Джон ван де Рюит - Малёк. Безумие продолжается

• Название: Малёк. Безумие продолжается
• Автор: Джон ван де Рюит
• Издательство: Рипол классик
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02685-1

«Малёк. Безумие продолжается» - роман о новых приключениях зна­менитого Джона Мильтона. Да-да, того самого Малька, над которым вы так потешались, читая его интимный дневник.

Прошел целый год, а процесс превращения Малька в настоящего муж­чину по-прежнему движется черепашьим шагом. Ему почти пятнадцать, он второкурсник в престижной школе для мальчиков, но, к своему ужасу, всё еще оправдывает свое прозвище!

И даже это не так ужасно, как то, что на Малька снова обрушиваются проблемы с противоположным полом. А еще - очередные приключения, грозящие исключением.

Итак, Малёк потихоньку проживает день за днем, пока вокруг про­должается безумие...

Если вы не умерли со смеху, читая первую книгу о приключениях Малька, то обязательно сделаете это, заглянув во вторую!

И знайте: это книга, которую ваш ребенок будет отнимать у вас, а вы - у него.

---

06.35. Андерсон сказал Бешеному Псу, что тот позорит корпус, потому что Эмбертон старше, он староста и двою­родный брат Пса. Затем наш староста корпуса влепил Псу шесть ударов хоккейной клюшкой. Удары были слышны с первого этажа.

11.00. Андерсона и Эмбертона (с красным носом и рас­пухшим лицом) вызвали в кабинет Укушенного. Гоблин вая, к кому бы придраться. Тут он увидел, что у одного из Дэррилов нет шнурка. Он принял это очень близко к сердцу и одной рукой поднял Дэррила вверх, а Эмбертон врезал ему между ног. Затем Андерсон бросил жертву в канаву и переключился на стрижку Джейара Юинга. Бе­шеный Пес ткнул меня в ребра, указал на свой правый ботинок и сказал: «Малёк, угадай, чей это шнурок?» Го­блин повернулся к Жиртресту и, раскинув руки, восклик­нул: «Добро пожаловать в Освенцим!» К сожалению, Эмбертон его услышал и обозвал маменькиным сынком, а потом треснул головой о водосточную трубу. Гоблин за­вопил так, будто его подстрелили, и рухнул оземь, как Ди­его Марадона (труба была пластиковая). По какой-то причине Бешеного Пса это взбесило, он схватил Эмбер­тона за лацканы плаща и ударил лбом между глаз. (При этом раздался такой звук, будто две деревяшки треснули друг о друга.) Эмбертон откинул голову, у него из носа текла кровь.

Андерсон немедленно распустил перекличку, и они с Щукой и Вонючим Ртом потащили Бешеного Пса в комна­ту Андерсона, а Эмбертона с разбитым лицом отвели в мед­пункт. Джулиан тоже пошел в медпункт, так как ему нужна была постшоковая терапия.

06.35. Андерсон сказал Бешеному Псу, что тот позорит корпус, потому что Эмбертон старше, он староста и двою­родный брат Пса. Затем наш староста корпуса влепил Псу шесть ударов хоккейной клюшкой. Удары были слышны с первого этажа.

11.00. Андерсона и Эмбертона (с красным носом и рас­пухшим лицом) вызвали в кабинет Укушенного. Гоблин

Вторник, 6 августа

Танцы для младшекурсников всего через две недели, и мь можем привести подружек! Я так разволновался, услышав эту новость, что пришлось сделать дыхательное упражнение, после чего я составил список. (Поскольку знакомых девчонок у меня всего две, список получился, сами пони­маете, короткий.) Гоблин с Жиртрестом также разволнова­лись. Верн сказал, что пригласит Аннелин Крил. Пригла­шения нужно послать не позднее понедельника, иначе при­дется идти на танцы в одиночестве, а, по словам Рэмбо, это верный знак того, что ты или урод, или гомик.

Второй Дэррил не выдержал. Когда Нормальная Се­мерка помогла ему спустить сумки и чемоданы вниз по лестнице, впервые за весь год мы увидели его улыбающим­ся. Андерсон хотел было пожать ему руку, но Дэррил от­казался и бросился к своей маме, которая ждала у кабинета Укушенного. Бедняга Укушенный пытался сделать вид, что все в порядке, но видно, что ему было очень нелов­ко — он нервно переминался с ноги на ногу. Мы спрята­лись за дверью в корпус, пытаясь заглянуть за угол и уви­деть, что происходит. Верн начал следить за происходящим в щелочку в двери. В этот самый момент Бешеный Пес оглушительно заорал по-павианьи и вытолкнул Верна во двор.

Укушенный этому не обрадовался и подозвал Верна, чтобы тот извинился перед мамой Дэррила за то, что вел се­бя, как животное. Тем временем мы за дверью покатывались со смеху, глядя, как Верн, залившись краской, жмет всем руки. Затем он отошел в сторону и принялся судорожно ко­выряться в носу. Укушенный велел ему проваливать. Верн отдал Дэррилу салют, прошел мимо Безумной Восьмерки и следующие двадцать минут провел за осмотром писсуара, исписывая заметками целые страницы своего карманного блокнота.

