Петр Рябов - Проблема личности в философии классического анархизма

• Название: Проблема личности в философии классического анархизма
• Автор: Петр Рябов
• Жанр: Философия

---

[52]

Об этом «глубинном Я», которое Штирнер призывает познать, которое «волит» и содержит «врожденные чувства», глубоко и ярко сказал в книге «По ту сторону добра и зла» Ф.Ницше (264; 267-268): «Но в глубине нашего существа, «в самом низу» есть, конечно, нечто, не поддающееся обучению, какой-то гранит духовного фатума, предопределенного решения и ответа на предопределенные вопросы. При каждой кардинальной проблеме что-то неизменно говорит в нас: «это я»…».

[53]

Понимание свободы как понятия, близкого к понятию «власти», встречается у Штирнера там, где он, воскрешая гегелевскую диалектику отношений «раба» и «господина», говорит о «свободе Государства», «свободе Духа», как об их власти надо мной: свобода государства, свобода совести означает, по Штирнеру, «не то, что я свободен от государства, религии, совести, то есть, что я от них избавился. Она не означает моей свободы, а свободу управляющей мною и покоряющей меня власти, она означает, что один из моих тиранов – каковы государство, религия, совесть – свободен» (413; 100).

[54]

Рене Тайяндье подчеркивает у Штирнера это вопиющее противоречие: «между «я» Штирнера и разумом его читателя порвана всякая связь. С ним можно рассуждать только с помощью общих идей, именем некоторых принципов, а он начал отрицанием всех принципов, всех идей. Я даже не могу понять, зачем он издал свою книгу. К кому он обращается? Чего он хочет?» (92; 297).

[55]

«То, что я делаю бессознательно, я делаю наполовину» – утверждает Штирнер (413; 346). См. также его мысль о том, что «я – собственник своей мощи и только тогда становлюсь таковым, когда сознаю себя Единственным» (413; 353) (подчеркнуто нами – П.Р.).

[56]

10. «Разве мы – то, что в нас? Нет, так же, как мы не то, что вне нас. Я – не мое сердце, так же как я – не моя возлюбленная, которую считаю своим «вторым я»» (413; 31). И: «Но то, что я люблю, к чему стремлюсь, то лишь в моей идее, в моем представлении: оно – в моем сердце, в моей голове, во мне, как мое сердце, но оно – не я. Я – не оно». (112; 76)

[57]

Так, Л.Фейербах в своем ответе Штирнеру верно отметил определенную недооценку последним биологической общности людей. Аргументация его сводится к тому, что: пусть «я» – «Единственный», но ведь «я» и мужчина, у «меня» есть пол, и «я» люблю женщину, человека, значит, наряду с уникальностью, есть и биологическая общность «Единственного» с другими людьми, которой Штирнер не хочет замечать (см.413; 359-360).

[58]

Впрочем, Б.П.Вышеславцев утверждает, что «если у Декарта и Фихте имеет место «гносеологический солипсизм», то у Штирнера – «этический солипсизм» (79; 125), но это мнение – единичное.

[59]

В.Баш писал по этому поводу: «В то время как Кант и все английские и французские индивидуалисты XVIII века считались только с общечеловеческими качествами личности, качествами, которые сближают ее с другими личностями, Штирнер считается только с теми качествами, которые удаляют ее от них, которых она ни с кем не разделяет. Каждый человек образует закрытый и полный микрокосм». (413; 446)

[60]

«Поэтому взгляни на все это иначе и скажи себе: я – человек! Я не нуждаюсь в том, чтобы еще сделать из себя человека, ибо он уже во мне, как все мои качества» (413; 119). И: «Человек ведь не личность, а идеал, привидение» (413; 73).

[61]

«Каков человек, таково и его отношение ко всему. «Как ты глядишь на мир, так он глядит и на тебя»» – утверждает Штирнер (413; 325).

[62]

Приведем в качестве примера только одну из таких бесчисленных (поразительно неверных, неглубоких и тенденциозных) трактовок штирнеровского «эгоизма». С.Н.Канев в книге «Революция и анархизм» пишет по этому поводу: «Эгоизм – себялюбие, извлечение из всего личных выгод, равнодушие к окружающим – стал одним из главных идеалов штирнеровского анархизма» (139; 53).

[63]

Соглашаясь с Максом Штирнером, спустя более чем через сто лет после него, Эрих Фромм писал об этом: « «Не будь себялюбивым» – эта формула становится одним из самых мощных идеологических орудий подавления спонтанности и свободного развития личности. Под давлением этого лозунга человек идет на жертву и полное подчинение; «бескорыстны» только те действия, которые служат не индивиду, а кому-то или чему-то вне его» (413; 545).

