Редьярд Киплинг - Девять сборников рассказов

• Название: Девять сборников рассказов
• Автор: Редьярд Киплинг
• Жанр: Зарубежная классика

---

Здесь он меня прервал. Ему бы только добраться до Карачи, а дальше он справится сам. Я велел ему дожидаться, не сходя с места, пока стемнеет настолько, что я смогу съездить в поселок, не привлекая внимания моим костюмом. Надо сказать, что господь в своей премудрости вложил в грудь британского солдата, зачастую неотесанного скота, детски доверчивое сердце, чтобы он верил своим офицерам и шел за ними в огонь и воду. Далеко не с такой легкостью он доверяется гражданским лицам, но, раз поверив, верит уже свято, как собака. Я имел честь пользоваться дружбой рядового Ортериса с перерывами более трех лет, и дружба наша была по-мужски честной и прямой. Поэтому он не сомневался, что все, сказанное мною, чистая правда, а не просто слова, брошенные на ветер.

Мы с Малвени оставили его в высокой траве на берегу и, прячась в зарослях, направились к моей лошади. Солдатская рубаха немилосердно царапала мне кожу.

До сумерек пришлось ждать около двух часов. Мы разговаривали об Ортерисе шепотом и напрягали слух, чюбы уловить какие-нибудь звуки с той стороны, где он находился, но не услышали ничего, кроме ветра, свистевшего в высокой траве.

-- Сколько я его лупил, -- горячо сказал Малвени, -- раз чуть до смерти не зашиб. Ну никак из его безмозглой башки помрачения не выбить. Хоть ты тресни! И ведь нельзя сказать, чтобы он от природы был безмозглый, так-то он толковый и покладистый. В чем тут причина? То ли в воспитании дело ведь его никто не воспитывал. То ли в образованности -- ее и в помине нет. Вог вы человек ученый, ответьте-ка!

Но мне было не до ответа. Я размышлял, сколько еще продержится Ортерис на берегу и неужели я все-таки буду вынужден сдержать слово и помочь ему дезертировагь.

Едва наступила темнота, я с тяжелым сердцем начал седлать лошадь, и тут вдруг до нас донеслись дикие вопли с реки.

Злые духи оставили рядового Ортериса, э 22639, из роты "Б". Их, как я и надеялся, изгнали одиночество, темнота и ожидание. Мы пустились бегом и увидели, как он в панике мечется в траве -- без сюртука (без моего сюртука, разумеется). Он, как помешанный, выкликал наши имена.

Когда мы подбежали к нему, он обливался потом и дрожал, как испуганная лошадь. С превеликим трудом нам удалось его успокоить. Он ныл, что на нем гражданское платье, и хотел немедленно содрать его с себя. Я велел ему раздеться, и мы в одно мгновение вторично поменялись одеждой.

Шорох собственной пропотевшей рубахи и скрип сапог, казалось, привели его в себя. Он прижал ладони к глазам и сказал:

-- Что на меня нашло? Я не спятил, солнцем меня не хватило, а вел себя невесть как, и нес невесть что, и натворил... Что я такое натворил?

-- Что натворил? -- повторил Малвени. -- Опозорил себя, хоть это еще полбеды, но ты еще роту "Б" опозорил, а что хуже всего -- опозорил меня! А ведь кто как не я учил тебя быть солдатом, когда ты был еще дрянным, плаксивым, неуклюжим новобранцем. Да ты и сейчас не лучше, Стэнли Ортерис!

Ортерис смолчал. Потом рассгегнул тяжелый пояс, утыканный значками полудюжины полков, над которыми одержал победу его собственный полк, и протянул Малвени.

-- Драться я с тобой не могу, Малвени, рост не позволяет, -- сказал он,--да и все равно ты меня поколотишь. Вот, держи ремень-можешь разрубить меня пополам, если хочешь.

Малвени обернулся ко мне.

-- Оставьте нас одних, сэр, нам надо с ним потолковать.

Я оставил их и по дороге домой раздумывал об Ортерисе и о моем приятеле, которого я люблю, рядовом Томми Аткинсе вообще.

Но так ни до чего и не додумался.

перевод Н. Рахмановой

В КАРАУЛЕ

Der jungere уланы

Сидят mit offenem рот

И слушают, как Брайтман

Про бой на юге врет

И учит for dem схваткой

Молитву сотворить,

А заодно и шнапса

Как следует хватить

Баллады Ганса Брайтмана

-- Матерь божья, заступница, ну какого черта нас занесло в эту глушь и до каких пор нам тут торчать? Ответьте мне, сэр.

Говорил Малвени. Время действия -- час ночи, июньской, удушливожаркой, место действия -- главные ворота форта Амары, самого унылого и безотрадного форта во всей Индии. Почему в это время там оказался я -- касается только сержанта Макграта и караульных.

--Подумаешь, спать охота!--продолжал Малвени. -- Чего караульным сделается? Простоят до смены, не сахарные.

Малвени был гол до пояса, с Лиройда, лежавшего на соседней койке, струйками стекала вода, которой только что окатил его из меха Ортерис, облаченный в белые подштанники; четвертый рядовой, лежа с открытым ртом под ярким светом большого фонаря, беспокойно бормотал что-то во сне. Жара под кирпичной аркой стояла ужасающая.

