Джеймс Баллард - Суперканны

• Название: Суперканны
• Автор: Джеймс Баллард
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04019-6

В 70 лет неугомонный Баллард написал, по выражению рецензентов, «первый необходимый роман XXI века». Пол Синклер, травмированный авиатор, и его жена Джейн приезжают на Лазурный берег в бизнес-парк «Эдем-Олимпия», где Джейн должна занять место Дэвида Гринвуда — терапевта и педиатра, застрелившего в припадке безумия десять человек. Но что заставило его сойти с ума? Какую тайну скрывают зеркальные фасады транснациональных корпораций? И насколько заразна эпидемия насилия?

---

Я смотрел на эту меховую свалку, вдыхая странный аромат, плывший прежде в ночном воздухе над Фондом Кардена. У японских моделей от страха с кожи осыпалась пудра, и теперь на сероватых подкладках виднелся похожий на ледяную корочку слой талька.

— Пол?.. — услышал я за спиной чей-то голос. — Не знал, что вы здесь. Дорогой вы мой, что же вас не было на обеде?

Я повернулся и у дверей увидел Алена Делажа без пиджака. Он любезно приветствовал меня, не смущаясь своей сбивчивой речи и раскрасневшегося лица. Его слегка покачивало на нетвердых ногах, и, хотя свет здесь был тускловат, я увидел кровоподтеки у него на руках и груди, словно он схватился с кем-то в жестокой уличной потасовке.

В одной руке он держал кассету, словно собираясь одарить меня записью проведенного вместе вечера. Знал ли он, что я видел ограбление? Его глаза обшаривали мое лицо в поисках какого-либо свидетельства одобрения, словно он был теннисистом средней руки, обыгравшим клубного профессионала.

— Великолепно, правда? — показал он на меха. — Лучшие накидки. Мы подарим одну из них Джейн.

— Очень мило с вашей стороны. Но ее поколение… они сложно относятся к мехам. Подарите лучше Симоне.

— Да, конечно, ей понравится. Представьте себе двух этих женщин вместе в норковых накидках. Джейн любит делать то, что ей говорит Симона…

— Откуда эти меха?

— Не знаю толком. — Делаж скользнул взглядом по книжным шкафам, словно рассчитывая найти ответ на неразрезанных страницах этих книг. — Мы их одолжили у одной рекламной компании. Мы их используем в одном фильме для Уайльдера Пенроуза.

— Значит, это реквизит?

— Именно. — Ален улыбнулся мне, радуясь возможности продемонстрировать свежий скол на зубе. Он моргнул за стеклами очков — серьезный бухгалтер, гордящийся своим участием в таком опасном предприятии. Я чувствовал — он хочет поделиться со мной сокровенным, и подумал, что еще немного — и я войду в узкий круг его ближайших друзей.

Франсес ждала меня в оранжерее, держа под мышкой папку с брошюрами. Я уже догадался, зачем ей понадобилось заезжать на виллу Гримальди — еще один этап моего посвящения в реалии «Эдем-Олимпии».

— Пол, с тобой все в порядке? Ты выглядишь так, будто что-то увидел.

— Увидел. — Я открыл пассажирскую дверь ее машины; до меня стала доходить роль, которую играли эти брошюры. Я оглядел «рейндж-ровер», наехавший на розовый куст. Удирая от Фонда Кардена, водитель глубоко продрал крыло машины. — Франсес, я впервые понял, что здесь происходит.

— Расскажи. Я вот несколько лет пытаюсь понять.

— Эти грабежи, любительский наркобизнес, все это молодеческое насилие… Люди, руководящие «Эдем-Олимпией», делают вид, что сошли с ума. Фрэнк Гальдер был прав…

Глава 28 Тенденция к насилию

— Пол?.. Это страшный секрет. Входите скорей, пока вас никто не видел.

Заговорщицки улыбаясь, Уайльдер Пенроуз открыл дверь и затащил меня внутрь. Он сделал вид, что обшаривает взглядом дорогу — не прячется ли кто-нибудь за платанами, залитыми воскресным утренним светом.

— Можете перевести дыхание. — Пенроуз закрыл дверь и привалился к ней спиной. — Похоже, пока встали только вы да солнце.

Я промолчал, дав Пенроузу возможность насладиться собственной шуткой, и последовал за ним в гостиную.

— Извините, что не смог предупредить заранее. Мы могли бы встретиться в клинике, но там все так открыто…

— Настоящий улей. — Пенроуз указал мне на кресло из хромированного металла и черной кожи. — Я в любое время рад вас здесь видеть. И Джейн. Речь не идет о срочной медицинской помощи?

— В некотором роде…

— Неужели. Да, я вижу — вы не в себе.

Тяжелые губы Пенроуза разошлись, демонстрируя озабоченность и обнажая его мощные нечищенные зубы. Он был босиком, в рубашке без воротничка, подчеркивавшей его разбойничьи могучие плечи. Он был рад видеть меня, хотя, позвонив ему в семь часов, я поднял его с постели. Он стоял так близко к моему стулу, что я ощущал ночные запахи его тела: душ он не успел принять.

