Энтони Гальяно - Игра без правил

• Название: Игра без правил
• Автор: Энтони Гальяно
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40576-3

Джек Вонс, бывший офицер нью-йоркской полиции, уйдя в отставку, рассчитывает насладиться «сладкой» жизнью в Майами-Бич. Но просьба старого знакомого Джека, полковника Эндрю Паттерсона, миллионера и отца его бывшей любовницы, который предложил Вонсу 100 000 долларов за то, чтобы он потопил таинственную белую яхту, превращает жизнь бывшего полицейского в настоящий кошмар.

---

— Это пограничники, мать твою, или просто придурок, которому нечем заняться? — спросил я громко. — Да погаси свет, наконец!

— Это не пограничники, Джек, — раздался знакомый голос. — Это твой старый друг Уильямс. Думаю, ты не ждал встречи?

— Почему нет? — прокричал я. — Говно же плавает.

— Ты молодец, Джек. Ты отлично справился, но как ты, наверное, догадался, планы резко поменялись.

— А полковник знает, что ты делаешь?

— А кто, по-твоему, меня послал?

Я прикрыл глаза от слепящего света. Тогда Уильямс немного повернул прожектор так, чтобы я мог видеть его силуэт. Он широко улыбался. Нарочито небрежно, словно ему совершенно некуда торопиться, он нагнулся, поднял винтовку и приставил приклад к плечу. Продолжая улыбаться, он приник к оптическому прицелу.

— Ах, Джеки, — сказал Уильямс с шотландским акцентом — это всегда казалось ему забавной шуткой. — Я буду так по тебе скучать.

Я вскинул пистолет и выстрелил в прожектор. Я бы выстрелил в Уильямса, но байдарку сильно качало, а в прожектор было сложнее промазать. Он с грохотом взорвался, и наступила абсолютная темнота. Я снова выстрелил туда, где стоял Уильямс, сунул пистолет за пазуху, отплыл на несколько ярдов, остановился, выхватил «глок» и еще раз пальнул по катеру. Я хотел заставить Уильямса занервничать и тем самым получить хоть какую-то свободу маневра. В таких условиях, в принципе, нереально попасть в цель, разве что случайно. И вообще я понимал, что Уильямс не будет слишком долго стоять на месте, испытывая судьбу.

Внезапно раздался рев — это завелся мотор катера, из-под его носа вырвался бурун, чуть не опрокинувший меня. Нос поднялся высоко над водой, и катер с шумом умчался на восток, извергая, будто пламя, фонтан белой пены. Я пропустил кильватерную волну и стал ждать, пока успокоится вода.

В это мгновение первая пуля, просвистев мимо уха, попала в байдарку и вырвала из нее кусок. Удар развернул лодку на сто восемьдесят градусов.

Я выбросил руку назад и выстрелил в темноту, надеясь только на чудо. Теперь я слышал, как он идет на меня почти бесшумно, но неумолимо. Двигатели гудели не громче миксера, на который набросили полотенце. Я выстрелил снова, раздался рык, катер пронесся мимо и, резко вильнув кормой, умчался во тьму.

Я успел разглядеть его во мраке, в лицо швырнуло пену и брызги. Волна ударила, как большая лапа, и сшибла меня набок. Весло полетело в одну сторону, «глок» в другую. Океан принял меня в свои объятия, и я снова оказался под водой. На этот раз, правда, у меня хватило самообладания, чтобы сделать глубокий вдох.

Оставаться в байдарке было бессмысленно, и я, вися вниз головой, вытолкнул себя из гнезда. Мелькнула мысль: ведь это самоубийство. Освободив ноги, я выскользнул из спасательного жилета, вытянул руки и поплыл вертикально вниз в черноту, понимая, что мне пришел конец, но еще не успев в это поверить.

«Значит, вот как я умру», — спокойно подумал я.

Я ушел в глубину футов на десять, затем поплыл горизонтально, как я надеялся, в направлении юга. Мне отчаянно хотелось вынырнуть. Воздух кончился. В обычных условиях я могу задерживать дыхание на полторы минуты, но возбуждение выжгло в легких все до единой молекулы кислорода. Я заключил с самим собой сделку: проплыву еще десять секунд — и плыл изо всех сил. Досчитав до десяти, я решил повторить. Мне удалось дойти до двенадцати, затем я изогнулся и устремился вверх.

Ловя воздух ртом, я вылетел на поверхность футах в десяти от большого пятна света. Еще один прожектор — не такой мощный, как тот, что я разбил, но его хватит, чтобы засечь меня, если не повезет. Я сделал глубокий вдох и снова ушел вниз, на этот раз не так глубоко. Я поплыл, но не от катера, а к нему, в надежде поднырнуть и оказаться с другой стороны. Вода надо мной стала желто-зеленой. Я понимал, что, если вынырну слишком рано, Уильямс меня достанет и тогда конец.

Катер прошел надо мной. Меня стало утягивать вверх. Я заработал ногами, стараясь уйти в глубину, но получалось только оставаться на месте. Затем свет исчез и вода успокоилась. Я снова сыграл в «десять секунд», сумев досчитать до восьми, и то с огромным трудом. На поверхность меня вынесло спиной к катеру. На далеком берегу в обе стороны простирались огни. Я оглянулся и ярдах в пятидесяти увидел очертания корабля. Он ощупывал лучом водную гладь и двигался на восток — примерно в том направлении, куда я поплыл в первый раз. Не поверни я назад, он бы точно меня нашел.

