Александр Шубин - Свобода в СССР

• Название: Свобода в СССР
• Автор: Александр Шубин
• Жанр: История

---

Шафаревич так суммирует взгляды этого течения: «историю России, начиная с раннего средневековья, определяют некоторые «архетипические» русские черты: рабская психология, отсутствие чувства собственного достоинства, нетерпимость к чужому мнению, холуйская смесь злобы, зависти и преклонения перед чужой властью». К этим же чертам относятся русский мессианизм и ксенофобия. «Сталин был очень национальным, очень русским явлением, его политика — это прямое продолжение варварской истории России». Рецепт, предлагаемый оппонентами Шафаревича — изменение культурной структуры России и «построение общества по точному образцу современных западных демократий»[537].

Этот портрет, отчасти совпадающий, но с противоположным знаком, с идеями «красных патриотов», основан лишь на наиболее радикальных высказываниях западников. Взгляды Г. Померанца, например, более взвешены. Но и он считает: «когда нужно сделать выбор между империей и свободой, русский человек обычно выбирает империю»[538]. Из этого «правила» немало исключений — 1905 год, февраль 1917 года, голосование в Учредительное собрание. А часто ли у русского народа была возможность выбирать? Важно и другое — империя как форма государственности пользовалась немалой популярностью и у европейских народов — включая англичан, испанцев и французов, чьи империи превосходили по территории Российскую. Достаточно почитать Р. Киплинга, чтобы усомниться в категорическом утверждении Померанца: «В странах, в которых неудержимо пошло Новое время (в Англии, Голландии), имперской идеи не было»[539]. Принципиальный вопрос не в том, выбирали ли русские когда–нибудь несвободу, а в ином — является ли склонность к такому выбору отличительной особенностью русской культуры в сравнении с европейской.

В целом дискуссия западников и почвенников к началу Перестройки была проведена в «ничью». Обе стороны чувствовали себя победителями и продолжали спорить — опровергая тем самым вывод о победе. Западник А. Янов нашел специфическое объяснение этого парадокса: «Их (почвенников – А.Ш.) интеллектуальное поражение могло быть обращено в победу только в союзе с государством»[540]. Поскольку говорить об интеллектуальном поражении оппонентов западничества в середине 80–х гг. не приходилось, эта мысль отражает скорее эволюцию тактики противоборствующих сторон. Они все явственнее осознавали, что победа может быть достигнута не столько на поле аргументов, сколько — в недрах правящей элиты. Кто окажется сильнее — вдохновляемые почвенниками «красные патриоты» или пропагандируемые западниками и социалистами реформисты? От этого зависел выбор стратегии реформ в 1983–1986 гг.

Писатели у черты

В конце 70–х гг. росло напряжение между застывшими рамками дозволенной свободы и растущими потребностями усложнившихся идейных и культурных течений в самовыражении. В это время активизировалось диссидентское движение. Одновременно и творческая интеллигенция решила проверить стену на прочность.

Оппозиционно настроенные писатели В. Аксенов, В. Ерофеев и Е. Попов в конце 1978 г. подготовили альманах «Метрополь» — неподцензурный, но аполитичный. 23 литератора предоставили в него свои произведения: В. Аксенов, А. Битов, В. Ерофеев, Ф. Искандер, Е. Попов, А. Арканов, В. Высоцкий, М. Розовский, Ю. Алешковский, Б. Ахмадулина, А. Вознесенский и др. С «Метрополем» сотрудничал философ Л. Баткин.

На 21 января 1979 г. была намечена презентация сборника в одном из московских кафе. В предисловии к сборнику писатели обличали «муторную инерцию», «раздутую всеобщую ответственность» и «состояние тихого застойного перепуга», царящие в отечественной словесности. Они потребовали публикации сборника, выражаясь официальным языком — «минуя общепринятый порядок», то есть вне очереди и без цензуры[541]. «Никаких добавлений и купюр не разрешается», — провозглашал «Метрополь». «Ничего себе условьице для решения задачи «расширения творческих возможностей советской литературы»! – гневался руководитель Московской организации Союза писателей Ф. Кузнецов, – Условие на грани шантажа и фантастики; ни одно издательство в мире не в состоянии принять его, если думает об интересах дела, а не о грязной игре, не имеющей ничего общего с литературой»[542]. Комментируя фразу о «застойном перепуге», Кузнецов обрушил на «метропольцев» весь «вес» отечественных литературных авторитетов, некоторые из которых действительно могли позволить себе публиковать смелые произведения: «Но кто же из писателей находится в такого рода «застойном перепуге»? Может быть Айтматов? Симонов? Бондарев? Абрамов? Гранин? Астафьев? Распутин? Трифонов? Бакланов? Быков?»[543]. Что могли на это ответить авторы «Метрополя»? Начать обличать названных писателей за недостаточную смелость?

По мере чтения альманаха партийно–писательские функционеры приходили в ужас: «Ряд произведений изобилует эротическими, подчас откровенно порнографическими сценами», — рапортовал секретариату ЦК завотделом культуры ЦК В. Шауро[544]. Особенное раздражение литературных властей вызвало внимание авторов «Метрополя» к теневым сторонам обыденной жизни «социалистического общества», а также «эстетизация уголовщины», пошлость, «богоискательство» (по выражению Ф. Кузнецова)[545].

Конфликт разрастался. 12 января инициаторы отказались отменить презентацию даже в обмен на обещание частично опубликовать сборник. 19 января В. Аксенов, Б. Ахмадулина, В. Ерофеев, А. Битов, Е. Попова, Ф. Искандер обратились к Брежневу с письмом, в котором просили его «найти время и вникнуть в конфликтную ситуацию, возникшую в Московской писательской организации». «Основная задача нашей работы — расширить творческие возможности современной советской культуры, способствуя тем самым обогащению нашей культуры и укреплению авторитета как внутри страны, так и за рубежом,” — писали литераторы и добавляли, что поведение руководства Московской организации СП «резко противоречит ленинской культурной политике»[546]. Но эстетические представления чиновников ЦК были ближе к взглядам руководства СП.

В. Ерофеев вспоминает, что «кампанию по травле «Метрополя» со всей решительностью возглавил Феликс Кузнецов. Когда он выдыхался, то распахивал двери своего кабинета, и в него врывались, чтобы продолжать с нами борьбу, Лазарь Карелин и Олег Попцов»[547].

20 января 1979 г., за день до презентации, Московская организация Союза писателей собралась для разгрома составителей «Метрополя». «Все было так мерзко, так подло, что нам ничего не оставалось, как вести себя «героически», — вспоминал В. Ерофеев, — Искандер сказал, что в нашей стране мы живем как будто под оккупацией. На Попова особенно разозлились за то, что он записывал их же выступления. Аксенов назвал Союз писателей «детским садом усиленного режима»[548]. Но уже 22 января на заседании парткома СП писатели заявили, что отказываются от пресс–конференции и переправки своего труда за границу. Правда, на следующий день «Голос Америки» сообщил о том, что сборник уже переправлен и готовится к изданию[549]. Похоже, в это время авторы «Метрополя» уже почувствовали, что зашли слишком далеко. Аксенов написал письмо секретарю ЦК М. Зимянину, где обвинял Кузнецова в том, что тот «стремится превратить наше литературное начинание в политический скандал, преследуя по всей вероятности карьерные соображения»[550]. Позднее авторы согласились и на корректуру текста, отказавшись от главного пункта своей «программы», который вызвал наибольшее раздражение официоза. Но конфликт уже приобрел собственную инерцию, разбирательства шли на московских писательских форумах, критика «Метрополя» попала и на страницы «Литературной газеты». В. Ерофеев и Е. Попов были исключены из Союза писателей. «Мы с Поповым в один миг оказались диссидентами», — вспоминает В. Ерофеев[551]. Аксенов, Искандер, Лиснянская, Липкин, Битов пригрозили выйти из Союза писателей, если «молодых» не восстановят. Начался международный скандал. Несколько маститых американских писателей, которые до этого издавались в Советском Союзе, потребовали восстановить исключенных из СП под угрозой отказа печататься в СССР. В мае, несмотря на грозное апрельское постановление ЦК по идеологии, Союз писателей получил указание «сдать назад», и в июле–декабре вел переговоры с исключенными о восстановлении при условии хотя бы минимума политической лояльности. Но когда вопрос вновь стал обсуждаться официально, «разрядка международной напряженности» закончилась. К тому же КГБ стало известно, что «метропольцы» не сложили оружия и планируют подготовить сборник № 2, к которому Аксенов хотел привлечь Можаева, Распутина и Трифонова. Попов заявлял в узком кругу, что он является «сторонником активной борьбы с существующим в СССР строем методом литературы». КГБ знал и об этом[552].

Д. Кречмар считает, что «Метрополь» пал жертвой «жестокого сопротивления культурной бюрократии», отстаивающей свое монопольное право на цензуру[553]. Вряд ли можно признать самостоятельность писательской бюрократии в таких вопросах – окончательные решения принимались выше.