Александр Мартынов - В заповедной глуши

• Название: В заповедной глуши
• Автор: Александр Мартынов
• Жанр: Прочие приключения

Четвёртая и пока последняя книга цикла «В заповедной глуши». Помните! Мир, который описан тут — СУЩЕСТВУЕТ рядом с вами и может за вами придти.

---

Не сводя глаз со щенка, мальчик сел на мокрый камень. Развернул шоколадку. Посмотрел на коричневую морщинистую поверхность. Вздохнул.

И, переломив батончик пополам, слез на асфальт, присел на корточки и протянул руку с половинкой батончика щенку. Не бросил, а протянул…

…Он съел свою половинку, не поднимаясь с корточек, рядом со щенком. Тот лопал, давясь и крутя хвостиком, поглядывая на человека — и от этого взгляда Витьке стало теплее на душе. Может быть, потому что по сравнению со щенком он был сильным и большим?

Витька погладил щенка по мокрой шкурке. И увидел, как возле них остановились в снежной каше высокие грязные ботинки. Мальчишка поднял голову.

Возле него стоял парень — лет 14, неплохо одетый, но… какой-то потёртый, что ли? Стоял и смотрел сверху вниз на сидящего на корточках мальчишку. И Витька молчал — что было говорить? Отбирать у него было нечего, он боялся только, что парень обидит щенка и взял его на руки, закрыл предплечьями и ладонями.

— С Новым годом, — сказал парень. Без насмешки. — Я видел, как ты тут крутишься… Ну что, час остался. Будешь тут праздновать или пойдём к нам встречать?

— Я… вот с ним, — хрипло сказал Витька и качнул прижавшегося щенка. Парень дёрнул плечами:

— Да ради бога. Вставай, пошли скорее, а то я устал, как собака.

И, наклонившись, потрепал щенка за ушки.

* * *

Щенок не ужился на «Вилле П…ц», как называли своё убежище в подвале старого газораспределительного комплекса жившие там мальчишки и девчонки. Через два месяца, когда стало теплеть, он ушёл со взрослыми собаками. Витька всплакнул, но не очень.

Компания, к которой прибился Витька, не была ни бескорыстным коллективом «один за всех и все за одного», ни «беззаконной стаей» — именно два этих образа бесконечно муссируют дубоподобные журналисты, пишущие о беспризорных. Просто полтора десятка тех, кому государство отказало в праве на жизнь, не пожелали умирать и невольно сбились потеснее. Так было легче. Всё легче — выживать, болеть и даже умирать. Случалось и такое. Через две недели после первого знакомства на глазах Витьки умер одиннадцатилетний мальчишка, избитый на рынке за то, что украл колбасу с прилавка. Он дополз до «Виллы П…ц» весь в крови и умирал почти три часа, а девчонки сидели возле него и утешали, чтобы ему было легче. Все знали, что он умрёт, а так ему и правда было легче. И всё-таки перед смертью он тихонько позвал маму.

Четырнадцатилетний Федька, лидер компании, против новенького ничего не имел, лишь бы тот зарабатывал. Просить Витька отказался. Федька поколотил его — без злобы, просто чтобы слушался. Витька отказался просить опять. Федька удивился и поколотил снова. Витька отказался и в этот раз. Федька снова собирался пустить в ход кулаки, но старшая из девчонок, Натка, бросила ему: «Хоре х…й страдать. Видишь ведь, что он не попрошайка. Бери его с собой.» «Да мне-то,» — пожал плечами Федька. И стал брать Витьку с собой — бомбить машины, пьяных, «лёгкие» конторы, ларьки и прочее.

Нельзя сказать, что Витька хотел красть. Но уже понял, что не делать этого будет нечестно. Ведь он же ест, что и все, спит в тепле… Воровать казалось честнее, чем просить. Ведь давали, как правило, те, у кого и у самих было немного, и Витька чувствовал себя так, словно обманывает их. А крали у тех, кто имел много и никогда не давал. Всё было честно. При своём росте, внешности и ловкости воришка из Витьки вышел отличный. Федька это сам признал.

Он был неглупый и справедливый, любил почитать книжку и поговорить с младшими. А с Витькой, естественно, говорил больше, чем с остальными. И охотней. И «за жизнь», и вообще про отвлечённые вещи типа космоса или книжек. Именно Федька заставил Витьку затвердить главные правила беспризорного:

1. хоть раз в день есть горячее;

2. никогда не связываться с наркотиками;

3. никогда не браться за непонятную работу, сколько бы не предлагали;

4. не верить ни единому слову «власти»;

5. никогда не обманывать тех, кто к тебе правда отнёсся по-хорошему.

— А такие бывают? — спросил Витька.