После отбоя Безумная Восьмерка (и Роджер в том числе) нанесла первокурсникам то, что Рэмбо назвал «визитом вежливости». Он заявил, что, поскольку их осталось шесте­ро, они больше не могут называться Нормальной Семер­кой. Тут Щучка заметил, что в Безумной Восьмерке всего семь человек, но все зовут ее Восьмеркой. На что Гоблин ткнул его в глаз линейкой и напомнил, что восьмой у нас кот. Чэррил встал и заявил, что Нормальной Семерке сле­дует выбрать новое имя. Джейар Юинг возразил, что вся школа уже успела узнать их как Нормальную Семерку и ес­ли они сейчас поменяют имя, то потеряют свою индивиду­альность. Рэмбо смерил его недобрым взглядом и сказал:

—   Нет у вас, придурки, никакой индивидуальности, В том-то и дело!

Тут вмешался Жиртрест и заметил, что если ты просла­вился за свое занудство, это все равно популярность. Набив рот сухофруктами, он промямлил:

—      Ну, взять хотя бы Нааса Ботха[44].

Последовал оживленный спор, и наконец прошло голосование. Точнее, два. Сначала Нормальная Семерка проголосовала за то, чтобы не менять название (против был лишь Чэррил, которому хотелось чего-то новенького). А потом Безумная Восьмерка единогласно проголосовала за то, чтобы у первокурсников появилось новое коллективное прозвище. Мы выиграли, поскольку мы старше. И через несколько минут первокурсников переименовали в Никчемную Шестерку.

НИКЧЕМНАЯ ШЕСТЕРКА                                                          

Щучка

Глист

Джейнар Юинг

Дэррил (последний из выжишвших)

Карлик

Чэррил (Черный Дэррил)

Рэмбо попытался воодушевить Никчемную Шестерку пла­менной речью о том, как надо жить каждым днем и не быть слабаками. Но, видимо, это не помогло, потому что после окончания те сразу легли спать, не говоря ни слова. Пока мы шли в спальню после очередного тухлого визита к пер­вокурсникам, Жиртрест покачал головой и окинул нас пе­чальным взором.

— Они же ничего не понимают, ребята. Мы открываем им новые горизонты, а они лежат и еле дышат. Где благо­дарность?

Среда, 7 августа

Укушенный созвал срочное собрание корпуса и слово в сло­во повторил речь Глока, которую тот произнес на школьном собрании неделю назад. Затем объявил, что кое-кто из уче­ников получил последнее предупреждение, а Эмбертон вре­менно лишен звания старосты. (Видимо, его папочка, са­харный барон, уже успел вылизать зад Укушенному, ведь еще пару часов назад Эмбертон был лишен звания старосты навсегда и к тому же был на грани исключения.)

При помощи своего дергающегося и нормального глаза Укушенному удалось держать весь зал в поле зрения.

— Отныне в корпусе будет порядок, — проговорил он. — Отныне здесь все будет под контролем. И главное, вы будете вести себя как следует! Конечно, ко всем вам это не относит­ся, но в нашем корпусе есть отдельные личности (присталь­ный взгляд на Щуку), которые считают своим долгом про­тивостоять власти (злобный взгляд на Рэмбо). Сегодня Я хочу, чтобы эти личности, стремящиеся свести на нет добро­совестное, честное поведение большинства мальчиков в этом корпусе, уяснили для себя совершенно четко: я не останов­люсь ни перед чем ради того, чтобы поймать их и наказать по всей строгости закона!

Повисла гробовая тишина. Бешеный Пес и Рэмбо уста­вились в пол. Гоблин не знал, куда деть руки, а Верн вырвал клок волос. Укушенный еще какое-то время сверлил нас взглядом, а потом вышел из комнаты и хлопнул дверью. Щука заблеял, как овца, но Андерсон приказал ему зат­кнуться. Тогда Щука подошел к нему и сказал: «Поцелуй меня в зад, козел». Усмехнувшись, он прошел мимо Андер­сона, слегка пнув его по дороге ногой. Тот не отреагировал и понуро побрел в свою комнату с видом человека, оконча­тельно утратившего власть.

Четверг, 8 августа

В спальню ворвался Лутули и сообщил мне, что слышал из внутреннего источника, будто Де Клерк собирается принять новую конституцию на основе принципа «один человек - один голос». Безумная Восьмерка не знала, что и думать: школьный староста приходит ко мне поболтать о политике так, будто мы с ним лучшие друзья! Верн очень смутился или чувствовал себя виноватым, потому что сунул голову в шкаф­чик и сделал вид, что что-то там ищет. Это  прололжалось, по­ка Лутули не ушел. Никто ничего не сказал, но из дальнего угла донесся какой-то смутный ропот и оскорбления.

Пятница, 9 августа

Только что была странная встреча с Укушенным. Затащил меня в свой кабинет и спросил, не знаю ли я чего, что следу­ет знать и ему. Я не ответил, после чего возникла неприят­ная пауза, и он сказал:

—   Послушай, Джон. Нет ничего плохого в том, чтобы попытаться восстановить справедливость. В этом году мы потеряли уже троих мальчиков. Я должен знать, что проис­ходит в моем корпусе, а самое главное — в вашем общежи­тии.

Старательно пытаясь сохранить хладнокровие и не попа­даться в поле зрения бегающего глаза, я ответил медленно, самым серьезным голосом, на который только был способен.

—   Нет, сэр. Нет ничего такого, о чем вам следовало бы знать. — И с этими словами вышел из кабинета, чувствуя се­бя непобедимым, как человек, одержавший верх над своими мучителями. Рэмбо поджидал меня на школьном дворе, не­подалеку от кабинета Укушенного. Я жестом показал ему «о'кей», но он взглянул на меня как на предателя.