Медеу Сарсекеев - Каныш Сатпаев

• Название: Каныш Сатпаев
• Автор: Медеу Сарсекеев
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Книга рассказывает о первом президенте АН КазССР К.И.Сатпаеве. Сын степного кочевника, учитель, инженер-геолог, первооткрыватель огромных запасов медных руд в Джезказгане, К.Сатпаев прошел путь от члена ревкома до заместителя Председателя Совета Союза Верховного Совета СССР. Книга М.Сарсекеева, написанная на основе документальных материалов, воссоздает замечательный облик этого ученого и государственного деятеля.

---

«Пожалуй, это было самое интересное время нашей жизни. Кстати, в молодые годы любое занятие кажется интересным, важным. О чем мы мечтали, не перескажешь, и мы чувствовали себя для всего достаточно сильными. А сколько было работы у нас, тоже не пересчитать, но мы на все успевали, — вспоминала Таисия Алексеевна. — Время было такое. Совершенно не думали о быте или о других прелестях домашней жизни, работали так, будто хотели вдвоем свернуть гору. А ведь в Москве было так много мест, где нам хотелось побывать: театры, кинематограф, музеи, концертные залы. Выгадав из нашей напряженной программы два-три часа, мы шли куда-нибудь. Каныш Имантаевич особенно любил бывать в театpax и музеях. На понравившиеся спектакли он ходил по нескольку раз, в музеях готов был часами простаивать у понравившейся картины. Всего мы с 1926 года прожили в Москве подряд три зимы. Частенько мы ездили в Ленинград. Там находилась контора Геолкома. Здесь мы свободные часы проводили в очагах культуры и искусства, столь богатых и разнообразных в этом городе. Я думаю, что всеохватывающие, глубокие познания Каныша Имантаевича, всегда удивлявшие его знакомых, были получены им именно в те годы. Разумеется, он учился всегда и всюду. Его любопытство было ненасытным, он вбирал в себя многое из однажды увиденного и прочитанного. В те зимы он долгие дни просиживал и в библиотеках...»

— У каждого месторождения своя история, оно имеет своеобразную летопись, — говорил профессор Усов на одной из своих лекций в технологическом. — Ее пишет не один человек. Ее авторы — сотни людей, судьбы которых скрестились на этом клочке земли. Пишут не только чернилами, но иной раз даже кровью. Если желаете, молодые люди, стать настоящими геологами, вам обязательно следует всегда прежде всего изучить летопись исследуемого месторождения — что происходило здесь до вас, кто побывал и что делал, что открыли, чего не смогли найти... Словом, надо пройти по следам прежних исследователей, и только тогда, когда вы уже почувствуете себя достаточно осведомленными, приступайте к самостоятельной разведке. Тогда и успех вам обеспечен...

Каныш хорошо помнил слова учителя. Еще в дни пребывания в Джезказгане он глубоко интересовался историей открытия месторождения. Он исследовал ее не только в разведочных канавах, шурфах или подземных выработках рудников, но и расспрашивал бывалых людей края, рылся в архивах.

Его особенно заинтересовало то, что местность эта издавна звалась так точно, словно решение о ее наименовании после долгих дебатов вынес ученый совет современного геологического института. «Джезказган» значит по-казахски «копающий медь». Имя присвоено не каким-то исследователем, а народом. Значит, он знал не только достоинства просторных пастбищ степи, но и ее подземные кладовые.

Во время хождений по джезказганским холмам молодой человек обнаружил на старых рудных канавах и выбросах множество следов, доказывавших, что медные залежи разрабатывались с древних времен...

Пройдет пятнадцать лет. Уже хорошо знакомый с историей этих мест, собравший множество научных фактов, Каныш Имантаевич напишет в одном из своих трудов: «Детальное изучение археологических памятников древней культуры, вероятно, позволит в будущем более обоснованно установить время появления и расцвета ее в этом районе. Пока лишь можно говорить об общей возрастной амплитуде в пределах от неолита до медно-бронзовой эпохи развития человечества (2500 — 3000 лет тому назад)».

Но идет только начало 1927 года, и молодой Сатпаев еще ничего не знает об этом. Он часами просиживает в библиотеках Москвы и Ленинграда. Интерес к историческим книгам вознаграждает его удивительными сведениями. Он обнаруживает, что еще греческие авторы Геродот и Страбон указывали: к северу и востоку от Аральского моря обитают кочевые народы «массагеты» и «саки», их страна изобилует медью и золотом. «Все предметы вооружения их — копья, стрелы и секиры изготовлены из меди». Предками каких народов были эти племена? Ясно одно — «земли, лежащие за Аральским морем» — это современный Казахстан и, в частности, Улутау-Джезказганский район.

«В песках Джетиконыра неподалеку от наших зимовий мы находили мальчишками множество медных стрел. Они были в хорошей сохранности, ржавчина их не тронула. Попадались нам даже медные кинжалы», — рассказывал Сатпаеву Рахмет Жаппасбаев, житель десятого аула Карсакпайского района.

