Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 4

• Название: Падение царского режима. Том 4
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1925

Четвёртый том "Падения царского режима" содержит письменные показания последнего министра внутренних дел А. Д. Протопопова, а также исполняющего должность директора департамента полиции, позже товарища министра внутренних дел С. П. Белецкого.

---

Орлов чувствовал себя обиженным на съездах невниманием к нему, как представителю железнодорожных монархических сил, со стороны главных деятелей по съездам и на меня — за неприглашение на обед; В. Г. Орлов примирился со мною уже после моего ухода в конце 1916 года и был у меня в Москве в декабре месяце вместе с Котлецовым. Я также в Москве отдал Орлову визит. Что касается Котлецова, то его познакомил со мною, в этот мой служебный период, В. Г. Орлов, рекомендуя Котлецова как оратора и борца за права мелких арендаторов, тяготеющих к правым течениям. Котлецов представил мне, если не ошибаюсь, две записки, о коих я докладывал А. Н. Хвостову, обрисовывавшие, в связи с общим настроением, приподнятость оппозиционного течения в среде московского населения, которая может отразиться на выборах в Государственную Думу; считая необходимым обратить на это внимание правительства, Котлецов оттенял, что правильно поставленная, при содействии правительства, организация предвыборных кампаний в Москве при выборах в городскую думу создаст для будущих выборов в Государственную Думу те кадры, кои правительству могут оказать большую пользу. Таким оплотом Котлецов считал домовладельческий класс Москвы и для пробуждения их самоопределения он предлагал взять на себя издание печатного периодического органа «Домовладелец», около которого могли бы сплотиться умеренные элементы домовладельцев столицы. Вместе с тем, он, Котлецов, указывал, что правительство должно принять всяческие меры, не щадя материальных средств, для того, чтобы привлечь на свою сторону перед выборами арендаторов, объединенные голоса которых могут дать перевес правительственной партии. Записки эти остановили на себе внимание А. Н. Хвостова; затем, по поводу выборов в Москве в городскую думу Котлецов делал доклад и Н. Н. Анциферову; в принципе было решено выдать Котлецову субсидию, не помню, кажется, в 30 тыс. руб., но таковая не была выдана, так как дополнительного на прессу ассигнования при мне в начале 1917 г. не было отпущено главному управлению по делам печати, в виду чего эти две докладных записки Котлецова мною были сданы д. с. с. Потемкину. Затем, впоследствии уже, Котлецов снова обращался ко мне с просьбой поддержать его ходатайство перед Б. В. Штюрмером, и я его записку передал Б. В. Штюрмеру; в виду ли этого или в силу первых двух докладов Котлецова, я не знаю, Котлецову денежное ассигнование на задуманный им периодический орган было отпущено. Потом, при министре юстиции А. А. Макарове, Котлецов просил меня оказать свое влияние на справедливое отношение к поданной им записке в правительствующий сенат по поводу ограничения его в правах присяжного поверенного. Но, ознакомившись с его жалобой во всех подробностях из оставленной им мне копии означенной записки, я к министру юстиции и к сенаторам соединенного 1-го и кассационных департаментов, с коими я был знаком, не обращался ни с какими просьбами в форме заступничества за Котлецова. Потом в Москве в декабре 1916 года, когда Котлецов зашел ко мне, узнав о моем приезде, я спрашивал его о причинах неудачи выборов в московскую городскую думу по курии арендаторов; в ответ на это Котлецов мне передал, что в этом вина не его и его партии, а главного управления по делам местного хозяйства, которое, командировав для наблюдения за ходом выборов в Москве, согласно его просьбе, своего чиновника, прислало Невианта, с первого же раза всеми своими действиями показавшего симпатии не группе его, Котлецова, а противоположной партии, дав последней гарантии помочь материально в осуществлении нужд арендаторов, чем Невиант и усилил ряды противников партии Котлецова. Так или иначе это было — я не знаю, ибо я этого факта, не состоя у власти, не счел себя в праве проверить.

