Медеу Сарсекеев - Каныш Сатпаев

• Название: Каныш Сатпаев
• Автор: Медеу Сарсекеев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Книга рассказывает о первом президенте АН КазССР К.И.Сатпаеве. Сын степного кочевника, учитель, инженер-геолог, первооткрыватель огромных запасов медных руд в Джезказгане, К.Сатпаев прошел путь от члена ревкома до заместителя Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР. Книга М.Сарсекеева, написанная на основе документальных материалов, воссоздает замечательный облик этого ученого и государственного деятеля.

---

— В ближайшее время поехать в Москву не смогу. Есть неотложные дела, — проговорил он. — А месяца через полтора жди от меня вестей. Подготовь все документы и жди. Как только получишь известие отсюда или из Москвы, немедленно вылетай. Договорились?

— Рахмет31, Канеке, — улыбнулся Штифанов и протянул раскрытую ладонь.

— Чего обрадовался, кончил дело, так сразу защекотало в горле?

— Ваш насыбай ведь особый, давно не нюхал.

— Радоваться еще рано, — сказал Каныш Имантаевич, насыпая насыбай в подставленную ладонь, — тщательно готовь документы, чтобы институтские чиновники не смогли ни к чему придраться.

Вспоминает В.И.Штифанов, Герой Социалистического Труда:

«Однажды, если память не изменяет мне, через месяц после моей поездки в Алма-Ату, я получил условленную телеграмму из канцелярии президента. Быстро собрался и вылетел в Москву. Позвонил в известный номер гостиницы. Он сразу узнал меня по голосу.

— А, Вася? Уже приехал?! — услышал я его радостно-возбужденный голос. — Я уже разведал кое-что... Сегодня хорошенько отдохни. Завтра вечером зайдешь ко мне, поедем в гости к одному богу...

На следующий день мы встретились с ним к концу рабочего дня и поехали за город. Только тогда я догадался, что мы едем на дачу к знаменитому геологу М..., который в годы войны имел большие полномочия в геологической службе страны. Как известный государственный деятель, он пользовался огромным влиянием и авторитетом среди геологов страны. Одно его слово в иные годы решало судьбу многих рудников и шахт. А в ту пору он являлся председателем Всесоюзной комиссии по запасам. Словом, едем к тому богу, который нынче держал в руках судьбу нашего наболевшего вопроса. Про себя я не переставал удивляться находчивости своего учителя, который не официально, а таким окольным путем хотел решить судьбу Джезказгана.

Видно, давно не встречались они; поздоровавшись, не выдержали, по-братски обняли друг друга...»

Несколько минут ушло на взаимные приветствия, расспросы. Вспомнили геологов, ушедших из жизни. Через некоторое время хозяин дома спросил:

— Каныш Имантаевич, скажи-ка, милый, какая нужда заставила вас приехать ко мне? Чем я обязан твоему визиту?

— Илья Ильич, вам больше, чем кому-либо, известно, как нуждалась в меди наша промышленность в годы войны. Вы один из тех, кто стоял над нашими душами, требуя все больше этого добра. И отказа не было. Я сам указал на самые богатые сливки Джезказгана, чтобы обеспечить Балхашский завод высококачественной рудой. Таково было требование времени. Слава богу, сейчас мирное время. Но потребности народного хозяйства в меди не уменьшились. Они постоянно растут. Открыты новые месторождения. Теперь надо кончать со спешкой, соблюдать технологию добычи, брать руду подряд, не разделяя на богатые и бедные пласты. Это понятно сейчас всем, даже горнякам. Но когда доходит до дело, никто не хочет считаться с этими элементарными требованиями. Руководству рудников прежде всего надо справиться с планом добычи руды. И оно стремится достичь этого наилегчайшим способом, без всяких затрат. Не будем скрывать — разве мало их, поступающих так и получающих награды, ордена, окруженных почетом и славой? Именно таково сегодняшнее состояние Джезказгана, дорогой Илья Ильич. Горняки уже привыкли брать богатые руды, а бедные бросать без внимания. Об этом я говорю на каждом совещании. Однако мое мнение для них не закон. На словах они соглашаются со мной, а на деле по-прежнему продолжают свое дело. Вот товарищ Штифанов провел почти полгода в Москве и не смог ничего сделать. Гипроцветмет сначала обещал проверить его заявление, однако, не желая возиться, положил его в долгий ящик.

— По-моему, твое беспокойство не так уж и обоснованно. Мне известны запасы Джезказгана, на наш век их хватит.

