Пэлем Вудхауз - Том 9. Лорд Бискертон и другие

• Название: Том 9. Лорд Бискертон и другие
• Автор: Пэлем Вудхауз
• Издательство: Остожье
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-94297-008-4

В этой книге мы вновь встречаемся с новыми героями П.Г. Вудхауза в романах, ранее не публиковавшихся.

---

— Нет. В письме ты написал только, что уезжаешь в Сен Рок.

— А-а… Ну так вот, я нанял яхту. Сейчас она на якоре в гавани.

— И ты живешь на яхте?

— Да, совершенно верно. Живу на яхте.

— Вот как… — протянула Беатриса. — А я так поняла, что гостишь ты в Шато, выдавая себя за виконта де Блиссака.

Пэки снова показалось, что его крепко двинули в нос, и даже, что невидимый драчун, не удовлетворившись одним ударом, заехал и в челюсть. Как сквозь дымку, он слушал дальше.

— Я случайно узнала, что виконт де Блиссак гостит в Шато своей матери у американцев по имени Гедж. А только что встретила одного старика, и он рассказал мне, что ты и есть тот самый виконт де Блиссак и помолвлен с его дочерью. Ты не считаешь, что тебе следует объясниться?

Один из существенных изъянов жизни в том, что иногда человек просто вынужден говорить правду. Такой вот момент, понял Пэки, наступил сейчас. Кое-какую правду ему никак не хотелось выкладывать, но никуда не денешься.

— Я тебе все расскажу!

— Жду с нетерпением.

— Этот старик — сенатор Опэл.

— Итак, ты помолвлен с мисс Опэл?

— Нет, нет и нет! Он только думает, будто я помолвлен.

— Из того, что он рассказал мне, ты, по-моему, даешь ему достаточные основания.

— Сенатор Опэл написал письмо…

— Какое любопытное совпадение! Я только что тоже написала письмо.

— …очень и очень компрометирующее его. А письмом этим завладела миссис Гедж и пригрозила отправить в газеты. Ему ужасно хочется заполучить письмо обратно. Я случайно познакомился с его дочкой…

— Как же?

— Ну, это долгая история. Подстригал старикану волосы, а…

— Что-что?

— Сейчас некогда вдаваться в подробности. Ну, в общем, когда я подстригал ему волосы, я с ней и познакомился. Она и рассказала мне про письмо. Ну, естественно, я вызвался помочь. А это натолкнуло сенатора на мысль, будто я — Блэр Эгглстон.

— Что?!

Пэки приостановился на минутку, стараясь выстроить мысли. Он видел, что рассказ получается не таким внятным, как хотелось бы.

— Когда я говорю, что он подумал, будто я Эгглстон, я имею в виду, что Джейн…

— Вот так, значит! Уже — Джейн!

— Ее зовут Джейн. Он подумал, будто я — тот человек, с которым мисс Опэл помолвлена. А помолвлена она с Блэром Эгглстоном.

— Вот это уж точно нет! Эгглстон, когда я встретила его в Лондоне, про помолвку мне не говорил.

— Ну, естественно. Понимаешь ли, помолвка у них тайная.

— Да? Что ж, продолжай.

— Вот потому-то сенатор и подумал, что мы помолвлены.

Беатриса отбивала такт ножкой по ковру. Дурной знак.

— Пока что я поняла одно — сенатор Опэл написал письмо, а мисс Опэл желает, чтоб ты раздобыл его обратно.

— Ну, это все так и есть.

— Не совсем. Разве не рискованное занятие — красть письмо у миссис Гедж?

— Ох, рискованное! Это уж точно!

— Ты можешь угодить в очень неприятное положение.

— Вполне вероятно, — подтвердил опять Пэки, тронутый ее заботливостью.

Губы у Беатрисы поджались.

— И тем не менее, — продолжала она тем ласковым, шелковым голосом, каким часто говорят женщины, хотя ни одному мужчине он не принес ничего хорошего, — ты явно готов рискнуть ради мисс Опэл, которая ничего для тебя не значит.

Слишком поздно Пэки разглядел трясину, в которую Беатриса заманила его. На него навалилось бессильное отчаяние, словно на нервного свидетеля, запутавшегося в сетях перекрестного допроса.

— Да, но разве ты не понимаешь….

— Я все вполне понимаю. Вывод для меня очевиден. Эта девица вскружила тебе голову. Вот, возьми это письмо и прочитай. Избавит нас от лишних разговоров.

— Ты не понимаешь!

— О, вот как?

— Я ввязался в эту затею только ради развлечения!

— Какое же тут развлечение?

— Ну, видишь ли… дух приключений…

— Дух совершеннейшего идиотизма. Ты не только ухаживаешь за мисс Опэл за моей спиной, но вдобавок, как мне представляется, ты еще и слабоумный. И мне вполне очевидно, что ты не тот человек, с каким мне хотелось бы связать свою жизнь. Я воображала, будто могу что-то из тебя слепить, но все — пустые мечтания. С тем же успехом можно признать это сразу. Пожалуйста, как улучишь свободную минутку, дай себе труд, прочитай мое письмо. В нем сказано все. Прощай.

