Лиза Си - Девушки из Шанхая

• Название: Девушки из Шанхая
• Автор: Лиза Си
• Издательство: Астрель: CORPUS
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-31664-7

Успешный автор бестселлеров Лиза Си — американка с китайскими корнями. Она родилась в Париже, живет в США, но китайская тема неизменно присутствует в ее романах, переведенных на десятки языков. «Девушки из Шанхая» — роман о войне, любви, скитаниях и эмиграции, но прежде всего — об отношениях двух сестер, со всеми неизбежными сложностями, соперничеством, обидами и непреодолимой привязанностью друг к другу. История Перл и Мэй, дочерей богатого шанхайского коммерсанта, начинается в предвоенное время. Красивые, веселые, беззаботные, они позируют художникам для календарей и рекламы и ведут по-европейски свободный образ жизни, надеясь выйти замуж по любви, а не по сговору, как это тысячелетиями происходило в Китае. Однако отец, тщательно скрывавший от семьи свое разорение, без ведома дочерей продает их в жены двоим китайцам из Лос-Анджелеса. Сестры решают нарушить брачный договор и остаться в Шанхае, но начинается война с Японией. На город дождем сыплются бомбы, а отцу угрожает местная мафия, которой он задолжал огромную сумму. После долгих мытарств Перл и Мэй, спасаясь от гибели, все-таки отправляются в Соединенные Штаты…

---

Посетителей у нас стало меньше, но дела все же обстоят лучше, чем у многих. Дома мы экономим, стараясь есть больше риса и меньше мяса. К тому же у нас есть Мэй: она продолжает заниматься прокатом костюмов и реквизита, работает агентом и участвует в фильмах и телевизионных программах. В любой момент студии могут начать снимать фильмы об угрозе коммунизма. Как только это случится, Мэй будет очень занята, и ее заработки пойдут в семейный бюджет.

Я протягиваю Сэму чхар сиу и собираю для девочек поднос, сочетающий в себе китайские и американские представления о закуске: арахис, несколько апельсиновых долек, четыре миндальных пирожных и два стакана молока. Девочки складывают свои книги на рабочий стол. Хэзел садится и кладет руки на колени, а Джой включает радио, которое мы держим на кухне, чтобы развлекать персонал.

— Сегодня никакого радио, — протестую я.

— Но, мама…

— Я не хочу спорить. Вам с Хэзел надо делать уроки.

— Но почему?

Потому что я не хочу, чтобы вы слышали дурные вести, хочется мне сказать. Я ненавижу лгать своей дочери, но в течение последних месяцев я придумываю все новые и новые предлоги, чтобы запретить ей слушать радио: у меня мигрень или у ее отца плохое настроение. Я даже прибегала к строгому «потому что я так сказала». Это сработало, но нельзя же говорить так каждый день. Поскольку здесь Хэзел, я выдумываю новую отговорку:

— Что бы сказала мама Хэзел, если бы узнала, что я позволяю вам слушать радио? Мы хотим, чтобы вы хорошо учились. Я не хочу говорить миссис И, что подвела ее.

— Но раньше ты разрешала нам слушать радио!

Я качаю головой, и Джой обращается за поддержкой к отцу:

— Папа?

Сэм даже не поднимает взгляда:

— Слушайся маму.

Джой выключает радио, подходит к столу и плюхается на стул рядом с Хэзел. Я рада, что у меня такая послушная дочь, потому что последние четыре месяца были для нас нелегкими. Я гораздо более современна, чем большинство матерей Чайна-тауна, но Джой этого недостаточно. Я уже рассказала ей, что вскоре ее начнет навещать маленькая красная сестричка, и обо всем, связанном с мальчиками, но так и не смогла рассказать ей о новой войне.

Мэй влетает в кухню, целует Джой, треплет волосы Хэзел, садится за стол напротив них и спрашивает:

— Как поживают мои любимые девочки?

— Все хорошо, тетя Мэй, — хмуро отвечает Джой.

— Звучит не очень-то бодро. Выше нос! Сегодня суббота! Китайская школа позади, и впереди у вас выходные. Какие планы? Может, сходим с вами в кино?

— Мама, можно? — нетерпеливо спрашивает Джой.

Хэзел, явно мечтающая сходить в кино, отказывается:

— Я не могу. Мне надо сделать уроки.

— Как и Джой, — добавляю я.

Мэй мгновенно уступает:

— Тогда вам лучше сесть за уроки.

С тех пор как умер мой сын, мы с Мэй очень сблизились. Как сказала бы мама, мы подобны виноградным лозам с переплетенными корнями. Когда у меня нет сил, Мэй полна энергии. Когда я бодра, она подавлена. Когда я набираю вес, она худеет. Когда я худею — она остается в отличной форме. Пусть мы думаем и чувствуем по-разному, но я люблю ее такой, какая она есть. Мои обиды сошли на нет, по крайней мере до следующего раза, когда она заденет меня или же я скажу что-то такое, что выведет ее из себя, и она оттолкнет меня.

— Я могу помочь, — говорит Мэй девочкам. — Если мы быстро с этим покончим, то сможем поесть мороженого.

Джой с надеждой смотрит на меня.

— Можете пойти, если закончите уроки.

Мэй ставит локти на стол.

— Ну что у вас там? Математика? Я в ней неплохо разбираюсь.

— Мы должны подготовить доклад на актуальную тему, — отвечает Джой.

— О войне, — добавляет Хэзел.

Я чувствую, что у меня в самом деле начинает болеть голова. Почему их учитель не может вести себя более разумно?

