Пэлем Вудхауз - Том 12. Лорд Дройтвич и другие

• Название: Том 12. Лорд Дройтвич и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2002
• ISBN: 5-94297-042-4

В этой книге три романа П.Г. Вудхауза, ранее не публиковавшиеся: «Неуемная Джилл», «На Вашем месте» и «Французские каникулы».

---

Терри вздохнула. Сегодня Кейт была совсем не в духе. День святого Роха выманил на свет худшие ее свойства.

— Может, Ровиль тебе больше подходит…

— Я думаю, меньше.

— Там хоть тише. Ты послушай, какой шум. Интересно, в чем дело? Схожу, посмотрю.

— Ничего подобного! Это опасно. Все с ума посходили. Мне очень не нравится, что Джо ушла.

— О, с ней все в порядке! Она в ресторане с Честером Тоддом.

— Так она и сказала. Что еще за Тодд?

— Ты его видела. Он вчера заходил.

— Меня не было.

— Да, правда. Ну, он приятель Карпентера, у которого та огромная яхта. Они приплыли из Канн.

— Какой он человек?

— Молодой, приятный, богатый. Мозгов немного, но Джо он нравится. Надеюсь, дело выгорит.

Кейт сердито фыркнула.

— Ну и выражения! Охотиться за мужем… Чудовищно! Она еще не договорила, когда вошла Джо, причем такая, что Терри пискнула от восторга.

— Джо-о! Вот это платье!

— Хорошее?

— Не то слово. Жду не дождусь, когда оно ко мне перейдет.

— Еще недельку. А тебе нравится, Кейт?

— Я ложусь, — холодно отвечала сестра. — Навряд ли удастся заснуть, но лежа все-таки легче.

— Она не в духе, — сказала Терри, когда закрылась дверь. — Ей не понравилось, что ты пошла в ресторан с Тоддом.

— А как не пойти? Время не терпит. Мой месяц кончается в следующий вторник.

— Я тебе дам еще две недели.

— Дашь? Ой, Терри, ты ангел! За две недели я управлюсь.

— Ну и выражения! Охотиться за мужем… Чудовищно!

— Кейт так и сказала?

— Слово в слово.

— Какая мегера! Если хочешь выйти за принца, дома сидеть нельзя. Сам он на белом коне не явится.

— Можно сказать и так. Я думаю иначе, но это уж мое дело. А как все идет?

— Неплохо.

— Только вот эта Джейн…

— Да, Джейн Паркер мешает. Вечно она рядом крутится. Но я не думаю, что это опасно. Они — как брат с сестрой. Никакой романтики.

— Сегодня она придет?

— Нет. Ну, мне пора. Значит, платье годится?

— Еще как!

— И тебе не жалко двух недель?

— Конечно, нет.

— Ангел. Ты пойдешь куда-нибудь?

— Нет. Поболтаю с Арманом.

— Кто это?

— Лакей. Мы очень дружим.

— А, этот! Спокойной ночи, моя милая. До завтра.

— И вам доброй ночи, мадам, — отвечала Терри и пошла посмотреть, как там Кейт.

Однако общество старшей сестры было настолько утомительным, что через полчасика младшая вышла в коридор, к Арману, который всегда был готов развлечь, наставить и утешить.

Арман удивился, что она не пошла на праздник.

— Всю ночь танцуют, — сообщил он. — В городских садах. Глаза у нее сверкнули, ноги задвигались, и она замурлыкала:

Девицы, девицы,
Летите, как птицы,
Пляшите при свете луны…

— Pardon? — спросил ее приятель.

— Да нет, я просто пою, мой кочанчик. Танцевать мне не с кем.

Арман объяснил, что стоит ей появиться в садах, и сотни партнеров кинутся к ней. По-видимому, в день своего святого Сэн-Рок забывал о приличиях.

Терри задумчиво прикусила губу.

— А что, это мысль. В конце концов, молодой бываешь только раз.

Арман с этим согласился.

— Но я несвободна. За мной следят. Хотя, может, она заснула.

Подойдя к двери, она услышала храп. Несмотря на бесчинства Сэн-Рока, природа брала свое.

И Терри зашла к Джо, за платьем, о котором она мечтала.

2

Примерно тогда же, в дешевом пансионе, лежал на кровати маркиз. Через некоторое время он привстал и посмотрел на дверь, полагая, что шаги за нею принадлежат долгожданному сыну.

Однако вошла горничная и протянула телеграмму. Он открыл ее, опасаясь, что сын ответил отказом на вопль из бездны.

Но то был не сын; то был директор; текст же гласил:

«Где дело Киболя?»

Маркиз раздраженно швырнул бумажку. Ему было не до Киболей.

Сын явился через четверть часа, в тот самый миг, когда отец утратил надежду. Дорога от Парижа длинна, день был жаркий, и бедный граф выглядел непрезентабельно. Рухнув в кресло, он удивленно взглянул на родителя и закрыл глаза. Отец — это отец, но есть же пределы.

Маркиз поцокал языком.

— Не спи, Жефф!

— Я не сплю… почти. Опять у тебя неприятности?