-- Хуже ночи не припомню. Ей-богу! Ад на землю выволокли, что ли? -проворчал Малвени.

Раскаленный ветер, словно морская волна, прорвался в ворота; Ортерис выругался.

-- Полегчало тебе малость, Джок? -- спросил он Лиройда.--Ты зажми голову между колен. Сразу все как рукой снимет.

-- Ох, отстань. Отстань, и так у меня сердце сейчас наружу выскочит. Ох, дайте мне сдохнуть, сдохнуть бы! -- простонал великан йоркширец, который, как все крупные, полнокровные люди, особенно тяжко переносил жару.

Спавший под фонарем на мгновение проснулся и приподнялся на локте.

-- Так подыхай, и будь ты проклят! -- произнес он. -- Я и сам проклят -- и умереть не могу!

-- Кто это? -- прошептал я, так как голос показался мне незнакомым.

-- Чистокровный джентльмен, -- ответил Малвени.--В первый год побыл капралом, на другой -- сержантом. К офицерскому чину так и рвется, но пьет, как рыба. Помяните мое слово, он отправится на тот свет еще до наступления холодов. Вот так, глядите!

Он скинул с ноги сапог и дотронулся голым пальцем до спускового крючка своего "Мартини". Ортерис неправильно истолковал его движение, и в следующую секунду винтовка отлетела в сторону, а Ортерис встал перед ним, сверкая глазами.

-- Ты что? -- возмущенно сказал Ортерис -- Ты что? Мы-то без тебя что делать будем?

-- Спокойней, малыш, -- ответил Малвени, мягко отстраняя его -- Не собираюсь я ничего такого делать и не соберусь, пока Дайна Шедд жива. Просто я показывал кое-что.

Лиройд, скорчившийся на койке, застонал, а джентльмен-рядовой вздохнул во сне. Ортерис взял протянутый Малвени кисет, и мы втроем степенно и молча задымили, а тем временем перед нами на гласисе, как черти, крутились пыльные вихри и мели раскаленную равнину.

-- Стаканчик? -- спросил Ортерис, отирая лоб.

-- Не мучь ты людей разговорами про выпивку, -- проворчал Малвени, а то как загоню тебя в ствол да садану в воздух -- будешь знать

Ортерис хмыкнул и извлек из ниши на веранде шесть бутылок имбирного пива.

-- Ах ты Макьявел, где ты это раздобыл9 -- с восхищением спросил Малвени -- Не базарное, сразу видно.

-- А ты почем знаешь, какое пойло потребляют офицеры? -- отозвался Ортерис -- Ты что, буфетчик?

-- Погоди, сынок, ты еще когда-нибудь угодишь под военный суд,-- сказал с укоризной Малвени,-- но так и быть,-- он откупорил бутылку,-- на сей раз я насчет тебя не доложу. Офицерские харчи еще никому не вредили, а выпивка и подавно. За удачу! Война сейчас или не война... Впрочем, времечко и впрямь поганое. Итак, за войну! -- Он поднял бутылку с безобидным пойлом и помахал на все четыре стороны -- За войну, будь она проклята! Север, восток, юг и запад! Джок, трясогузка несчастная, иди сюда, выпей!

Но Лиройд, совершенно потерявший голову от страха перед смертью, которую предвещали вздувшиеся у него на шее вены, призывал создателя разом покончить с ним и в промежутках хватал ртом воздух. Ортерис вторично окатил его водой, и великан немного ожил.

-- Ох, не знаю, выживу ли я! Да и чего ради жить-то? Послушайте, ребята! Я устал, до смерти устал. Кости -- и те у меня размякли. Ох, дайте околеть!

Под сводом кирпичной арки прерывистый шепот Лиройда отдавался гулким эхом. Малвени беспомощно взглянул на меня, но я-то помнил, как однажды, в трудный-претрудный день на берегу реки Кхеми, вконец отчаявшийся Ортерис чуть не сошел с ума и как умело изгнал духа безумия чародей Малвени.

-- Говорите же, Теренс, -- сказал я, -- не то Лиройд у нас совсем взбесится, а это будет почище, чем с Ортерисом. Говорите! На ваш голос он отзовется.

Ортерис предусмотрительно побросал винтовки караульных на койку Малвени, а тот повысил голос, как будто уже давно рассказывал одну из своих историй, и, повернувшись ко мне, произнес:

Ваша правда, сэр, хоть в казармах, хоть за их стенами, ирландцы -- это сущие дьяволы. В таком полку служить впору лишь здоровым парням с кулаками, как у чемпионов. Беззаконие в ирландском полку -- хуже, чем в Содоме, а уж какую резню устраивают эти отпетые, остервенелые разбойники на поле боя!.. Мой первый полк был ирландский -- сплошные фении и бунтовщики до мозга костей, но за Вдову дрались, кстати, лучше всех они, мятежники-ирландцы. Черные тайронцы. Слыхали о таких, сэр?

Слыхал ли я! Я знал, что полк этот -- редкая коллекция отъявленных мерзавцев, похитителей собак и кур, мародеров и при этом самых отчаянных сорвиголов во всей армии. Пол-Европы и пол-Азии имели все основания помнить черных тайронцев -- да сопутствует удача их истрепанным знаменам, как им всегда сопутствовала слава!