Несколько мгновений я следил за светом, не решаясь, куда плыть. Если он обнаружит спасательный жилет, то подумает, что я скинул его и нырнул, поскольку в жилете нырять затруднительно. В таком случае я должен быть где-то неподалеку. Или может решить, что я мертв, а значит, болтаюсь на поверхности. В любом случае он продолжит поиски. Начнет от места, где сшиб меня, и какое-то время будет крутиться на небольшом пятачке. А когда станет ясно, что меня там нет, станет искать дальше.

Увидев, что луч света повернул в сторону юга, я направился на север вместе с течением, хотя и выбора-то особого не было. Я плыл легко, ровными гребками. Я не сомневался, что у Уильямса есть прибор ночного видения, но даже в этом случае засечь меня он мог только случайно. Океан ощетинился легкой зыбью, и небольшие барашки волн надежно скрывали меня. Тем не менее я старался держаться под водой и высовываться по мере необходимости. Теперь я радовался, что принял эфедрин — он мне понадобился.

Когда я в следующий раз вынырнул, свет был еще виден. Уильямс по-прежнему рыскал там, где начал, в двухстах футах южнее. Время от времени он неожиданно направлял луч прожектора в другую сторону, словно знал, что я неподалеку, и надеялся застать врасплох. Но свет ни разу не приближался, поэтому я плыл дальше. Шансов мало, но другого выхода нет.

Здесь не было никого, кроме нас, и кто знает, какая связь образуется в подобных ситуациях между хищником и жертвой? Сейчас, несмотря на плеск волн и разделяющее нас расстояние, мне казалось, что я слышу его мысли и чувствую желание меня найти. Я кожей ощущал, как он прислушивается, и в такие моменты нырял и молился, чтобы он поскорее отвернулся.

Я продолжал плыть. Страх придал мне сил и прибавил выносливости. Эфедрин наконец-то начал действовать, но усталость все равно одолевала. Вдруг я услышал, что катер приближается ко мне с юга. Уильямс стал действовать более методично, как я и предполагал. Он совершал концентрические круги вокруг зоны поиска. Сначала широкие — вдруг я сумел выбраться из байдарки и еще способен плыть. Затем круги будут постепенно сужаться, пока я наконец не окажусь в центре, как букашка в сливе раковины.

Луч прожектора чуть не задел меня, белое пятно погасло на расстоянии нескольких ярдов. Я поспешно нырнул и поплыл в противоположную сторону от катера. Что-то коснулось моей ноги, но я не останавливался. Все зависит от того, как Уильямс ведет поиск. Если я оказался вне периметра первого круга и он движется от меня, приближаясь по спирали к центру, тогда я, возможно, успею прорваться. В противном случае он обязательно меня увидит. Я раздвигал руками темноту, словно слепой, пробирался сквозь водяной занавес, который без конца открывался и закрывался передо мной.

Катер прошел футов пятьдесят на восток и снова повернул в открытое море. Вынырнув, я увидел, как он направляется по дуге к берегу. Значит, Уильямс недооценил меня и только что завершил самый большой круг. Я оказался вне периметра, но это еще не победа. Он довольно быстро придет по спирали к центру и решит, что я либо мертв, либо все-таки ускользнул от него. Тогда Уильямс начнет заново и на этот раз будет искать ближе к берегу. Он может позволить себе быть методичным. До берега несколько миль, а у него катер и добрых два часа до рассвета.

Я перевернулся на спину и заработал ногами, чтобы дать отдых рукам. Как-то раз я участвовал в троеборье, и тогда мне показалось, что я достиг предела усталости. Я ошибался. Известно, что в человеческом теле заложены резервы, которые открываются только в момент крайней опасности или возбуждения. Я не сомневался, что сейчас именно так и происходит. По всем законам я должен был устать настолько, что не смог бы и пошевелиться, но откуда-то по-прежнему брались силы. Тело, поначалу казавшееся чугунным, теперь стало сверхъестественно легким, будто я не столько плыл в воде, сколько был ее частью.

Потом тяжесть навалилась снова, но я продолжал упорно плыть к цепочке огней на берегу, которая, казалось, так и не приближается, несмотря на все мои старания. В мозгу не осталось ни единой мысли, словно приток крови к голове полностью прекратился. Тело двигалось само по себе, неся меня вперед, как конь всадника — либо полумертвого, либо слишком уставшего, чтобы держать поводья.

Когда я пришел в себя, уже рассвело. Должно быть, я открыл глаза как раз в тот момент, когда рука поднялась для очередного взмаха. Я сразу же почувствовал солнечный жар и увидел слепящий серебряный блеск на поверхности моря. Язык распух от жажды, силы покинули меня. Всего в полумиле от меня маячил берег, но ни капли энергии не осталось. Я сумел перевернуться на спину, но показалось, будто я лежу на кровати, и я чуть было не позволил себе смертельную роскошь расслабиться. На полпути к берегу виднелся оранжевый буй, и я поплыл к нему, понимая, что если сумею до него добраться, то получу шанс выжить.