Иоахим Видер - Сталинград: К 60-летию сражения на Волге

• Название: Сталинград: К 60-летию сражения на Волге
• Автор: Иоахим Видер
• Издательство: Воениздат
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-203-01918-5

В сборник вошли малоизвестные воспоминания военачальников вермахта и документы о сталинградской катастрофе. Это протоколы допросов фельдмаршала Паулюса, записки его подчиненного офицера-разведчика Видера, Цейтцлера, Дёрра, директивы за подписью Гитлера и др.

После Сталинграда многие офицеры и солдаты вермахта, в том числе и некоторые военачальники, пришли в уныние и стали терять веру в благополучный для фашистской Германии исход войны.

Книга уникальна по подбору материалов и дает реальную картину сражения на Волге. Так это было…

---

Это была странная речь. Гитлер говорил и как верховный главнокомандующий, и как партийный агитатор. Нельзя было не опасаться, что Гитлер, заявив однажды о своих намерениях на всю Германию и на весь мир, откажется когда-либо изменить их, так как выполнение этих намерений станет для него вопросом личного престижа. А когда речь идет о престиже, диктаторы, как известно, всегда проявляют повышенную чувствительность. Более того, Гитлер был политиком, а не солдатом. Объявляя о своих намерениях, он думал дать ясные цели своим командирам и войскам и таким образом укрепить их решимость. Гитлер считал, что его речи повышают стойкость солдат. Он не знал, как будут звучать его слова в ушах высших командиров, младших офицеров и солдат, ожесточенно сражавшихся и умиравших в Сталинграде. Он не знал, какое впечатление могут произвести его слова на генеральный штаб сухопутных сил и его начальника. Кстати, мне никто не сообщил об этой речи до того, как она была произнесена, — впервые я услышал ее по радио.

В течение первых недель ноября я снова и снова представлял свои основные требования Гитлеру. Благодаря данным нашей разведки картина становилась яснее с каждым днем. Мы работали в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами, подвергая районы сосредоточения русских войск ударам с воздуха. Большего мы не могли сделать. Оставалась единственная надежда. Несмотря на все, еще можно было в самый последний момент убедить Гитлера принять основное решение. Я беспрестанно приводил ему все новые и новые доказательства.

Весь генеральный штаб — от старшего начальника до рядового сотрудника — разделял мои мрачные предчувствия и с тревогой ожидал неизбежного, как мы все понимали, русского наступления. Если оно будет успешным, оно поставит всю сталинградскую армию в отчаянное положение. Ужасно предвидеть надвигающуюся катастрофу и в то же время не иметь возможности предотвратить ее. Тяжело видеть, что единственное в тех условиях средство излечения отвергается единственным человеком, который может принимать решения, — Гитлером.

Командующий группой армий «Б» и его начальник штаба дали такую же оценку обстановки, как я. Они тоже считали, что избежать надвигающейся катастрофы можно, только приняв кардинальное решение. Они чувствовали себя несчастными, так как были не в состоянии влиять на ход событий. Они могли только заострить внимание Гитлера на действительном положении дел, представляя свои донесения с оценкой обстановки. Сосредоточивая внимание на самом опасном участке фронта, они старались не пропустить критического момента.

Конечно, мы пытались наносить удары по движущимся колоннам и районам сосредоточения русских войск авиацией и дальнобойной артиллерией. Но самое большее, что могли дать такие действия, это отсрочить день наступления. Предотвратить наступление можно только тогда, когда обороняющийся имеет абсолютное превосходство в воздухе и способен беспрерывно наносить мощные удары по железным и шоссейным дорогам, а также по районам сосредоточения противника. Мы не обладали военно-воздушными силами необходимых для этого размеров.

Такова была обстановка, когда на нас со всей яростью обрушилась суровая русская зима. Теперь мы знали, что наступления русских придется ждать недолго.

Русское наступление началось

Ранним утром 19 ноября 1942 г. главное командование сухопутных сил, находившееся теперь в Восточной Пруссии, получило следующую телеграмму: «Началась мощная артиллерийская бомбардировка всего румынского фронта северо-западнее Сталинграда». Наша группа связи проследила за тем, чтобы эта телеграмма пришла к нам через штаб группы армий «Б» без задержки. Итак, наступление началось, и мы были уверены, что оно будет развиваться так, как мы не раз говорили об этом Гитлеру. Теперь нам предстояло убедиться, правильно ли мы подсчитали силы русских.

Группе армий «Б» был послан ответ: «Танковый корпус „X“ должен быть подготовлен для немедленного ввода в бой[55]. Гитлер дал согласие на вывод его из резерва».

