Гарри Тертлдав - Конан в Венариуме

• Название: Конан в Венариуме
• Автор: Гарри Тертлдав
• Издательство: Tor Books
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 0-7653-0466-X, 978-0-7653-0466-7

Не достигнув 15 лет, Конан оставляет Киммерию. Он потерял дом и отца, и уходит с пророчеством о том, что золотой лев парит за плечами Конана. Золотой лев — знамя Аквилонии, и Конан думает, что это означает, что он будет жить под гнетом аквилонцев. Естественно, Конана подобный расклад не устраивает.

---

Овощи можно было собирать до заморозков. К счастью, пресловутый ячмень оставался без ущерба в колосьях день — два после этого. Будь по-другому, урожай оказался бы загублен, а у Мелсера больше не было зерна на следующий посев.

Живот Эвлеи округлился их вторым ребенком. Киммерия в отношении воспитания подрастающего поколения виделась более благоприятным местом, чем Гандерланд. Возможно, из-за меньшей заселенности. Мелсер много слышал о рождении здоровых младенцев аквилонской крови на соседних фермах и почти ничего о детской смертности. На родине, практически каждая семья скорбела по потере маленького ребенка, а иногда даже двух. Рождение малыша там было сродни удачи при игре в кости, но немногие родители отказывались от производства на свет нового отпрыска.

Хотя по соседству жило немало соседей — земляков, Мелсер по-прежнему не расставался с копьем. Не важно, где он находился — на ферме или в лесу. Он редко встречал киммерийцев, что не могло не радовать. Пока коренные жители казались запуганными, но как долго это может продлиться? Варвары всегда останутся варварами, гордыми и жестоким дикарями. Разве они не будут искать способ отомстить за поражение? Пусть только попробуют! Мелсер не собирался становиться для них легкой добычей, простым куском мяса.

Он вовсе не думал, что все киммерийцы поголовно жаждут его крови, хотя некоторые из его земляков придерживались противоположной точки зрения. Странные, почти дружеские отношения с юношей по имени Конан подкрепляли его надежды на лучшее будущее. Правда, в течение целой зимы и большей части весны их пути не пересекались. Он даже начал подумывать: «Не случилось ли чего с мальчишкой?».

Конан появился из тени деревьев на краю фермы, как всегда неожиданно. Возможно, он простоял там довольно долго, пока гандер его, наконец, заметил. В первый момент, Мелсер даже усомнился — тот ли это юноша, которого он знал. Конан добавил несколько дюймов росту и, по крайней мере, двадцать фунтов в весе. Все же, несмотря на внушительные размеры, он оставался молодым щенком, не вставшем полностью на ноги.

— Привет, — пробормотал Мелсер и добавил осторожно: — Между нами все еще мир?

Копье торчало в земле вроде рядом, но не так близко, как хотелось поселенцу, тем более что Конан выглядел быстрым и опасным противником.

— Никакая война между нами пока, во всяком случае, — подтвердил отрицать киммериец, — И не хочу с тобой ссориться специально.

Его аквилонский был все еще плох, но лучше чем в прошлый раз. Он явно успел достаточно пообщаться с соотечественниками Мелсера, за время своего последнего посещения фермы.

— Значит, не будешь специально искать со мной ссор? — поселенец незаметно сдвинулся поближе к копью и теперь смог бы воспользоваться им в случае возникновения каких-нибудь неприятностей. — А что? Может возникнуть повод?

— Конечно, — казалось, Конана удивил такой вопрос. — Ты — аквилонец. Захватчик. Не за что вас любить, — он чмокнул губами, чтобы Мелсеру стало более понятно.

Захватчик… Аквилонец… Фермер задавался вопросом: неужели в сердце каждого киммерийца гнездится ненависть, чтобы рано или поздно выплеснуться наружу? Вероятно, должны пройти долгие годы прежде, чем юг Киммерии полностью смирится с властью Аквилонии.

И все же Конан сказал, с грубоватой прямотой варвара, что пока не видит повода для ссоры с поселенцем. А у Мелсера, в свою очередь, не было причин не верить его словам. Ведь юноша открыто заявлял о своей ненависти к захватчикам, а не лично к нему.

— Где ты пропадал? Почему не появлялся так долго? — спросил гандер.

— Жил в моей деревне. Охотился в разных местах. Был какое-то время у пастуха, — ответил Конан. — И еще, я истреблять волков, — добавил он, став при этом будто бы выше ростом и осанистее.

— Рад за тебя, — искренне порадовался Мелсер.

Он знал, что в Киммерии водится гораздо больше серых хищников, чем в том же Гандерланде. Здесь их вой держал в напряжении на всем протяжении долгих зимних ночей. И он, несмотря на бдительность, все же лишился нескольких голов домашней скотины.

— Я также убивал волков, — объявил фермер киммерийцу.

— Работа для настоящих мужчин, — с одобрением кивнул Конан, и Мелсеру показалась, что похвала предназначалась больше для него самого. — Я хочу убивать всех волков в Киммерии, — добавил юноша, глядя при этом не на собеседника, а на юг — в сторону Венариума, который являлся главным бастионом аквилонцев в завоеванной стране.