Джой открывает сумку, вытаскивает сложенную газету «Лос-Анджелес таймс», разворачивает ее на столе и тыкает пальцем в одну из статей:

— Мы думали выбрать вот это.

Мэй начинает читать вслух:

— «Сегодня правительство Соединенных Штатов издало закон, запрещающий отъезд на родину студентам китайского происхождения, проходящим учебу в Америке. Это было сделано, чтобы предотвратить утечку научных и технологических секретов». — Мэй делает паузу, смотрит на меня и продолжает: — «Правительство также перекрыло денежные переводы в Китай и Гонконг для предотвращения утечки денежных средств за границу. К тем, кто попытается осуществить перевод денег в Китай, будет применен штраф в размере десяти тысяч долларов, и они будут заключены в тюрьму на срок до десяти лет».

Моя рука ныряет в карман и сжимает письмо Бетси. Мистер Хоуэлл сейчас в опасности, но у тех, кто, подобно отцу Лу, годами переводил деньги родственникам в Китае, дела обстоят гораздо хуже.

— «В ответ на это, — продолжает Мэй, — шесть крупнейших китайско-американских организаций Соединенных Штатов организовали строгую антикоммунистическую кампанию, направленную на предотвращение беспорядков в Чайна-таунах страны. Тем временем Ричард Никсон и другие сенаторы занимаются утверждением законопроекта, который позволит американцам китайского происхождения, оказавшимся в красном Китае, вернуться обратно в Соединенные Штаты».

— Папа говорит, что мы можем положиться на сенатора Никсона, — дрожащим голосом вмешивается Хэзел. — Он говорит, что сенатор Никсон ненавидит коммунистов, но добр к тем, кто попал в беду.

— Вы напуганы? — спрашивает Мэй. Девочки кивают. — Не стоит. Вы здесь родились, вы американки. У вас есть полное право жить здесь. Вам нечего бояться.

У них есть право жить здесь, но им следует быть начеку. Стараясь воспроизвести ту же уверенную, но серьезную интонацию, с которой я говорила с Джой о мальчиках, я вмешиваюсь:

— Однако вам следует соблюдать осторожность. Некоторые будут видеть в вас девочек с желтой кожей и красными убеждениями. — Я хмурюсь. — Вы меня понимаете?

— Да, — отвечает Джой. — Мы говорили об этом в классе с учительницей. Она сказала, что из-за нашей внешности некоторые могут видеть в нас врагов, хотя у нас есть гражданство.

Слыша это, я понимаю, что мне надо приложить все усилия к тому, чтобы защитить свою дочь. Но как? Нас никогда не учили сражаться со злобными взглядами или уличными хулиганами.

— Я уже говорила, что вы должны всюду ходить вдвоем, — наставляю я. — Учите уроки и…

— Как это похоже на твою маму! — вмешивается Мэй. — Страхи, страхи, страхи. Наша мама была такой же. Но взгляните-ка на нас! — Она берет девочек за руки. — Все будет хорошо. Вы не должны скрывать свое происхождение. От подобной лжи ничего хорошего не бывает. Теперь давайте закончим уроки и пойдем есть мороженое.

Девочки улыбаются. Они вместе работают над докладом, и Мэй наставляет их, понуждая глубже взглянуть на обозначенные в статье проблемы. Возможно, она права. Наверное, они еще слишком юны, чтобы бояться. И наверное, если они сделают этот доклад, они будут больше разбираться в происходящем вокруг, чем мы с Мэй когда-то в Шанхае. Но нравится ли мне это? Нисколько.

После ужина отец Лу открывает письмо из деревни Вахун: «Нам ничего не нужно. Мы не нуждаемся в твоих деньгах».

— Это правда? — спрашивает Сэм.

Отец Лу передает ему письмо, тот внимательно его изучает и передает мне. Почерк простой и четкий. Бумага выглядит потрепанной, как и те письма, которые мы получали раньше.

— Подпись вроде бы такая же, — замечаю я, передавая письмо Иен-иен.

— Похоже, оно настоящее, — говорит она. — Оно проделало долгий путь, чтобы добраться сюда.

Неделю спустя мы узнаем, что внучатый племянник отца Лу пытался сбежать, был пойман и убит.

Я говорю себе, что Дракону не пристало испытывать такой страх. Но мне страшно. Если что-то произойдет здесь — а мою голову переполняют всевозможные ужасы, — я не знаю, что мне делать. Америка стала нашим домом, и я каждый день боюсь, что правительство найдет способ выгнать нас из страны.

* * *

Перед Рождеством нам приходит уведомление о выселении. Нам нужен новый дом. Мы с Сэмом могли бы продолжить копить деньги для Джой и снять для себя угол, но единственное, что у нас есть, — это наша сила, и источником ее является наша семья. Это старомодно и очень по-китайски, но Иен-иен, отец, Верн и Сэм — это единственные, кто у нас с Мэй есть в целом мире. Все, кроме Верна и Джой, скидываются, и мне дают задание найти нам новый дом.

Не так давно я, переполненная радостным ожиданием нашего сына, искала дом для нас с Сэмом, и агенты по недвижимости, несмотря на изменения в законах, не желали даже показывать мне дома. Я разговаривала с людьми, которые покупали дома, въезжали ночью, а им на лужайку сваливали мусор. Тогда Сэм сказал, что хочет жить там, где «нас примут». Мы китайцы, и мы представляем три поколения желающих жить под одной крышей. Единственное место, где нас примут, — это Чайна-таун.