Николай Коняев - Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября

• Название: Трагедия ленинской гвардии, или правда о вождях октября
• Автор: Николай Коняев
• Издательство: Алгоритм
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9265-0407-8

Сейчас много говорится о репрессиях 37-го. Однако зачастую намеренно или нет происходит подмена в понятиях «жертвы» и «палачи». Началом такой путаницы послужила так называемая хрущевская оттепель. А ведь расстрелянные Зиновьев, Каменев, Бухарин и многие другие деятели партийной верхушки, репрессированные тогда, сами играли роль палачей. Именно они в 1918-м развязали кровавую бойню Гражданской войны, создали в стране политический климат, породивший беспощадный террор. Сознательно забывается и то, что в 1934–1938 гг. людей погибло в десятки раз меньше, чем в 1918–1922 гг.

В книге известного писателя Николая Коняева на строго засекреченных материалах убийств М. Володарского и М. Урицкого, вождей революции, малоисследованных делах «Каморры народной расправы», первых крестьянских восстаний и солдатских волнений приоткрывается механизм раскрутки террора в России, его истоки и последствия.

---

Видимо, эта «исключительная жестокость русского народа», не желающего добровольно защищать Льва Давидовича Троцкого и Якова Михайловича Свердлова, и обусловила возвращение Феликса Эдмундовича Дзержинского в ВЧК.

Отметим тут другое, воистину мистическое совпадение…

Накануне возвращения Феликса Эдмундовича Дзержинского в ВЧК в «Петроградской правде» было опубликовано сообщение о расстреле курсантов Михайловского артиллерийского училища в Петрограде, которое, как известно, и подтолкнуло Леонида Каннегисера к убийству Моисея Соломоновича Урицкого.

Выстрел Каннегисера прозвучал 30 августа в 11 часов дня, и Ф. Э. Дзержинский, только-только успевший разобраться, кого следует расстрелять в первую очередь, а с кем можно немного подождать, сразу же выехал в Петроград.

Пока доехал, в Москве прогремели выстрелы на заводе Михельсона.

Совпало (совпало?), что именно в этот же день был издан Приказ № 31 наркома по военным и морским делам Л. Д. Троцкого о строительстве концлагерей. Лев Давидович продолжал, подтверждая слова Максима Горького, демонстрировать дикому и исключительно жестокому русскому народу высокую культуру и истинный местечковый гуманизм.

В Петроград Ф. Э. Дзержинский приехал ночью с 30 на 31 августа.

Поскольку Я. М. Свердлов сообщение о покушении на Ленина отправил в 22 часа 45 минут, почти за час до покушения, оно уже должны было поступить в Петроград, когда туда приехал Дзержинский.

Какое-то время ушло на уточнение обстоятельств покушения и результата. В любом случае, даже если Дзержинский и знал о предстоящем событии, для него было неожиданностью, что Владимир Ильич остался жив.

Теперь, после выстрела в Ленина и после того как В. И. Ленин все-таки остался живым, Феликсу Эдмундовичу еще важнее стало понять, кто стоит за выстрелом в Урицкого?

Но, Дзержинский, как мы уже говорили, полистав изъятые при обыске Каннегисера бумаги, от обстоятельного допроса фактически уклонился.

К сожалению, точное время допроса Леонида Каннегисера неизвестно, и мы не знаем, когда, до или после допроса, Дзержинский побывал в Смольном. Известно только, что 31 августа Дзержинский связался из Смольного по телеграфу с Я. Х. Петерсом и обсудил с ним возможность ареста Локкарта.

А на Гороховой в этот день, помимо допроса Каннегисера, Дзержинский оформил бумаги на освобождение своего агента Филиппова, потом — лично проинструктировал группу чекистов, которая должна была участвовать в налете на английское посольство…

Вот тут-то и становится исключительно важной очередность событий, без этого не понять, как они связаны.

Но — увы! — с очередностью и возникают проблемы.

То, что мы знаем об августовском вояже Ф. Э. Дзержинского в Петроград, свидетельствует только о его феноменальной способности уклониться от малейшего участия в наиболее важных событиях этих дней…

Действительно…

Так и не допросив толком Леонида Каннегисера, Дзержинский вернулся в Москву, чтобы… опоздать на допросы Фанни Каплан.

Аресты работников английского посольства в Москве прошли без участия Ф. Э. Дзержинского, но не участвовал Феликс Эдмундович и в налете на английское посольство. Около 17 часов, когда петроградские чекисты оцепили здание на Французской набережной, Дзержинский уже ехал в Москву…

Все это можно было бы объяснить случайными совпадениями, но поскольку речь тут идет о разведчиках и террористах, правило, согласно которому совпадения больше двух совпадениями уже не считаются, не позволяет нам свалить события 30 и 31 августа в корзину случайностей…

И приведенная нами хронология последних дней августа 1918 года свидетельствует прежде всего о том, что самые важные события пропущены в ней, и мы можем только догадываться, что они были.

В самом деле…

Если в убийство Моисея Соломоновича Урицкого, о котором мы рассказывали в предыдущей главе, кроме мотива убийства все ясно, то ведь с покушением на В. И. Ленина дело обстоит иначе.