Ассигновка 23 ноября № 62956 на 400 руб. Мануйлову за его сотрудничество в среде журналистов и около В. А. Бурцева, за октябрь месяц; ассигновка 30 ноября № 65368 на 800 руб. ему же жалованье за ноябрь и декабрь 1915 года и ассигновка 9 февраля 1916 года за № 47333 на 700 руб. — тоже на жалованье на 1½ месяца, в окончательной расчет с ним за мое время, ибо потом ему А. Н. Хвостов предложил, насколько помню из слов Мануйлова, не менее 1.000 руб., о чем я уже показывал. Ассигновка 24 ноября 1915 года № 63011 председателю петроградского цензурного комитета (после С. З. Виссарионова) Левитскому, сыну нижегородского архиепископа, 2 тыс. для надобностей по принятию членов монархического съезда в Нижнем Новгороде, куда он был служебно командирован А. Н. Хвостовым и от которого и получил лично соответствующие инструкции. Ассигновки 24 ноября № 61894 на 1.200 руб. и 12 января 1916 года на 1.785 руб. приват-доценту Балицкому на предмет уплаты за право слушания недостаточных студентов высших учебных заведений Петрограда, принадлежащих к союзу академистов; эти ассигнования были и до моего директорства, и при мне. Ни А. Н. Хвостов, ни я в этот период времени никаких личных директив союзу не давали. Деньги были отпущены Балицкому потому, что он состоял в совете общества бывших академистов, и я сам к нему в таких случаях обращался, отнюдь (я это говорю искренно и заверяю, своим словом, если к нему отнесутся с доверием) не преследуя иных целей, кроме желания прийти на помощь беднейшему составу академической студенческой молодежи, ибо я сам с IV класса гимназии вплоть до конца университета существовал уроками и в гимназии стипендией в 16 руб. 33 к. в месяц и нужду понимал. Балицкий представил мне в оправдание все расписки казначеев означенных учебных заведений. Ассигновка 1 декабря № 63305 на 500 рублей, студенту Третьякову, тоже академисту, была выдана исключительно для удовлетворения крайней нужды товарищей академистов; мне об этом докладывал и Кушнырь-Кушнарев, председатель общества бывших академистов. Лично я, в бытность директором департамента полиции, к союзу академической молодежи обращался только во время высочайших торжеств Бородинских и по случаю 300-летия дома Романовых, для участия их в качестве депутаций, ставя их в ближайшие, к выходам августейшей семьи места высочайшего пути.

Ассигновки 17 ноября № 62401 и 21 декабря № 64758, 18 января 1916 года № 45929 и после моего ухода 25 февраля № 48539 по 3 тыс. рублей ежемесячно полк. Бертхольду, заведывавшему охраною Таврического дворца, представляют дополнительное ассигнование на расширение не по инициативе Бертхольда, а по моему исключительно настоянию, с одобрения, конечно, Хвостова, думской агентуры, путем освещения фракционных заседаний и советских совещаний, слухов, разговоров членов Государственной Думы в кулуарах, публики в ложах и на местах, ложи журналистов и для расшифрования отчетов Куманина, кои он представлял председателю совета министров, скрывая свою агентуру от меня и министра внутренних дел. Полк. Бертхольд, по моему поручению, сведения, поступавшие к нему, представлял, в форме безымянных записок, министру и мне и в некоторых выдержках, согласно моих указаний, в департамент полиции — директору, если это относилось к какому-либо из дел, производившихся по департаменту полиции. Затем, по моей просьбе в нужных случаях полк. Бертхольд сообщал мне стенографические отчеты или передавал по телефону о ходе заседаний Думы по вопросам, меня интересовавшим. Полк. Бертхольд, по моей просьбе, отражал в отчетах все, не скрывая даже лично неприятных мне сообщений о разговорах депутатов обо мне в последние два месяца моего состояния в должности товарища министра внутренних дел, касавшихся моих отношений к Распутину. Получаемые мною от Бертхольда данные я докладывал председателю совета министров И. Л. Горемыкину. 29 января 1916 года по ассигновке № 46698 на 10 тысяч рублей был куплен, с разрешения министра внутренних дел, которому я доложил об этой выдаче, в виду крупного отпуска (на хозяйственные расходы департамента я давал личные приказы), автомобиль у Роде (не у содержателя ресторана, а у поставщика автомобилей, если не ошибаюсь, дворцового управления), так как автомобиль ген. Джунковского, коим я пользовался, был отдан в большой ремонт, а второй автомобиль, бывший в моем распоряжении, я предоставлял в пользование владыке Варнаве, пока он проживал в Петрограде.