Они сидели тогда на ограждении крыши, над двенадцатиэтажной пропастью. Была тёплая летняя ночь, они удачно поработали, и у Федьки было хорошее настроение. Он нагнулся назад, плюнул на улицу, пожал плечами и сказал:

— Ты знаешь, по-разному случается, Вить. Сказок много базарят, но и по правде бывает. Я такие истории знаю. Кого-то взяли в семью, кого-то там куда-то ещё в хорошее место. Кого-то родаки или ещё какая родня вдруг отыскали. Но это редко бывает. Нашего брата по стране знаешь сколько? При Борьке Беспалом было три лимона, а при нынешнем Вовке Бледном стало пять… Дохнем.

— Кто дохнет? — не понял Витька. Федька криво улыбнулся:

— Да кто… Мы, русские. Ты что, не заметил, что наш брат только русский?

Витька об этом не задумывался. Он помолчал и спросил:

— Федь… А вот родители… они правда находятся?

Федька вдруг обнял Витьку за плечи:

— Слушай, Вить, — ласково сказал он. — Ты не надо про это. Ты же сам видел… ну, ты рассказывал. Тогда ты маленький был, но сейчас-то…

Витька не стал спорить. Но что-то такое в нём осталось. И вырвалось через год, когда ему было уже одиннадцать.

Родители снились ему всё это время. Но это были сны из прошлого — как будто всё по-прежнему. А тут… тут ему приснился новый сон. Как будто где-то — дом, совсем новый, в каком-то селе. И там живут мама и папа. И ждут Витьку. Его ждут.

Утром он стал собираться. И, когда кто-то спросил: «Куда? — он бросил: — Искать.» «Рехнулся, — сказала отдыхавшая после «трассы» Натка. — Федьке скажу, он тебя убьёт.» Витька презрительно шевельнул плечом.

Федька его не тронул. Он только повторил:

— Рехнулся ты, Вить.

— Вдруг найду? — сказал Витька.

— Пошли, провожу, — сказал Федька. Собирались и остальные, но он разогнал их «по местам»: — Нечего.

Они долго шли вдоль железнодорожных путей. Федька молчал. Потом сказал:

— Зря ты. Пропадёшь ещё.

— Не пропаду, — упрямо ответил Витька.

— Ну ладно, — согласился Федька. — Я дальше не пойду… — они остановились. Федька помялся: — Вить… тут я вот что скажу… у тебя сейчас возраст такой… в общем, ты смотри, помни, что я тебе говорил. Мне Натка давно говорила, да я как-то… у нас такого тут нет почти… — Витька удивлённо глядел, как смешно мнётся Федька, не понимая, о чём он. — Там, — он махнул рукой на запад, — до мальчишек охотников полно. А ты красивый… то есть, — он спешно поправился, — девчонки так говорят. Ты осторожней. Это дело такое, хуже наркоты. И не умрёшь, и жизни не будет.

Витька засмеялся. Он никогда не рассматривал себя с точки зрения красоты. Тогда Федька засмеялся тоже — и протянул Витьке руку. А потом сказал, сжимая его пальцы:

— Если бы у меня была семья… настоящая…Я бы хотел младшего брата, как ты.

— Я, может, вернусь ещё, — пообещал Витька. Но знал: не вернётся. Он найдёт родителей. Обязательно.

3

И Витьку понесло по стране.

Страна была большая и безалаберная, поэтому можно было прожить, всё казалось не так страшно, как сперва, когда он сидел на мокром бетоне, испуганный и маленький. Теперь за ним была закалка, за ним было умение, за ним была волчья выучка. Он нигде не задерживался долго, постепенно пробираясь всё дальше и дальше не запад — низачем, бесцельно, просто так несло его человеческим потоком, стремившимся из восточных областей, из-за Урала, поближе к ещё худо-бедно живущему центру. Он искал. Он правда искал, уверенный в том, что сон не солгал — шёл, ведомый смутным инстинктом, в котором любой врач легко определил бы психическое расстройство.

Но какие врачи — для беспризорного русского мальчишки?

За восемь месяцев он добрался до центральных районов. И в свой двенадцатый день рождения, чтобы немного передохнуть, нанялся работать на стройку под Рязанью, подай-принеси, в какую-то украинскую бригаду.

Украинцы были совсем простыми мужиками, оставившими дома — в ещё более нищей, чем Россия, стране, таких же детей, пацанов и девчонок. Нет, никто и не думал сдерживать мат или похабные рассказы при мальчишке. Но его не обделяли ни едой, ни тёплым местом, а когда однажды надутый, похожий на сыча хозяин стройки хотел зажилить крохотную плату мальчишки — рабочие вступились так дружно и решительно, что оторопевший буржуйчик и не подумал спорить.

Когда работа была закончена — на исходе третьего месяца — украинцы звали мальчишку с собой, под Ставрополь, работать дальше. Но Витьку снова подняло и потащило с места. И только под Воронежем он нашёл во внутреннем кармане новой куртки пачку денег — почти пять тысяч — и записку, корявую и неграмотную, в которой ему желали счастья.

Хорошо, что он успел потратить те деньги. Потому что недалеко от Воронежа на него напали местные пацаны, сельские. Сами давно почти как беспризорные, тоже полуголодные и злые на всех.