В поисках свидетельств о древних рудокопах Джезказгана Каныш наткнулся однажды в библиотеке на книгу «Дневные записки путешествия капитана Николая Рычкова в киргиз-кайсацкой степи в 1771 году». Некоторые записи этого своеобразного дневника привлекли внимание геолога.

«Мая 11-го дня, 1771 года.

...От сих мест начинается путь каменистыми горами, возвышающимися час от часу более, и в виду нашем приглянувшимися к хребтам горы Улы-Тау именуемой. Высокие холмы, кои лежат на поверхности сих славных гор и кои были видимы в самом дальнем расстоянии, представляли разная и приятнейшая зрелище глазам. Не столько высоты сих гор, сколько каменья, на поверхности их лежащие, делали затруднение путешествующим по ним. Наконец преодолели все трудности, достигли мы речки Тирсакана (Терисаккан. — М.С.), текущей из горы Улы-Тау. Там застигшая ночь принудила расположиться лагерем в 43 верстах расстояния от утреннего стана.

...Знатнейшие реки, выходящие из горы Улы-Тау, суть нижеследующие, — Улы-Карагай-Еланчик, Кенгир, Сары-Кенгир, Джизлы-Кенгир, на коей великое множество медных руд, копанных древними обитателями той страны, также находит признаки золотой и серебряной руды. Кенгири, хотя текут из разных мест, но потом, сообщившись все вместе, выпадают одиноким устьем в реку Сары-Су. При устье сих соединенных рек находятся славные развалины, именуемые Джуан-Ана, что значит «толстая мать». Там поныне видимо великое множество каменных развалин и других остатков древних зданий. Сказывают, что тут была столица Чингисхановых потомков, коих владение распространялось во всех пределах сея страны».

«Дневные записки» Николая Рычкова подтолкнули Каныша к дальнейшим поискам в библиотеках. Следующей находкой его была «Книга Большому чертежу», изданная в XVI веке в Москве. В ней также говорилось, что «из Улутавской горы протекали три реки одним прозванием Кандерлика. Две из них, соединяясь в одну реку, потекли в Сыр-Дарью, а третья в Сары-Су».

Это свидетельство невольно заставляло задуматься. Упомянутый в книге Кандерлик — это нынешний Кенгир, в этом не было сомнения, но почему говорилось о трех реках? Кара-Кенгир и Джезды, соединяясь между собой, действительно впадают в Сары-Су. Но о реках, которые, начавшись в Улутау, текли бы в Сырдарью, никто не слышал. По «Большому чертежу» их было две. Может быть, изменившиеся климатические условия преобразили их русла? А что, если когда-то здесь существовала богатая растительность и множество ручейков, текущих из лесов, давали начало десяткам рек? Раз воды много, то и жизнь другая. Потому здесь мог проходить большой караванный путь. Существовала высокая культура. В многочисленных копях разрабатывалась медь, и слава мастеров этого края распространялась на тысячи верст, вызывала поток товаров из глубин Азии — от китайского шелка до драгоценностей Багдада. Остатки поселений, развалины дворцов — разве они не свидетельствуют о былом расцвете?.. Прошло много веков. Горячий ветер, постоянно дующий из Голодной степи, и неостановимое движение песков в конце концов сделали свое дело. Растительность выгорела, постепенно исчезли леса. Пересохли ручейки, питавшие реки. И сами реки сначала изменили русло, а затем тоже исчезли. А это привело к оскудению обитателей края. Караваны перестали ходить этим путем, и ремесло постепенно зачахло. Но осталось как след, как памятник этому искусству название местности — Джезказган. И имя, не затерявшись в веках, дошло до наших дней...

Вот какие картины рисовались перед Канышем, когда он встречал упоминание об Улутау и его богатствах в старинных книгах.

Но последние 60 — 70 лет джезказганской истории казались Канышу грустной сказкой. Из документов он узнал, что первым вновь открыл это месторождение широко известный в казахской степи екатеринбургский купец второй гильдии Никон Ушаков. 10 ноября 1847 года он подал заявку Алтайскому горному правлению о найденной в джезказганских сопках медной руде. Через три года он арендовал эти сопки у казахов Кожас-Ибескинской волости за 400 рублей серебром. Богато окисленные руды стали возить подводами на далекие уральские заводы. В 1854 году к Никону Ушакову в качестве компаньонов присоединились Аникий Рязанов и Тит Зотов. Но троица все-таки не сумела извлечь большую выгоду из этого дела. До Урала было далеко, а на лошадях и верблюдах много не вывезешь. Словом, джезказганская медь оказалась не по зубам купцам. Компания вскоре занялась Нилды и Успенскими месторождениями вблизи Караганды и выстроила там Спасский медеплавильный завод. В Джезказгане Ушаков и К° не проводили никаких работ, ограничиваясь осмотром лежащих на поверхности кусков руды. Чтобы не потерять право на месторождение, компаньоны время от времени делали кое-какие разработки для отвода глаз.