Кэми Гарсия - Прекрасные создания

• Название: Прекрасные создания
• Автор: Кэми Гарсия
• Жанр: Любовно-фантастические романы

В Гатлине не бывает сюрпризов. Мы жили в самом эпицентре пути в никуда. По крайней мере, я так думал. Как оказалось, я ошибался. Было проклятие. Была девушка. И еще… была могила.

Лена Дюкейн отличается от всех, кого когда-либо видел маленький южный город Гатлин, она борется с собой, пытаясь усмирить свою силу и проклятие, веками преследовавшее ее семью. Но даже в разросшихся садах, в мрачных болотах и на разрушенных могильниках позабытого Юга секрет не будет жить вечно.

Итана Уэйта, считающего дни до своего бегства из Гатлина, преследуют сны о прекрасной девушке, которую он никогда не встречал. Когда Лена приезжает жить в дом на самой старой и самой жуткой из всех плантаций города, Итан безоговорочно влюбляется в нее и целенаправленно старается раскрыть секрет их удивительной связи.

В городе без сюрпризов, один секрет может все изменить.

---

— Это принадлежало моей маме. Я достал его из ее старой шкатулки с драгоценностями.

— Ты уверен, что хочешь отдать его мне? — спросила она

Я кивнул. Я не мог притворяться, что это незначительно для меня. Лена знала, как я любил свою маму. Это имело огромное значение, и я чувствовал облегчение то того, что мы оба это понимали.

— Это не такая уж и драгоценность, как, например, алмаз или что-то в этом роде, но это очень ценная штука для меня. Думаю, мама бы не возражала, что я подарю это тебе. Потому что, ну, ты понимаешь.

Потому что, что?

Ну…

— Ты хочешь заставить меня произнести это вслух? — мой голос дрожал и звучал очень странно.

— Жаль, что приходится говорить тебе это, но оратор из тебя никудышный.

Она знала, что я увиливаю, но не собиралась заставлять меня говорить ей это. Мне больше нравился нас безмолвный способ общения. Это позволяло нам разговаривать, разговаривать по-настоящему, что было гораздо легче для такого парня, как я. Я убрал ее волосы с шеи и застегнул ожерелье. Оно прижалось к ее шее, сверкая на свету и ложась чуть выше того ожерелья, которое она никогда не снимала.

— Потому что ты на самом деле особенный человек для меня.

Насколько особенный?

По-моему, ответ на вопрос как раз на твоей шее.

Я много чего ношу на шее.

Я коснулся ее ожерелья талисманов. Все они выглядели кучей безделушек, и в основном это они и были — самые важные безделушки в мире. Теперь там висела и парочка моих. Сплющенный пенни с дыркой — монетка из автоматов из маленького ресторанчика напротив кинотеатра, в который мы пошли на нашем первом свидании. Шерстяная нитка от того красного свитера, в котором она была, когда мы сидели в машине за водонапорной башней, что стало предметом наших шуток. Серебряная пуговица, которую я дал ей на удачу перед заседанием дисциплинарного комитета. И мамина звездочка с крепежом из скрепки.

Тогда ты уже знаешь ответ.

Она наклонилась, чтобы снова поцеловать меня, поцеловать по-настоящему. Это был такой поцелуй, который, на самом деле, трудно просто назвать поцелуем. Это был такой поцелуй, в котором были задействованы руки, ноги, волосы, шея и даже одеяло, скатившееся на пол; в окна вернулись стекла; шкаф сам встал на свое место; вещи вернулись на полки; и, в конце концов, в обледеневшей комнате потеплело. В маленьком, холодном камине в ее комнате вспыхнуло пламя, но его нельзя было сравнить с жаром, охватившим мое тело. Меня било разрядами токами, куда более сильными, чем те, к которым я привык, и мое сердце опять понеслось вскачь.

Я отстранился, задыхаясь.

— И где Райан носит, когда она больше всего нужна? Нам действительно нужно выяснить, что делать с этим.

— Не переживай, она внизу.

Лена притянула меня к себе, и огонь в камине затрещал сильнее, угрожая с дымом и пламенем вырваться в дымоход.

Могу сказать вам, что драгоценности — это вещь. И любовь.

И, наверное, опасность.

— Мы идем, Дядя Мэйкон! — Лена обернулась ко мне и вздохнула. — Похоже, мы больше не можем тянуть. Нам нужно спуститься вниз и повидаться с моей семьей.

Она посмотрела на дверь. Замок открылся сам по себе. Я гладил ее по спине с недовольной миной. Все закончилось.

К тому моменту, когда мы покинули комнату Лены, за окнами уже смеркалось. Я подумал было, что неплохо было бы каким-нибудь образом пробраться на кухню, но Лена просто закрыла глаза, и тележка для обслуживания номеров вкатилась на середину ее комнаты. Наверно, даже Кухня сегодня прониклась к ней сочувствием. Или же Кухня уже не могла противостоять новой силе Лены так же, как и я. Наверное, я съел блинчиков с шоколадом в шоколадном сиропе и залитых сгущенным молоком с какао столько же, сколько весил сам. Лена съела лишь бутерброд и яблоко. И все закончилось лавиной поцелуев.