Мелсеру привиделись волки, ходящие на двух ногах, а не на четырех, правда, он думал не о людях из Форта. Вместо них поселенец представил косматых дикарей, вроде этого молодого варвара. Он сомневался, что киммерийцы станут предупреждать кого-либо, когда выйдут на охоту.

Конан прервал мрачные размышления фермера довольно странным вопросом:

— Ты знаешь Стеркус? — он произнес чужое имя, чуть ли не по слогам, чтобы ненароком не ошибиться в произношении.

— Знаю ли я самого графа? Митра! Конечно, нет, — воскликнул Мелсер. — Но я слышал о нем, как и всякий аквилонец, живущий здесь.

Сосредоточившись на собственных мыслях, Конан даже не обратил внимание на слова: «аквилонец, живущий здесь». Он просто спросил:

— Что ты слышал про него?

— Ну, то, что граф назначен наместником этой области, — начал Мелсер, но Конан нетерпеливо махнул рукой, давая понять — ему это не интересно.

Фермер продолжил:

— Как человека, я не знаю его вовсе. Так, ходят разные сплетни…

Тут юноша перешел на родной язык, и из всего сказанного Мелсер не понял ни чего. Зато догадался, что большая часть этого была набором отборных проклятий. Уж слишком пламенными казались слова, слетавшие с губ молодого варвара. Правда, поселенец нисколько не пожалел, что не владеет киммерийской речью. Он наслаждался сладкоголосым пением далекой птицы, пока Конан изливал свой гнев.

Наконец, юноша справился с охватившей его яростью и попытался снова заговорить на языке цивилизованных людей:

— Рассказывай все, что слышал!..

К тому времени, когда до Мелсера дошло, что варвар не имеет ни малейшего права командовать им, он уже начал рассказывать:

— Говорят — Стеркус известный развратник. И если бы это были только слухи, то он бы сидел сейчас в Тарантии, и его бы не послали командовать армией, которая вторглась в Киммерию.

— Развратник… — снова Конан повторил слово, тщательно произнося каждый слог, — Что это означает?

— Это означает, что он любит преследовать женщин. Особенно, как болтают в народе, совсем молоденьких девушек. Хотя я не знаю, стоит ли верить подобным слухам. Но, если это правда, то считаю, что такое поведение недостойно мужчины.

— Кром! — только и выдавил из себя юноша.

В следующее мгновение, он уже словно испарился. Исчез также тихо и молниеносно, как незадолго до того возник в окрестностях фермы. Лишь кусты слегка задрожали, указывая в виде маленькой подсказки направление, в котором он скрылся. Но никаких звуков Мелсер не услышал.

Гандер пожал широкими плечами и вернулся к незаконченной работе. На ферме, особенно новой, всегда находилась масса дел. В какой-то момент, ему на ум пришло: «Почему молодой варвар интересуется аквилонским дворянином столь высокого ранга?». Однако, в бесконечной рутине хозяйственных работ, он быстро позабыл и про самого Конана и про его проблемы.

Глава 8. Странствующий прорицатель

огда весна плавно перетекла в лето, Мордек стал полагать, что аквилонцы уже не будут мстить жителям деревни за исчезновение Хондрена. Наверное, все-таки Конан спрятал тело солдата достаточно хорошо, чтобы его случайно обнаружили. Кузнец не думал, что Тревиранас захватит и убьет заложников без веских оснований. Капитан из местного гарнизона производил впечатление порядочного человека, если, конечно, не брать в расчет тот факт, что он все-таки был врагом. А вот граф Стеркус, тот являл собой совсем другую историю. Всякий раз, когда Мордек видел командующего аквилонской армией, то представлял себе змею. А змеи, как известно, часто наносят удар без предупреждения.

Стеркус попадался на глаза кузнецу гораздо чаще, чем тот желал. Дворянин продолжал наносить визиты в Датхил, используя любой предлог. И всегда, когда граф находился в деревне, он считал обязательным для себя увидеться с дочерью Баларга.

После трех или четырех таких посещений, не оставалось сомнений, относительно грязных планов Стеркуса, хотя Конану все было ясно уже с первого раза. Мордек же сначала не разделял позицию сына в том, что аквилонец воспылал нездоровой страстью к столь молодой девушке, фактически Тарла была еще совсем ребенком. Но вскоре и кузнец не мог не замечать истинного положения дел. В нем тоже начала зреть лютая ненависть к Стеркусу, правда, не такая открытая, как у Конана. Ему хотелось раздавить наместника Нумедидеса подошвой сапога, словно ядовитую гадину, просто стереть с лица земли. Скверно было то, что Стеркус пока вел себя прилично, независимо от его тайных намерений. А еще хуже выглядело то, как Тарла сама принимает знаки внимания со стороны графа. Иной раз, Мордеку казалось, что она специально использует аквилонского дворянина, чтобы досадить Конану.