— Вы пока отдохните, а я приготовлю кофе. — Он отмахнулся от лучика солнца, словно прихлопнул муху. — Видел сон — никак не могу от него избавиться…

Когда он исчез, я прошелся по комнате — она была пуста, если не считать двух кресел и стеклянного столика; здесь было так прохладно и бело, что я представил себе: отблески закатных лучей задерживаются здесь долго после наступления темноты. Осматривая это аскетическое пространство со скрытыми подвохами, я подумал о кабинете Фрейда в его доме в Хэмпстеде, где мы с Джейн побывали вскоре после нашей свадьбы. Все помещение, словно хранилище окаменевших табу, было заполнено фигурками и изображениями языческих богов. Я часто задавал себе вопрос, зачем Джейн потащила меня в дом великого психоаналитика и не подозревала ли она, что мои травмы, никак не заживавшие в течение многих месяцев, были не вполне физического свойства.

В гостиной Пенроуза, напротив, не было никаких безделушек; наиболее реальной плоскостью в этом белом кубе было притулившееся у одной из стен большое викторианское зеркало в потреснутой раме. Его потухшая серебристая поверхность напоминала тайный бассейн, который заволокло пеленой времени.

— В нем есть что-то мистическое, правда?.. — Пенроуз, лавируя кофейным подносом, показался в дверном проеме. — Я купил его в антикварной лавке в Оксфорде. Вполне возможно, что в него заглядывала юная Алиса Лиддел.

— Может быть, в один прекрасный день она выйдет из него?..

— Надеюсь.

Я подошел к камину, на котором бросалась в глаза серебряная рамка с фотографией широкоплечего мужчины лет пятидесяти. На нем была солдатская одежда цвета хаки, и он улыбался в камеру, как турист, хотя на заднем плане виднелся остов сгоревшего танка.

— Мой отец… — Пенроуз взял у меня рамку и вернул ее на место. — Убит осколком шальной мины в восьмидесятом году. Он работал на «Врачей без границ» в Бейруте. Одна из тех бессмысленных смертей, из-за которых вся остальная жизнь кажется абсолютно непостижимой. Я выбрал медицину, потому что хотел быть похожим на него, а потом стал психиатром, чтобы понять — зачем.

Рядом с портретом отца была фотография молодого человека с такими же тяжелыми бровями и мощным телосложением, он стоял на боксерском ринге со своими секундантами. Ему, одетому в перчатки, высокие в талии шорты и пропитанную потом майку, вручали значок чемпиона. Он обаятельно улыбался, невзирая на свои синяки, и я решил, что это Уайльдер Пенроуз, сфотографированный много лет назад после квалификационного боя.

— Значит, вы занимались боксом? Вид у вас вполне профессиональный.

— Это опять мой отец — в пятидесятые годы. — Уайльдер кивнул на фотографию и легко подпрыгнул на своих босых ногах. — Он был страстным боксером-любителем, тяжеловесом с очень быстрым ударом. Дрался за свой колледж, а потом, на военной службе, — за армию. Он это любил. Он и двадцать лет спустя выходил на ринг.

— Даже когда стал врачом? Странноватый спорт он выбрал. Ушибы головы…

— Тогда сотрясения мозга мало кого волновали. — Пенроуз сжимал и разжимал кулаки. На его лице мелькнуло выражение зависти и восхищения, с которыми он давно смирился, но которыми не хотел делиться с другими. — Бокс открывал его потаенные качества: вне ринга он был мягкий человек, примерный муж и отец, но, оказавшись внутри канатов, становился жестоким. Он принадлежал к тому типу истинно кровожадных людей, которые даже не догадываются об этом.

— А вы?

— Кровожаден ли я? — Пенроуз, ухмыляясь, легонько ударил меня в левую почку. — Пол, что за мысль?

— Я хотел сказать, вы занимались боксом?

— Занимался немного, но…

— Ринг пробуждал в вас дурные наклонности?

— В яблочко, Пол. Вы чуткий человек. Но тем не менее бокс навел меня на одну важную мысль, в особенности это касалось спортивной карьеры моего отца… — Пенроуз уселся на кресло лицом ко мне и налил кофе. Его губы разошлись в щедрой улыбке, открывшей шрам на одной из них. — Обо мне можете не беспокоиться. Давайте поговорим о ваших проблемах. Вы сказали, что нужна срочная медицинская помощь… случайно не венеролога?

— Насколько я знаю — нет.

— Хорошо. Люди становятся застенчивы, когда дело касается сексуальных болезней, и на то есть основательные дарвинистские причины. В вашем случае, поскольку вы супружеское ложе разделяете с врачом…

— Уайльдер, речь идет не обо мне.

— Слава богу. И о ком же идет речь?

— Об «Эдем-Олимпии». А точнее, о ее администрации.

— Продолжайте. — Пенроуз поставил свою чашку и удобно развалился в кресле. Руки свободно повисли от плеч, костяшки пальцев почти касались пола, отчего вид у него стал максимально безобидный. — Вы уже говорили об этом с Джейн?