Думаю, мы оба понимали, что, возможно, мы в последний раз вот так могли лежать рядышком в ее комнате. Казалось, словно мы больше вообще не могли ничего сделать. Но все складывалось так, как оно складывалось, и если сегодняшний день — это все, что у нас осталось, то, по крайней мере, у нас была эта возможность побыть рядом.

В действительности я же был настолько перепуган, насколько храбрился. Но, тем не менее, время еще не подошло к обеду, а это уже был и самый лучший, и самый худший день в моей жизни.

Я взял Лену за руку, и мы отправились вниз по лестнице. Ее рука была все еще теплой, поэтому я мог сказать, что сейчас у нее настроение было получше. Ожерелья блестели у нее на шее в свете серебряных и золотых свечей, висевших в воздухе и освещавших наш путь вниз по лестнице. Я не привык видеть весь Равенвуд таким праздничным и полным света, и на секунду возникло ощущение того, что здесь настоящий день рождения, такой, какой люди празднуют с радостью и легким сердцем.

А затем я увидел Мэйкона и тетю Дель. Они оба держали свечи, а позади них Равенвуд тонул в тенях и темноте. Сзади виднелись другие темные фигуры, тоже державшие свечи. И, что хуже всего, Мэйкон и Дель были одеты в длинные, черные мантии, словно приверженцы странного культа или друидские жрец со жрицей. И это уже совсем не было похоже на вечеринку ко дню рождения. Скорее, на жутковатые похороны.

Мда-а-а, счастливого дня рождения… Ничего удивительного в том, что ты не хотела выходить из комнаты.

Теперь ты видишь, о чем я говорила.

Когда Лена опустилась на последнюю ступеньку, она замерла и обернулась ко мне. Она совершенно не вписывалась в атмосферу, будучи одетой в свои старые джинсы и мою толстовку с лейблом школы Джексон. Вряд ли когда-либо раньше Лена так одевалась. Наверное, она таким способом хотела быть поближе ко мне настолько, насколько могла.

Не бойся. Это всего лишь охранный обряд Единения, чтобы я была в безопасности до восхода луны. Призвание не начнется, пока луна не будет в зените.

Я не боюсь, Ли.

Я знаю. Это я сама с собой разговариваю.

Она выпустила мою руку и шагнула с последней ступеньки вниз. Как только ее нога коснулась темного пола, она тут же начала преображаться. Ниспадающая черная мантия обряда скрыла ее тело. Чернота ее волос и одеяния слились воедино, превращаясь в черную тень, покрывавшую ее с головы до пят, оставляя открытым лишь лицо, которое было таким бледным, что словно светилось как сама луна. Она дотронулась до своей шеи, мамино ожерелье все еще было на ней. Я надеялся, что ей это напомнит о том, что я все еще здесь и с ней. Так же, как я надеялся на то, что это именно моя мама пыталась помочь нам все это время.

Что они собрались сделать с тобой? Это же не превратится в какую-нибудь жуткую языческую сексуальную оргию, да?

Лена прыснула. Тетя Дель с ужасом взглянула на нее. Рис аккуратно пригладила свою мантию одной рукой, глядя немного свысока, а Райан захихикала.

— Уймитесь, — шикнул Мэйкон. Ларкин, который умудрялся смотреться так же круто в черной мантии, как и в кожаной куртке, фыркнул от смеха. Лена приглушала свои смешки в складках мантии.

Когда свечи приблизились ко мне, я смог разглядеть лица державших их людей: Мэйкон, Дель, Лена, Ларкин, Рис, Райан и Барклай. Но здесь были лица и менее мне знакомые. Аурелия, мать Мэйкона, и еще одно лицо, смуглое и покрытое морщинами. Но даже оттуда, где я стоял, или, скорее, пытался устоять, было видно, насколько она похожа на свою внучку, поэтому я сразу же ее узнал.

Лена увидела ее одновременно со мной:

— Бабушка!

— С днем рождения, милая!

Круг разорвался, когда Лена кинулась, чтобы заключить в объятия седовласую женщину.

— Я не думала, что ты придешь.

— Конечно, я бы пришла. Я хотела сделать тебе сюрприз. Добраться с Барбадоса очень легко. И вот я здесь, а вы даже и моргнуть не успели.

Она же это не буквально, да? Кто она? Еще один Путешественник, Инкуб вроде Мэйкона?

Она Летающая, Итан. Объединяющая всех.

Я почувствовал то, что испытала Лена — легкий прилив облегчения, хотя мне самому было все удивительнее и удивительнее. Хорошо, моего отца можно было признать недееспособным, моя мама умерла, а женщина, которая меня растила, кое-что смыслила в магии вуду. Так что я мог спокойно относиться ко всему этому. Разве что я стоял там в окружении Магов со всеми их свечами, мантиями и книгами, и складывалось впечатление, что мне надо знать куда больше, чем я знал, благодаря своей жизни с Аммой. Узнать до того, как они начнут все это свое действо с магией и латынью.

Но я не успел. Мэйкон сделал шаг вперед, вступая в круг. Он поднял свою свечу выше.

— Cur Luna hac Vinctum convenimus?

Тетя Дель выступила за ним. Ее свеча дрогнула, когда она подняла ее и перевела:

— Почему этой луной мы собрались здесь все для Единения?