— Мягко сказано, мой мальчик. Можно понять по телеграмме. Я надеялся, между прочим, что ты прилетишь на крыльях ветра.

— Я приехал самым медленным поездом. Других билетов нет.

— Устал?

— Еще бы!

— Прости. Вернее, спасибо. Ты не дашь мне пятнадцать тысяч франков?

— О, Господи!

— Знаю, знаю. Мало того, понимаю. У тебя их что, нету?

— Есть. За статью получил.

— Это хорошо! — одобрил маркиз, забывая о нелюбви к писательству.

— А зачем ты меня вызвал?

— Вот за этим. Хотя, конечно, всегда рад…

— Попросил бы выслать! Маркиз покачал головой.

— Ты бы мог отказать. В письме это как-то легче.

— И то верно! Ну, что ж, бери. Цена крови.

— Понимаю, понимаю, — отвечал великодушный Хрыч, — Всем нам нелегко. Наверное, ты заметил слова «речь идет о жизни и смерти». Фигура речи, это да, но довольно точная. Речь идет о свободе и неволе. Меня могли посадить в тюрьму, а ты представляешь здешние тюрьмы? Бламон-Шеври говорит, они и в Париже не подарок.

— В тюрьму? — удивился ко всему привычный сын. — Что ж ты такое натворил?

— Старая, старая история — начал отец. — Когда ты беден, тропа дозволенного все уже. Чуть шагнул в сторону… Вчера это случилось. Виноват, естественно, подлец Шеври.

— Что ж натворил твой князь?

— Пригласил в ресторан. — Голос несчастного Хрыча задрожал от гнева. — Пошли мы в лучший отель, стал он заказывать… Блюда, вина — все самое лучше. Под конец его вызвали к телефону. Больше я его не видел.

— Тебе пришлось платить? Ну и друзья у тебя!

— Он мне не друг. Я человек терпимый. Я многое могу понять, но это!.. Выпороть бы его у входа в клуб!

— Разве его не отовсюду выгнали?

— В том-то и дело, отовсюду. Итак, сижу, в кармане у меня сто франков…

— То есть, десять тысяч?

— Нет, сто. Зашел в казино, понимаешь. Ну, неважно. В кармане сто франков, а счет — на двенадцать тысяч.

— Ты вроде просил пятнадцать.

— Конечно, конечно. Именно на пятнадцать. Что у меня с памятью?

— Значит, ты удрал? Маркиз поднял брови.

— Мой дорогой, за кого ты меня принимаешь! Нет. Я подумал секунды две и, когда лакей отвернулся, перескочил к соседнему столику. Салфетку, естественно, перебросил через руку. Смотрю, аргентинец или грек выкамаривается перед дамой. Я подаю счет. Он, едва взглянув, кидает пачку денег. Благодарю, беру деньги, кладу на свой столик. Сегодня утром заходила полиция. Дали мне срок до завтра.

— Ну, все в порядке.

— Да. Какой груз свалился! Душа просто скачет и поет. Как говорила твоя мама, опять его повело, то есть меня. Как, прошвырнемся?

— Я лягу.

— Куда?

— В постель.

— В постель?

— Ты ездил со всеми остановками в самый жаркий день лета?

— А, вон что! Что ж, отдыхай. Ты снял номер в этой морилке?

— Да, они назвали это номером.

— Ну, иди. А может, прошвырнемся?

— Нет. Лягу и засну.

— А я пойду. Приятных тебе сновидений, — сказал маркиз, бросая взгляд в зеркало.

3

Пробиваясь сквозь толпу, Терри добралась до городского сада, которого бы не узнал и лучший друг. Обычно он был чинным до скуки. Дети гуляли в нем с няньками, парочки шептались на скамейках, старички читали местные газеты. Посетителя это убаюкивало, наводя на мысль о том, что Сэн-Рок развлечь нетрудно.

Сейчас все изменилось. Оркестр, выпучив глаза, играл на эстраде, а вокруг нее вертелись веселящиеся жители. Предсказание Армана не исполнилось. Золотая молодежь занималась собственными дамами, и вскоре беглянка, устав от мелькания и суеты, возжаждала тишины и покоя. Тем самым, она пошла погулять на дюны, где давно стемнело, а с моря дул прохладный ветер.

Не успела она отойти от площадки, как на нее налетело что-то плотное, оказавшееся очень изысканным и моложавым старичком.

— Mille pardons, mademoiselle![98] — сказал он.

— Pas du tout, monsieur.[99]

— Ax, вы из Америки! — восхитился незнакомец, — Какие воспоминания! Моя жена… То есть первая жена, ее давно нет…

Он говорил бы еще, но Терри смыла, или, точнее, унесла цепь держащихся за руки жителей. Крайний справа размахивал брюками. Подумав, как лорд Ларди у Гилберта: «Что за обычаи, однако, у этих самых францужан!», Терри продолжила свой путь.

У моря было темнее, чем она думала, настолько темнее, что она не видела ничего, и когда рядом раздался голос, подскочила дюймов на шесть.

— Эй! — заметил голос.

У Терри был хороший характер, но и ему есть пределы. К тому же она прикусила язык, что придало суровость артикуляции.