Этот единственный резервный корпус мог быть введен в бой только по личному приказанию Гитлера. Как только я услышал о русской артиллерийской подготовке и понял, что обстановка будет развиваться, как и предполагалось, я обратился к Гитлеру с просьбой о выводе корпуса из резерва. Если же события не примут опасного оборота, такая предосторожность не повредит.

В это время Гитлера в Восточной Пруссии не было — он находился в своем поезде на пути в Мюнхен или Берхтесгаден. Его сопровождал личный штаб, в который входили фельдмаршал Кейтель и генерал Йодль. По телефону я сообщил фюреру об этой новости и с большим трудом убедил его вывести танковый корпус «X» из резерва верховного главнокомандующего и передать его в распоряжение группы армий «Б». Даже тогда он хотел отложить принятие решения по этому вопросу и дождаться дальнейших сообщений с фронта. Как обычно, с немалым трудом мне удалось убедить его, что потом будет слишком поздно. Добившись согласия Гитлера на вывод танкового корпуса из резерва, я почувствовал себя прямо-таки победителем. Командование группы армий «Б» было от этого в восторге.

Артиллерийская бомбардировка румынских позиций становилась все более интенсивной. И вот под прикрытием сильной снежной метели, в двадцатиградусный мороз Красная Армия перешла в наступление. На румын шли массы танков с пехотой, находившейся на танках или двигавшейся позади них. Повсюду русские имели огромное численное превосходство. Румынский фронт представлял собой печальную картину полного хаоса и беспорядка.

Штаб группы армий «Б» теперь получал поток часто совершенно противоречивых сведений, которые тут же препровождались в генеральный штаб. Одни донесения рисовали общую картину панического бегства румынских войск и появления русских танков глубоко в нашем тылу. В других же говорилось о героическом сопротивлении румын и уничтожении множества советских танков.

Наконец обстановка прояснилась. Русские прорвали румынский фронт в двух местах. Между участками этих прорывов, а также на левом фланге румынские войска и немецкие части усиления продолжали вести упорные бои с превосходящими силами противника. Как только командование группы армий «Б» осознало, что произошло, оно приказало танковому корпусу «X» контратаковать те русские части, которые достигли наибольших успехов.

Я непрерывно информировал Гитлера по телефону об изменении обстановки на фронте. Снова и снова я указывал ему на то, что наступило время провести в жизнь основное решение, то есть отступить из Сталинграда, или хотя бы подготовиться к его выполнению в ближайшем будущем. Это только раздражало Гитлера. Как обычно, он цеплялся за каждую соломинку. Он хотел увидеть, какой эффект произведет ввод в бой танкового корпуса. Когда я сказал ему, что этот корпус может только замедлить темп русского продвижения, но ни в коем случае не задержать наступления русских, он воспринял это как пессимистическое заявление.

Тем временем обстановка продолжала ухудшаться. Русские расширили участки своих прорывов, а их танки продвинулись глубоко в наш тыл. Танковый корпус «X», который готовился к контратаке, сам был атакован передовыми танковыми частями русских. Кроме того, ему мешали действовать толпы бегущих румын и ужасная погода. На успех контратаки теперь почти не было надежды, особенно потому, что те части и соединения, которые все еще удерживали фронт, оказались в критическом положении. Обстановка становилась опасной.

С точки зрения группы армий «Б» и главного командования сухопутных сил, обстановка должна была ухудшиться. Мы знали, что танковый корпус «X» не сможет стабилизировать положение и будет вовлечен в общий беспорядок. Если он будет разгромлен, мы потеряем свое единственное резервное соединение. В штабе главнокомандующего сухопутными силами атмосфера становилась мрачной.

Я делал все, чтобы объяснить это Гитлеру. Однажды я опять предложил ему отвести 6-ю армию на запад, так как это единственно возможный путь избежать крупной катастрофы. Эта армия должна была повернуться фронтом на запад, обеспечив свой тыл арьергардами, и атаковать русские части, которые прорвали фронт румынских войск. Затем нужно было создать новый крепкий фронт. Такие действия не только ликвидировали бы угрозу 6-й армии, но и поставили бы в трудное положение прорвавшиеся русские войска. По крайней мере в данном случае мы могли ожидать хотя бы местных успехов.

Если это не будет сделано, поражение станет неизбежным. 6-я армия будет отрезана и окружена, а в линии фронта, удерживаемой группой армий «Б», образуется большой разрыв. Свежих сил для восстановления контакта с 6-й армией и закрытия этого разрыва не было. Каждый день задержки затруднял возможность восстановить положение на фронте и избежать катастрофы.