[64]

Приведем два наиболее показательных высказывания Штирнера по этому поводу: «Ни одна овца, ни одна собака не старается стать «настоящей овцой», «настоящей собакой»; ни для одного животного сущность его не является в виде задачи, то есть понятия, которое оно должно осуществлять… Оно не стремится стать чем-нибудь иным, чем оно есть на самом деле… ваша природа – раз и навсегда человеческая, вы – люди, с человеческой природой. Но именно вследствие того, что вы уже люди, вам не надо делаться иными» (413; 320). И еще: «Слишком мы совершенны, и во всем мире нет человека, который бы был грешником! Существуют сумасшедшие, которые воображают, что они – Господь Бог, Богочеловек или человек с луны, и все повсюду кишит глупцами, которые считают себя грешниками; но как те – не люди с луны, так и эти – не грешники. Их грех – воображаемый» (413; 347).

[65]

См.Б.В.Гиммельфарба и М.Л.Гохшиллера: «Тот, кто поступает «эгоистически», не поступает ни дурно, ни хорошо; иначе поступать невозможно», однако, по Штирнеру, если человек «отступает от своего права на удовлетворение своих потребностей, на достижение своеобразия, отступает от своего права на эгоизм, то он поступает неэтично, если же утвержает свое своеобразие, опираясь на свой эгоизм, срывая с себя оковы, то он поступает высокоэтично» (93; 541). Как отмечал А.Горнфельд: «Одно требование лежит в основе всякой морали эгоизма… – требование быть самим собой» (98;3).

[66]

«Не в государстве, а единственно наперекор государству может быть проведена свобода печати, и если она будет осуществлена, то не вследствие просьб, а как акт возмущения. Всякая просьба и всякое ходатайство о свободе печати уже – сознательно или бессознательно – возмущение, и только филистерская половинчатость не хочет и не может в этом признаться себе…» (413; 271).

[67]

Так, советский автор С.Н.Канев, дает следующую забавную и нелепую «классовую оценку» немецкого мыслителя: «Устами Штирнера говорил прижимистый мелкий буржуа, беспощадно эксплуатирующий в своем хозяйстве рабочих» (139; 54).

[68]

«Конечно, нельзя ничего иметь против создания общин, но необходимо противиться восстановлению старого попечения, вообще того принципа, что нужно из нас что-либо сделать, христианина, подданного, свободного или «человека»» (413;230-231).

[69]

Между прочим, в этом месте, проповедуемое им «восстание» Штирнер основывает на «недовольстве людей собою», тогда как в иных местах своей книги призывает людей принять и понять свое «совершенство».

[70]

Такие эпигоны Штирнера – «анархо-индивидуалисты», как Дж.Маккай в Германии, О.Виконт в России, итальянские и французские штирнерианцы, преимущественно из числа литературно-художественной богемы, позаимствовали у Штирнера в основном идеи, близкие к «ницшеанству»: культ силы и «эгоизм в обыкновенном смысле». В свою очередь, социалистические авторы, критикуя их, несправедливо обрушивали свою критику и на самого Штирнера. (Примеры буржуазно-ницшеанского карикатурного истолкования Штирнера см. – 92; 315-331, 508-511).

[71]

Подробную сводку высказываний анархических авторов о Штирнере – см.92; 502-515. Что касается М.А.Бакунина, то, хотя он и был знаком с книгой Штирнера, но почти не упоминает о нем. П.А.Кропоткин, посвятивший Штирнеру несколько страниц в «Современной науке и анархии» (см.413; 502-503), не увидел и не понял того ценного, что содержится в учении Штирнера и объявил его философию «пережитком прошедших времен».

[72]

Основные из этих недостатков Штирнера: элементы спекулятивности и метафизичности у него, недооценка социально-экономических и духовных факторов, метафизическое абсолютизирование противоположности между личностью и человечеством, содержанием личности и самой личностью; культ силы и элементы конформизма в этике. Очевидна внутренняя самопротиворечивость гиперсубъективизма, сверхиндивидуализма:

– Если есть только моя воля, – нет морали, добра, зла, торжествуют аморализм и релятивизм.

– Если есть только мое познание – солипсизм, нет других людей, нет мышления, общения, языка.

– Если есть только моя свобода – свобода исключается, наступает тирания.