2

Ленину 30 августа достались две пули, и только необыкновенная хазарская живучесть{375} спасла ему жизнь.

Одна пуля, войдя над левой лопаткой, проникла в грудную полость, и вызвав кровоизлияние в плевру, повредила верхнюю долю легкого. Эта пуля застряла в правой стороне шеи выше правой ключицы.

Другая пуля проникла в левое плечо, раздробила кость и застряла под кожей левой плечевой области.

Третья пуля угодила в кастеляншу Павловской больницы Попову и, «пройдя левую грудь, раздробила левую кость».

Ленина сразу повезли в Кремль. А Павлову перевязали и в грузовике Красного Креста отправили в тюрьму на Лубянке, туда же были посажены, как заложники, муж Поповой и ее сыновья.

Почему арестовали раненную вместе с Лениным кастеляншу — не ясно.

Вероятно, опасались, не разглядела ли она человека, который и стрелял в нее и Ленина.

И вот тут-то и начинается самое удивительное…

В толпе людей, окружавших главу государства, не нашлось больше ни одного свидетеля, который видел бы стреляющего террориста…

Стефан Казимирович Гиль, водитель машины В. И. Ленина, успел только заметить женскую руку с браунингом…

«Когда Ленин был уже на расстоянии трех шагов от автомобиля, я увидел сбоку, с левой стороны от него, на расстоянии не больше трех шагов протянувшуюся из-за нескольких человек женскую руку с браунингом, и были произведены три выстрела, после которых я бросился в ту сторону, откуда стреляли, стрелявшая женщина бросила мне под ноги револьвер и скрылась в толпе»{376}.

Самому Ильичу показалось, что в него стрелял мужчина.

— Поймали его или нет? — спросил он первым делом, когда очнулся.

Ильича успокоили, объяснив, что террористка арестована.

— Кто такая? — спросил В. И. Ленин.

— Эсерка… Фейга Хаимовна Каплан.

Так и прозвучало это имя, которое по-еврейски обозначает — фиалка.

Разумеется, и Фанни Каплан с оружием в руках тоже никто не видел.

Очевидец происшедшего военный комиссар 5-й Московской пехотной дивизии С. Н. Батулин{377}, находился «в десяти или пятнадцати шагах от т. Ленина, шедшего впереди толпы». Когда прозвучали выстрелы и Ленин упал, Батулин принялся кричать: «Лови, держи!» — и только в этот момент и увидел женщину, которая «вела себя странно».

«На мой вопрос она ответила: «Это сделала не я». Когда я ее задержал, из окружающей толпы стали раздаваться крики, что стреляла именно она. Я спросил еще раз, стреляла ли она в Ленина. И она призналась».

Что странного было в поведении Каплан, из показаний Батулина не ясно, но обстоятельства задержания действительно выглядят очень странно. По свидетельству Батулина получается, что он начал беседовать с Фанни еще на заводском дворе, но само задержание произошло уже на Серпуховской площади, когда Фанни остановилась и начала рыться в портфеле, роняя из него бумаги…

Как остроумно заметил В. Воинов в очерке «Отравленные пули»: «Фанни Каплан была схвачена комиссаром Батулиным поодаль от места покушения лишь по классовому наитию: Фанни стояла с зонтиком под деревом в вечернем полумраке, чем и вызвала подозрения комиссара»…

Тем не менее, когда из разговора выяснилось, что задержанная — 28-летняя эсерка Фанни Ройдман Каплан, считала, что «дальнейшее существование Ленина подрывало веру в социализм», у преследователей отпали последние сомнения.

Тогда, в горячке расследования, как-то и внимания никто не обратил, что эта полуслепая еврейка не то что попасть в Ленина из револьвера не могла, но едва ли сумела бы и разглядеть его в кромешной тьме августовского вечера…

3

Покушение на В. И. Ленина удивительно напоминает убийство товарища Володарского.

Задолго до покушения начинаются разговоры о возможности покушения.

Известно, что в 14 часов 17 минут В. И. Ленину позвонил секретарь МК РКП(б) В. М. Загорский. Он предупредил о грозящей опасности и просил воздержаться от поездок на митинги.

Так и осталось неясным, знал ли что Загорский, или же его встревожило покушение на Урицкого. Хотя, если бы речь шла только о тревоге, вызванной выстрелом Каннегисера, логичнее было бы предостеречь Ф. Э. Дзержинского…

Так же, как Володарский перед смертью, В. И. Ленин переезжал в этот вечер с митинга на митинг. Стреляли в него на заводе Михельсона в Замоскворецком районе, а до этого В. И. Ленин выступал вместе с А. М. Коллонтай и Емельяном Ярославским на другом конце города, в Басманном районе, в здании Хлебной биржи.

Обстоятельство это существенное и совсем не случайное.

Ораторское воодушевление, возбуждение, которое возникает при общении с большими массами слушателей, — притупляли бдительность…

Рассуждая на свою любимую тему «Две власти. (Диктатура пролетариата и диктатура буржуазии)», В. И. Ленин говорил, что — о, ужас! — местечковые «большевистские деятели отданы на растерзание чехословацким наймитам и российским белогвардейцам».