Жан-Кристиан Птифис - Истинный дАртаньян

• Название: Истинный дАртаньян
• Автор: Жан-Кристиан Птифис
• Издательство: «Молодая гвардия»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02486-9

Жан-Кристиан Птифис – французский ученый, исследователь, специалист по истории Франции XVII века, автор ряда ярких биографий исторических лиц времен Людовика XIV. Его жизнеописание д'Артаньяна – плод многолетних архивных изысканий – удостоено премии Французской академии.

Согласно документально подтвержденным фактам жизнь реального д'Артаньяна была наполнена не менее опасными приключениями, чем те, что описаны в блистательных романах Александра Дюма.

---

Однажды вечером в октябре 1666 года он приехал к д'Ар-таньяну, изможденный после тяжелого путешествия из Гаскони. Его сопровождал брат самого д'Артаньяна, ученый и набожный Арно де Кастельмор, занимавшийся воспитанием мальчика после смерти его отца, случившейся в 1652 году в замке д'Артаньян. В Париж Жозеф приехал молодым неотесанным деревенщиной в возрасте 15 лет, скованным, неловким и не проявлявшим тонкости ума. Его наставник и кузен Жан де Кандиллак д'Озон, командор Мальтийского ордена, послал его в столицу для получения достойного дворянина образования.

«Я не послал Вам письмо с последним курьером, – написал Жозеф своему наставнику 23 ноября 1666 года, – потому что мы приехали довольно поздно, однако прибыли мы в полном здравии. Я нахожусь у г-на д'Артаньяна. Вексель, который Вам было угодно мне послать, я получил, однако он прибыл позже меня. Я здесь задешево приоделся, и моя одежда стоила мне всего 50 ливров, а одежда для моего слуги – 12 экю».

Д'Артаньян, понятно, не мог взять в свою роту столь неопытного юношу. Поэтому он определил его в пользовавшуюся хорошей репутацией академию г-на де Форестье, где ему могли дать солидное образование. Спустя несколько месяцев полностью преображенный Жозеф стал безупречным наездником, в совершенстве овладел шпагой, вовсю орудовал пикой и умел стрелять из мушкета. Он также усвоил начала математики и картографии, стал изящно танцевать и небесталанно рисовал.

Уже в ту отдаленную эпоху жизнь в Париже была недешевой, в особенности для горящего энтузиазмом юноши, в котором соблазны большого города пробуждали стремление к безудержному расточительству. Те несколько сотен ливров, которые, накопив ценой серьезных жертв, каждый семестр присылала ему семья, расходовались быстро.

«Мадемуазель наша дражайшая матушка[92], – писал он 2 июля 1667 года, – сегодня закончились очередные 6 месяцев, и я с нетерпением ожидаю прибытия коня, надежду на получение которого Вы во мне пробудили, ибо нет ни одного достойного человека, не имевшего бы коня. Я надеюсь, Вы поговорите с г-ном д'Озоном, чтобы он мне его прислал».

Ослепленный столичной роскошью, Жозеф вел жизнь, полную проказ и опьяняющих приключений, частенько захаживал в кабаки и солдатские притоны, брал на содержание бойких девиц. Обеспокоенный этим излишним волокитством, командор д'Озон не без опаски вскрывал письма своего беспутного подопечного. В январе 1668 года от него пришла просьба прислать 800 ливров «для удовлетворения первейших нужд», в марте он попросил, вернее, потребовал еще 800 ливров для окончания военной академии. Письма не отличались особой вежливостью.

Агент командора г-н Кардой приказал пристально наблюдать за молодым человеком и жаловался на его рассеянный образ жизни, фривольность и склонность к дебошам.