— Вынуждаете на откровенность, Илья Ильич, — неожиданно опечалившись, сказал Каныш Имантаевич. — Не хочу, чтобы через десяток-другой лет какой-нибудь умник бросил в мой адрес: «Вот посмотрите, что наделал этот Сатпаев — вознес до небес Джезказган, а запасов его руды не хватило и на сто лет». Мое желание: разведанные запасы руды должны быть полностью добыты. По-моему, самым подходящим, рентабельным будет брать руду со средним содержанием меди, указанным в нашей записке... Ни меньше и ни больше! Помогите нам, Илья Ильич.

— Разве можно тебе отказать, Каныш Имантаевич? Сколько дел своротили вместе, и каких дел!.. А ты, геолог, все хорошенько подумай и приходи со своими данными ко мне на службу. Там уж посмотрим, что получится. Эта цифра — твое последнее слово, Каныш Имантаевич?..

Цифра, названная Сатпаевым, уже давно, еще в довоенные годы, была предложена им как оптимальная для джезказганских руд, идущих на обогатительную фабрику. Меньшее содержание меди делало добычу убыточной, большее оставляло в отвалах недопустимо много металла. Он пришел к этому выводу почти интуитивно, взяв в расчет самые общие данные о запасах и экономической рентабельности разработки месторождения. И когда вскоре Гипроцветмет наконец произвел с помощью современных вычислительных машин сложные расчеты по определению оптимального содержания меди в руде, это предвидение ученого в точности оправдалось.

В начале сентября 1963 года в Алма-Ате состоялось республиканское совещание работников химической промышленности. Каныш Имантаевич выступил с докладом на тему «Сырьевые ресурсы химической промышленности Казахстана, состояние и задачи химической науки республики».

Весной того же года группа ведущих специалистов Лениногорского полиметаллического комбината за внедрение в производство новых эффективных методов добычи руды была удостоена Ленинской премии. Комитет по Ленинским премиям поручил Сатпаеву как члену своего Президиума вручить лауреатам дипломы. И в начале октября он отправляется на Алтай. Исполнив свою миссию, президент академии не стал сразу возвращаться в Алма-Ату. Он побывал на свинцово-цинковом и титано-магниевом комбинатах Усть-Каменогорска. Посетил Бухтарминскую гидроэлектростанцию, проехал по рудникам Зыряновска, Лениногорска, Тыщинки, спускался в шахты.

Сказалась ли усталость многодневного путешествия, но притаившаяся болезнь вновь заявила о себе... Однажды вечером после посещения Лениногорского ботанического сада он снова почувствовал боли в желудке, легкую тошноту. Но не стал прерывать командировку. Лишь приехав в Алма-Ату, Каныш Имантаевич обратился к своим врачам и по совету их в течение ряда дней снова принял несколько сеансов радиоактивного облучения. И снова ему полегчало.

В те дни ЦК КПСС готовил специальный Пленум по вопросу развития химической промышленности в стране. Планировалось провести его в декабре. Каныш Имантаевич как признанный знаток минерально-сырьевых баз химической промышленности был приглашен в Москву для участия в заседаниях подготовительной комиссии Академии наук СССР. За делами заботы о здоровье отошли на второй план. Сатпаеву по целым дням приходилось заниматься материалами предстоящего обсуждения.

Наконец состоялся декабрьский Пленум ЦК КПСС, а чуть позже началась сессия Верховного Совета СССР, на которой Канышу Имантаевичу также необходимо было присутствовать.

В Москву приехала и Таисия Алексеевна. Они договорились, что на следующий день после завершения работы сессии уедут вдвоем на отдых в Кисловодск. Путевки были готовы, билеты на поезд куплены.

III

За окнами искрился декабрьский полдень. Ученый обедал в столовой академии и вдруг ощутил знакомые рези в желудке. Он покинул зал и отправился в гостиницу. Вскоре у него резко поднялось давление. Состояние продолжало ухудшаться с каждым часом. Ночью Сатпаев был доставлен в больницу.

В следующие несколько дней в Москву прилетели некоторые близкие и друзья академика. Среди них старшая дочь Ханиса, племянница Райхан Абикеевна, оба доктора медицинских наук, а также младшая дочь Меиз — геолог.

Консилиумы созывались один за другим. Последний раз онкологи совещались во второй половине января по личному указанию министра здравоохранения СССР. В нем приняли участие известнейшие светила — академики и профессора. Их приговор гласил: «Медицина теперь бессильна, и при нынешнем состоянии больной не перенесет даже транспортировки...» Оставалось вести счет дням и часам. Когда остановится их бег.

Узнав о болезни Сатпаева, друзья один за другим ехали в Москву из далекого Казахстана. Люди приходили в палату к президенту, объясняя ему, что прибыли в командировку. Побыв с ним, возвращались домой удрученные. Часто навещали академика московские ученые, особенно много было среди них геологов.

Из воспоминаний П.Я.Антропова, министра геологии и охраны недр СССР: