Карл Маннгейм - Идеология и утопия

• Название: Идеология и утопия
• Автор: Карл Маннгейм
• Жанр: Философия

Идеология и утопия (нем. Ideologie und Utopie) - философская работа, написанная Карлом Мангеймом в 1929. Основная тема книги противопоставление утопии идеологии. Утопией Мангейм называет "трансцендентной по отношению к реальности ориентацию, которая взрывает существующий порядок"; тогда как идеология "стремится к сохранению или постоянному репродуцированию существующего образа жизни". Категорию бытия Мангейм трактует не "вообще", но как "конкретную историческую форму общественного бытия".

---

Мы уже проследили переход от понятия частичной к понятию тотальной идеологии. В настоящее время эта тенденция к преобразованию не только сохраняется, но и углубляется. Стремление выявить заблуждения противника на психологическом уровне все больше вытесняется тенденцией подвергнуть социологической критике всю структуру его сознания и мышления40. Однако до той поры, пока в рамках этого критического анализа собственная позиция не вызывает сомнения и рассматривается как абсолютная, а эти идеи противника рассматриваются как функции его социальной позиции, решительный шаг к следующей фазе, которая находится в центре нашего внимания, еще не сделан. Теперь, правда, уже работают с понятием тотальной идеологии (ибо функциональный характер придается уже не отдельным высказываниям противника, а всей структуре его сознания), однако, поскольку здесь социологическому анализу подвергаются только утверждения противника или противников, дело ограничивается таким применением этой теории, которое мы назовем особым. Переход от этого особого применения понятия тотальной идеологии ко всеобщему41 совершается лишь в том случае, если мы обладаем достаточным мужеством для того, чтобы подвести под понятие идеологии не только позицию противника, но и все возможные позиции, в том числе и свою собственную.

Это понятие тотальной идеологии в его общем применении, согласно которому мышление всех партий и всех эпох идеологично, трудно обойти. Вряд ли существует такая мыслительная позиция (марксизм не составляет в этом смысле исключения), которая не претерпевала бы изменений в ходе исторического развития и в которой и теперь нельзя было бы выявить социально обусловленные различия. В марксизме также существуют различные направления, социальную обусловленность которых без труда определит каждый марксист. С появлением понятия тотальной идеологии в его всеобщем применении то, что было только учением об идеологии, превращается в социологию знания. Из арсенала духовной борьбы42 одной партии изымается открытое ею общее правильное положение, которое, однако, применяется ею в своем частном значении, – положение об «обусловленности» любого мышления «бытием» – и превращается в тему исследования в области истории духа43. Целью этого социологического исследования в области истории духа должен быть свободный от какой бы то ни было партийной предвзятости анализ всех факторов, связывающих в каждом данном случае мышление с социальной ситуацией. Эта социологически ориентированная история духа поможет современному человеку переосмыслить весь исторический процесс.

Очевидно, что в этой связи обретет новое значение и понятие идеологии. Тем самым возникают две возможности. Первая состоит в том, чтобы с настоящего момента полностью отказаться в своем исследовании идеологии от стремления к «разоблачению» (это тем более необходимо, что для разоблачения чужой позиции необходимо абсолютизировать собственную – мыслительный акт, которого данное «свободное от оценки» исследовательское направление стремится, по возможности избежать) и ограничиться тем, чтобы повсеместно выявлять связь между социальным положением и высказываемой точкой зрения. Вторая возможность состоит в том, чтобы все-таки соединить эту «свободную от оценки» позицию с позицией гносеологической. Рассмотрение проблемы истины может на этой ступени в свою очередь привести к двум различным решениям: либо к релятивизму, либо к реляционизму, что следует строго различать.

Релятивизм возникает в тех случаях, когда современное историко-социологическое понимание того, что историческое мышление всегда обусловлено данной конкретной социальной позицией, сочетается со старой теорией познания, которая по существу еще не постигла связь между бытием и мышлением, еще не определила свое отношение к этому феномену; поэтому, ориентируясь на статическую мыслительную парадигму (типа 2х2 = 4), эта теория познания неотвратимо приходит к выводу о несостоятельности всякого социально обусловленного знания, поскольку оно является только «относительным». Релятивизм возникает здесь, следовательно, в результате несоответствия между новым пониманием действительной структуры мышления и еще не овладевшей этим пониманием теорией познания.

Для того чтобы освободиться от этого релятивизма, следует с помощью социологии знания прежде всего понять, что в данном случае суждение об определенном типе мышления высказывает не теория познания как таковая, а лишь та теория познания, которая находится на определенной исторической стадии своего развития; ведь теория познания в такой же степени входит в поток становления, как и все наше мышление, и прогресс ее заключается именно в том, что она постоянно преодолевает те сложности, которые процесс становления выявляет в структуре мышления. Современная теория познания, учитывающая соотнесенность любого исторического знания, должна, таким образом, прежде всего исходить из того, что есть сферы мышления, где нельзя себе даже представить наличие ни с чем не соотнесенного и не обусловленного социальной ситуацией знания. Даже Господь не мог бы сформулировать историческую точку зрения в соответствии с парадигмой 2 х 2 = 4, ибо все то, что доступно пониманию, может быть в каждом данном случае сформулировано лишь в соотнесенности с постановкой проблемы и с концептуальной системой, которые сами возникают в потоке исторического преобразования. Как только мы поймем, что историческое, социально обусловленное знание по самой своей природе реляционно, т.е. может быть сформулировано лишь в соотнесении с определенной позицией, перед нами, правда, вновь возникнет проблема истины, ибо неизбежно появится вопрос, какая же позиция оптимальна для постижения истины; однако на этой стадии мы во всяком случае уже оставим позади веру в то, что истина может быть свободна от какой – либо соотнесенности с исторической и социальной ситуацией. Поставив таким образом проблему, мы, конечно, еще далеко не решим ее, однако перед нами откроется широкая перспектива для более свободного осмысления возникающих перед нами актуальных проблем. Далее, решающим является то обстоятельство, что на стадии общего применения понятия тотальной идеологии мы должны различать подходы двух типов: 1) свободный от оценочного суждения; 2) оценочно (гносеологически и метафизически) ориентированный; при этом мы еще не ставим вопрос, приведет ли второй подход к релятивизму или к реляционизму.

Остановимся сначала на свободном от оценки понятии тотальной идеологии в его всеобщем применении.

Это понятие идеологии применяется прежде всего в тех исторических исследованиях, где временно для упрощения проблемы вообще не ставится вопрос о «правильности» рассматриваемых «идей», а в каждом данном случае все дело сводится к установлению связей, существующих между структурой сознания и социальной ситуацией. Здесь неизбежно будет возникать вопрос, как определенная структура бытия приводит к определенной интерпретации этого бытия. Таким образом, на данной стадии идеологичности человеческого мышления не рассматривается более как неправда, ложь и т. д., но, как уже было указано, находит свое объяснение в обусловленности мышления бытием. Человеческое мышление конституируется не в свободном парении внутри социального вакуума; напротив, оно всегда уходит своими корнями в определенную социальную сферу.

Однако этот факт никоим образом нельзя рассматривать как источник заблуждений. Совершенно так же, как чело- век, жизненно связанный с другими людьми или с условиями их существования, способен более глубоко понять их в научном отношении, и социальная обусловленность определенной точки зрения, определенного категориального аппарата создает именно благодаря этой связи с реальной жизнью большую силу проникновения в определенные сферы бытия (мы видели, как в нашем примере пролетарско–социалистическая позиция по самой своей сущности заключала в себе возможность выявить идеологичности мышления своего противника). Однако социальная обусловленность создает не только возможности, но и препятствия. Определенное социальное положение не позволяет достигнуть необходимой в том или ином случае широты перспективы. (Мы уже видели, как, например, идеология в ее социалистическом аспекте сама по себе никогда не достигла бы уровня социологии знания.) По-видимому, одно из проявлений смысла жизни состоит в том, что жизнь в процессе своего развития стремится преодолеть частичный характер и границы, которые она создала для одной позиции с помощью других, противоположных позиций. Исследовать частичный характер подобных позиций и их взаимную соотнесенность в рамках всей социальной действительности и является задачей «свободного от оценки» исследования идеологии. Тем самым перед исследователем возникает неисчерпаемая задача проанализировать всю историю сознания – начиная от определенных позиций мышления до форм переживания – в свете ее социальной обусловленном и показать, как все это меняется в самой тесной взаимосвязи. Так, например, в области морали будет исследован не только тот факт, что люди постоянно отличались по своему поведению, но и то, что в своем поведении они постоянно ориентировались на различные нормы. Вопрос будет поставлен еще более радикально, если нам удастся показать, что само возникновение морали и этики связано с определенной ситуацией, что их основные понятия – долг, проступок, грех – не всегда существовали, что они являются коррелятами определенных социальных условий44.