Выдача по ассигновкам 19 января 1913 г. и 23 января за №№ 45989 и 46412 на суммы 300 и 800 рублей; фиксированные, как я уже показывал, отпуски с начала 1916 года на Распутина и относятся к тому периоду, о котором я докладывал, когда имелось в виду отучить Распутина от его секретных, помимо охраны, выездов на кутежи и любовные похождения. Означенные деньги мною были выданы помощнику Мануйлова по «Вечернему Времени» М. А. Снарскому-Оцуп на устройство у себя вечеров с угощением Распутина и поездки по ресторанам для избежания скандальных выступлений Распутина и кутежей с мало знакомыми лицами. Снарский не только отчитался передо мною представлением счетов, но я ему остался должен, ибо он мне счета представлял в феврале месяце, по уходе моем, но так как я уже на службе не состоял, то, хотя я ему и предложил свои деньги, но он их от меня лично из моих средств получить не пожелал. Затем о выкупе письма Распутина с просьбой о пожаловании Горемыкина званием канцлера, я уже показывал, но в точности сказать цифру расхода затрудняюсь и прошу опросить Иозефовича, чиновника особых поручений департамента полиции, коему я выдавал лично ассигнования на этот предмет, прося его войти в знакомство с Кузьминским и достать это письмо в личное для меня одолжение; как я показывал уже, по этим только мотивам Юзефович[*] сделал мне эту услугу. Во всяком случае на это было израсходовано более тысячи рублей. С Распутиным, конечно, Иозефович не был мною сведен, и Иозефович лично его даже никогда не видел. Также из моего аванса было мною выдано 500 р. Н. И. Червинской за снятое у нее помещение для свиданий с Распутиным, о чем я уже показывал, но, по объясненным мною причинам, А. Н. Хвостов и я свидание устраивали с Распутиным на другой квартире. Н. И. Червинская, хотя и была знакомой с Распутиным и, по нашей и кн. Андроникова просьбе, его посещала в целях осведомительных, но к его поклонницам отнюдь не принадлежала, и, как пожилая и умная женщина, давала вполне справедливую оценку личности Распутина. Из этого же источника мною выдано 300 рублей секретарю митрополита при первом с ним знакомстве, в виду указаний Мануйлова, но затем я, как показывал уже, по соображениям, мною в показании изложенным, в дальнейшем никаких выдач Осипенко из фонда департамента полиции не производил. Из своего кредита я выдал 600 рублей Рейнгардту, сотруднику сначала газеты «Земщина», а потом не помню уже какого либерального органа прессы, на освещение мне заседаний центрального промышленного комитета по рабочей секции. Рейнгардт сотрудничал у меня только два последних месяца и деньги получил от меня при самом моем уходе, выдав мне расписку. Рейнгардта я знал, так как он ко мне обращался с просьбой о поддержании его ходатайства о выдаче ему, по статуту, за оказанные им в дни первой революции, в должности начальника сыскной полиции, услуги правительству по Прибалтийскому, кажется, краю, ордена Владимира 4-й степени. Но из переписки департамента полиции (по 1-му делопроизводству) комиссия может усмотреть точку зрения департамента полиции по этому делу. Ордена этого Рейнгардт не получил.