— Но послушай…

Неудобство вести интимные, сердечные разговоры на публике в том, что действия наши стеснены необходимостью соблюдать условности. Даже во Франции вы не можете гнаться за девушкой через вестибюль отеля. Беатриса столь скорым шагом устремилась к выходу, что у Пэки был один выбор — или позволить ей уйти, или припуститься за ней галопом. И он позволил Беатрисе уйти.

Конверт похрустывал у него в пальцах. Он вяло распечатал его, не рассчитывая, что письмо добавит что-то существенное к уже имевшейся у него информации. После последних Беатрисиных слов, таких типичных для нее, ясных и четких, он предположил, что письмо это — разрыв в письменной форме.

Догадки его подтвердились. Написано оно было на трех страницах, захватывая еще и четвертушку четвертой; однако суть можно было бы выразить в одной, мучительно горькой фразе, столь знакомой любителям мелодрамы: «Не звонить нашим свадебным колоколам».

Свадьба между леди Беатрисой Брэкен (да-да, дочерью графа Стейблфорда) и Патриком Б. Франклином (да-да, хорошо известным американским миллионером и спортсменом) отменялась.

4

Статистики, которые так увлекаются цифрами — на ум тут же выскакивает имя Швертфегера из Берлина, — информируют нас, что из молодых людей, только что получивших отказ на предложение о браке (а под эту категорию, безусловно, подпадают и те, чьи помолвки порваны), 6,08 процента стискивают руки и безмолвно глядят вдаль, 12,02 процента садятся на первый же поезд в Скалистые Горы и охотятся там на гризли, в то время как 11,07 процента усаживаются за письменные столы и превращаются в современных романистов.

Остальные (как доказано статистиками, именно они составляют подавляющее большинство) норовят побежать за ближайший угол и хватить рюмашку-другую. В эту подгруппу попал и Пэки. Сильнейшее желание влить в себя чего похолоднее и позабористее охватило его в первые же десять секунд после того, как он внимательно прочел первые строки Беатрисиного письма. Две минуты спустя он уже очутился в баре, умоляя добряка Гюстава прийти на помощь страждущему, а пока тот доставал бутылки и музыкально побрякивал льдом, Пэки заметил, что к нему направляется сенатор Опэл.

И ничуть не удивился. Неубедительному вранью сенатора, будто бы он примчался в отель «Дез Этранже» отправить телеграмму, Пэки не поверил, ни на секундочку не усомнясь, что стоит ему войти в бар, и первый, кого он там увидит, — великий приверженец сухого закона. Заметив сенатора, он почувствовал явную тошноту, накатывающую на молодых людей с разбитым сердцем, которые видят потенциального собеседника, держащего к ним курс. Болтать с ним охоты не было, и лишь жгучее желание принять внутрь целебного снадобья удержало его на месте.

Для начала, прежде чем перейти к более насущному вопросу, сенатор остерег Пэки.

— Только что встретил девушку, расспрашивала про вас. Я ей с три короба наплел, так что все в порядке. Но лучше все-таки не попадайтесь ей на глаза.

Пэки подали снадобье Постава. Одним глотком, не отвечая сенатору, он осушил бокал и заказал еще порцию. Добряк Постав, умеющий читать по лицам, повторный заказ предвидел и моментально наполнил бокал. Пэки вцепился в него, точно напуганный ребенок в материнскую руку.

— Уж не знаю, кто эта девушка, но вас она, безусловно, знает. Однако я наболтал ей, будто вы — виконт де Блиссак, и она ушла вполне довольная. Выйдите из бара вон через ту дверь и не наткнетесь на нее.

И, разделавшись с такой ерундой, сенатор Опэл перешел к более важному предмету.

— Ну как? Все уладили?

Пэки, почавший третий бокал, посмотрел на него тусклым взором. Буйный нрав сенатора, всегда тлеющий наготове, мигом располыхался. Тень королевского пурпура, обычно заливавшего ему лицо в моменты ярости, уже окрасила его щеки.

— Какого такого дьявола вы пучите на меня глаза, будто рыба? — спросил он. — Вы что, упились? Говорить не можете? Полчаса назад вы поднялись наверх организовать все с этим вашим человеком. Что стряслось?

Пэки с усилием напряг мозги, стараясь уразуметь вопрос. От напряжения ему показалось, будто у него отлетела макушка, но что-то подсказывало, что, лишь выдав затребованную информацию, он сумеет без помех отдаться своим печалям.

— А-а, все сорвалось, — выговорил он.

Сенатор побагровел.

— Сорвалось?!

— Угу. Сказал, что не станет…

— Почему? Он ведь взломщик, правильно?

— Угм. Но прошлой ночью, когда он что-то взламывал, вы высадили его на подоконник. Ему это не понравилось.