Роберт Джордан - Башни Полуночи

• Название: Башни Полуночи
• Автор: Роберт Джордан
• Жанр: Фэнтези

Вскоре даже в стеддинге стало очевидно, что Узор рассыпается. Небо потемнело. На внешней границе стеддинга стали появляться наши мертвые предки, заглядывавшие внутрь. Но что было еще тревожнее, деревья стали болеть и никакой песней уже не удавалось их вылечить.

В это время печали я пришел на Великий Пень. Поначалу меня не приняли, но моя мать, Коврил, потребовала дать мне шанс. Мне не известно, что именно изменило ее отношение, поскольку именно она была самой решительной из моих оппонентов. Руки мои дрожали. Я был самым последним оратором, а большинство уже приняло решение открыть Книгу Перехода. Обо мне они подумали в последнюю очередь.

Я твердо знал, если я не найду нужные слова, люди останутся с Тенью один на один. В этот момент все мое волнение исчезло. Я почувствовал спокойствие и невозмутимую целеустремленность. Я открыл рот и начал говорить.

– из книги «Возрожденный Дракон», автор Лойал сын Арента, сына Халана из стеддинга Шангтай.

---

Что же произошло? Зрелище было настолько реальным, как и ее видения ранней истории своего народа. Но она не могла уловить в ней смысла. Не погрузилась ли она еще глубже в историю? Это казалось похоже на Эпоху легенд. Странные машины, одежда и оружие. Но это была Пустыня.

Она могла отчетливо вспомнить бытие Малидры. Она помнила годы голода, рыскания в отходах, ненависти - и страха - перед Светоносцами. Она помнила свою смерть. Ужас, поимку и кровотечение. Эта теплая кровь на ее руках. . . .

Она взялась за голову, болевшую и кружившуюся. Не от смерти. Каждый просыпался ото сна, и пока она не встретит ее, она не будет ее бояться. Нет, ужасным в зрелище было виденное ей полное отсутствие чести. Убивать людей по ночам за их еду?

Рыться в грязи в поисках полуизжеванного мяса? Носить рваньё? Она была скорее животным, чем человеком!

Лучше умереть. Конечно айил не могли выйти из подобных корней в давности. Айил в эпоху легенд были мирными уважаемыми служащими. Как могли они произойти от мусорщиков?

Возможно, это был лишь одна небольшая группа айил. Или, может быть, человек ошибся. Не было особого способа уточнить это по единственному видению. Почему ей показали это?

Она сделала нерешительный шаг в сторону от стеклянных колонн, и ничего не произошло. Никаких дальнейших видений. Обеспокоенная, она начала уходить с площади.

Затем она замедлила шаг.

В нерешительности, она повернула обратно. Колонны стояли в ярком свете, тихо и одиноко, словно звеня от невидимой энергии.

Будут ли еще?

То единственное видение казалось настолько чуждым всему тому, что она видела. Если бы она прошла в середину колонн снова, то она увидела бы то, что и прежде? Или... она, возможно, что-то изменила своим Талантом?

Столетиями с момента основания Руидина, эти колонны показывали Айил то, что им нужно было знать о себе. Его ведь установили Айз Седай, не так ли? Или они просто поставили терангриал и позволили ему делать, что вздумается, зная, что это дает мудрость?

Авиенда слушала шелест листвы дерева. Эти колонны были испытанием, подобным вражескому воину с копьем в руке. Если она пройдет через их центр снова, она может никогда и не выйти, никто не посещал этот терангриал дважды. Это было запрещено. Один проход через кольца, один - через колонны.

Но она пришла сюда в поиске знаний. И она не уйдет без них. Она повернулась и, глубоко вдохнув, пошла к колоннам.

Она шагнула.

Она была Норлеш. Она держала своего младшего ребенка около груди. Сухой ветер трепал ее шаль. Ее ребенок, Гарлван, начал хныкать, она успокаивала его, в то время как ее муж говорил с чужаками.

Поселок чужаков, состоящий из лачуг, находился в предгорьях. Они носили цветную одежду - странно укороченные брюки и застегивающиеся на пуговицы рубашки. Они появились из-за руды. Как могут быть скалы настолько ценными, что они будут жить по эту сторону гор, вдали от их легендарной земли воды и пищи? Далеко от их домов, где свет сиял без свечей и их повозок, которые перемещались без лошадей?

Ее шаль соскользнула и она натянула ее. Она нуждалась в новой, эта была рваной, и у нее не было больше ниток на заплатки. Гарлван скулил на руках, и ее другой из всех оставшихся в живых ребенок - Мейса - хватала ее за юбку. Мейса теперь не говорила месяцами, с тех пор как ее старший брат умер от солнечного удара.

"Пожалуйста", - говорил ее муж — Meталан — чужакам. Их было трое - двое мужчин и женщина, все одеты в брюки. Суровые люди, не похожие на других иностранцев, с их тонкими чертами и одеждой из шелка. Просвещенные, как они иногда называли себя. Эти трое были более обычными.

"Пожалуйста" - повторил Металан - "Моя семья..."

Он был хорошим человеком. Или был им когда-то, когда был здоров и полон сил. Теперь он, с впалыми щеками, казался лишь оболочкой того человека. Его когда-то ярко-голубые глаза большую часть времени теперь смотрели отсутствующим взглядом. Запуганным. Таким его взгляд стал после смерти троих из его детей в течении восемнадцати месяцев. Хотя Meталан был на голову выше любого из чужаков, он, казалось, съежился перед ними.

