.. А не прошли вы, никуда не прошли и сдохнете здесь, все сдохнете!.. Лично каждого убью, лично, даже если начальство помилует! А там пусть судят меня! Пусть судят!..»

Когда же ты началась, чернуха?

А началась она относительно недавно. В пятидесятые годы ее не было. В то время даже тяжелые, суровые книги имели парус на горизонте. Если герои гибли, то гибли не зря. Всегда оставался выбор, шанс и надежда на лучшее. Вспомните знаменитую мысль Ремарка: жизнь всегда заканчивается одним и тем же, и не важно, как человек умер – главное, как жил. Начался «чернушный бум» в семидесятые, когда интеллигенция, поверив в идеалы 20-го съезда, став шестидесятниками, вдруг поняла, что ничего не получилось. Утопия не состоится, Великое Кольцо не возникнет. Началось стратегическое отступление на запасные позиции – знаменитые кухни; надевание «брони», внутренняя и внешняя эмиграция – своего рода общее отчаяние. Интересы стал мелкими, цели недостижимыми. Эти настроения затронули значительную часть тех, кто определяет и формирует общественные ценности. Изменился взгляд на мир: хорошо уже не будет. Более того, если тебе хорошо, значит, с тобой что-то не так.

Оптимизм был предан анафеме.

Были ли сходные настроения в русской литературе? Были. После революции 1905 года, которая тоже возбудила надежды, а закончилась кровавым хаосом и террором. Культура сразу выступила под общим девизом: «хорошего не будет». Наша чернушность еще более отчаянная. Сто лет назад горько шутили: «Пришла проблема пола, румяная Фефёла и ржет навеселе». Сейчас не осталось сил даже на «румяную Фефёлу». Господствует черное удовлетворение: произошло нечто плохое? – ага, вот оно!

Эпоха надежд конца 80-х была слишком коротка. 90-е – еще одно разочарование. Сформировалась убийственная точка зрения – жизнь, описываемая в литературе, плоха изначально, и кто бы что бы ни делал, в любом случае это не приведет к добру. Великая формула Пелевина: «Сила ночи, сила дня – одинакова…».

Имеется ли в фантастике чернуха? Да, но в очень малых количествах. Умело или нет, ловко или неуклюже, но фантастика восстает против чернухи. Находится место и любви, и дружбе, и победам; противостоянию судьбе и обстоятельствам. Герой фантастики (мы сейчас говорим не о качестве текста, а о принципах; если угодно, о мировоззрении) – СОПРОТИВЛЯЕТСЯ! Не плывет, как известная субстанция в проруби. И если погибает, то чаще всего не напрасно.

Фантастика инстинктивно, как живой организм, противостоит тотальному пессимизму. Фантастика противопоставляет «безнадеге», как это ни затерто звучит, активную жизненную позицию. Ты хотя бы попытайся, говорит фантастика. Помните, герой Николсона в фильме «Полет над гнездом кукушки» говорит обитателям психушки: «Я хотя бы попытался…».