Предводитель чужаков — человек с густой бородой и большими честными глазами — покачал головой. Он возвратил Meталану мешок, полный камней. - "Императрица, да живет она вечно, запрещает это. Никакой торговли с айил. Мы можем быть лишены лицензии за то, что говорим с Вами."

"У нас нет пищи" - сказал Металан. - "Мои дети голодают. Эти камни содержат руду. Я знаю - это то, что Вы ищете. Я потратил недели, собирая это. Дайте нам немного еды. Что-нибудь. Пожалуйста."

"Извини, друг" - ответил лидер чужаков. - "Это означает проблемы с Воронами. Идите своей дорогой. Мы не хотим неприятностей". Несколько чужаков приблизились сзади, один нес топор, двое других - шипящие палки.

Муж поник. Дни путешествия, недели поиска камней. Все напрасно. Он повернулся и пошел назад к ней. Вдали садилось солнце. Как только он достиг ее, она и Мейса присоединились к нему, уходя от лагеря чужаков.

Meйса начала хныкать, но ни у одного из них не было желания или сил, чтобы нести ее. Приблизительно в часе пути от лагеря муж нашел расщелину в скале. Там они, не разводя огня, заночевали. Нечего было жечь.

Норлеш хотелось кричать. Но ... чувствовать что-либо было тяжело. "Я так голодна" - шептала она.

"Утром я поймаю что-нибудь в ловушку" - сказал муж, глядя на звезды.

"Мы ничего не поймали за несколько дней" - сказала она.

Он не ответил.

"Что нам делать?" - шептала она. - "С дней Тавы - моей бабки - никто из нашего народа не может иметь собственного дома. Как только мы собираемся это сделать, они нападают на нас. Блуждая по Пустыне, мы вымираем. Они не будут торговать с нами. Они не позволят нам пересечь горы. Что мы будем делать?"

В ответ он лег к ней спиной.

Тогда у нее полились слезы - тихие, слабые. Они скатывались по ее щекам, когда она спустила рубашку, дав грудь Гарливану, несмотря на то, что ей нечем было кормить его.

Он не двигался. Он не брал грудь. Она подняла его маленькое тело и поняла, что он больше не дышал. Где-то во время пути к расщелине он умер, а она не заметила этого.

Самым пугающим было то, что его смерть почти не вызвала скорби.

Ноги Авиенды топнули по плитам. Вокруг нее, лес стеклянных колонн переливался радужными цветами. Это было, как если стоять в середине фейерверка Иллюминатора. Солнце было высоко в небе, к удивлению, облаков не было.

Она хотела навсегда уйти с площади . Она была готова к знанию, что айил когда-то следовали пути Листа. Это знание не очень тревожило. Они скоро исполнят свой Тох.

Но это? Эти рассеянные и надломленные подонки? Люди, которые не способны постоять за себя, умоляющие, не знающие, как выжить на местности? Знать, что это ее предки было для нее почти нестерпимым позором. Хорошо, что Ранд алТор не раскрыл такое прошлое айил.

Могла ли она сбежать? Припустить с площади и не смотреть больше? Если будет еще хуже, стыд может раздавить ее. К сожалению, она знала, что теперь, когда она начала, есть только один выход.

Сжав зубы, она сделала шаг вперед.

Она была Тавой, ей четырнадцать лет и она кричит, убегая ночью из своего горящего дома. Вся долина — в действительности это каньон с крутыми склонами — была в огне. Каждая постройка в неоконченном холде была охвачена огнем. Кошмарные существа, с извилистыми шеями и широкими крыльями, обрушившиеся с ночного неба, переносили наездников с луками, копьями и странным новым оружием, которое издавало шипящий звук, когда они стреляли.

Тава кричала, разыскивая свою семью, но в холде царили хаос и беспорядок. Некоторые воины айил пытались сопротивляться, но любой, кто поднял копье, несколько мгновений спустя падал, убитый стрелой или одним из невидимых выстрелов из нового оружия.

Перед ней упал один из айил, труп покатился по земле. Его звали Тадвиш, Каменный Пес. Это было одно из немногих Сообществ, которые еще поддержали свою самобытность. Большинство воинов больше не придерживалось Сообществ; они считали братьями и сестрами тех, с кем они располагались лагерем. Слишком часто такие лагеря так или иначе рассеивались.

Этот холд был другим, секретным, тайным, в глубине Пустыни. Как их враги нашли их?

Кричал ребенок примерно двух лет. Она подбежала к нему и выхватила почти из огня, где он лежал. Их дома горели. Дерево было с огромным трудом срыто с гор на восточном краю Пустыни.

Она крепко прижимала к себе ребенка и бежала вглубь каньона. Где ее отец? Внезапно, рассекая воздух, одно из кошмарных существ приземлилось перед ней, порыв ветра трепал ее юбку. Внушающий страх воин, в шлеме как голова насекомого, с острыми зубчатыми нижними челюстями, сидел на спине существа. Он направил свое шипящее оружие на нее. Она вскрикнула от ужаса, прикрыла собой плачущего ребенка и закрыла глаза.

Шипящего звука не последовало. В последовавшем внезапном визге странного животного и шуме она всмотрелась и заметила фигуру человека, сражавшегося с чужаком. В свете пламени она узнало чисто выбритое, согласно древней традиции, лицо отца. Животное под двумя мужчинами покачнулось, сбросив их на землю.