Жозеф пробыл в академии до 17 лет. После того как он вступил в роту мушкетеров, его долги, естественно, только возросли. Соперничая с ротой Кольбера, мушкетеры стремились покупать первоклассных коней, расшитые одежды, кружева и галуны. 14 октября 1668 года Жозеф написал своему наставнику из гарнизона Сен-Лоран-дез-О:

«Уверяю Вас, что пребываю в большой нужде, что у меня нет ни су и что я должен г-ну знаменосцу д'Артаньяну (Пьеру д'Артаньяну) 40 луидоров за покупку лошади, которую он мне уступил, и за то, что он был столь любезен и прислал мне денег (...) Я надеюсь, что Вы не сможете не проявить милосердия к несчастному, который, несомненно, погибнет без Вашей помощи».

Благодаря таким аргументам все семейство входило в расходы. Помимо д'Артаньяна и Кастераса де Ларивьер, время от времени делавших ему щедрые подарки, добрый аббат де Кастельмор также считал своим долгом, не рассчитывая на возврат, давать ему взаймы сколько-то экю из доходов аббатства Ла Рео в Пуату. Так не могло продолжаться бесконечно.

В декабре 1668 года ненасытный и расточительный гасконец, повсюду снискавший худую репутацию, оказался в такой нищете, что его мудрый ментор д'Артаньян счел единственно возможным решением отослать его назад в те земли, в которых, как он думал, соблазны не так многочисленны и уж во всяком случае не столь дорого стоят. 23 декабря своенравный юноша объявил наставнику, что возвращается в замок д'Артаньян, чтобы потребовать у него денег: «Я получил вексель, который Вы столь любезно мне направили. Я должен тем не менее с большим неудовольствием сообщить, что в ближайшую среду по приказу г-на д'Артаньяна и г-на де Ларивьера я уезжаю, ибо не могу прокормиться здесь, оказавшись в долгах. Я буду иметь честь приехать к Вам, чтобы лично просить Вас оказать мне любезность и дать денег».

В оправдание молодого человека следует сказать, что он помогал многим своим товарищам экипироваться и не всегда получал назад то, что давал взаймы. Дело уладилось, и в конце концов Жозеф остался в Париже: во имя мира г-н д'Озон еще раз уступил и погасил присланный ему счет.

Весна 1669 года предоставила мушкетеру большие возможности для новых трат: в феврале – смотр войск в Булон-ском лесу, в марте – еще один смотр в долине близ Колом-ба. Чуть позже мушкетеры отправились в лагерь св. Себастьяна, расположенный между лесом Сен-Жермен и Сеной. После традиционного парада солдат королевского дома был организован грандиозный праздник для придворных дам. «Командиры ставили столы и угощали всех своих друзей», – рассказывает старшая Мадемуазель.

«Все здесь чувствуют себя прекрасно, – пишет Жозеф. – Мы не стоим лагерем, слава Богу, хотя все войска королевского дома живут в лагерях, он избавил от этого своих мушкетеров».

В мае рота д'Артаньяна сопровождала короля из Парижа в Сен-Жермен. В сентябре она направилась в Шамбор, где Людовик XIV назначил д'Артаньяну ежегодное жалованье в 6 тысяч ливров. Погрязший в долгах Жозеф воспользовался этим, чтобы напомнить о себе своему доброму покровителю-гасконцу: «Все требуют от меня денег, умоляю Вас, будьте добры, пришлите мне что-нибудь, чтобы я начал отдавать свои долги...»

Самым большим пугалом для всех этих гасконцев была возможная необходимость оставить престижную королевскую службу и уехать жалким образом доживать свои дни в обветшалом фамильном замке. Приручение дворянства Людовиком XIV достигло такой степени, что дворянин считал себя несчастнейшим из смертных, если ему приходилось жить в собственном поместье. Вне окружения короля хорошей жизни не было!

«Умоляю Вас не оставлять меня, – опять просит Жозеф г-на д'Озона 26 декабря 1669 года, – ибо без Вашей помощи мне придется вернуться в Гасконь. Если бы Вы смогли поддерживать меня еще шесть месяцев, то, возможно, моя матушка к этому времени решила бы уже свои затруднения и пожелала бы прислать мне денег. Разумеется, если моя просьба излишне затруднит Вас или доставит неудовольствие, я мог бы как-то продержаться. Но еще худшим было бы для меня уехать обратно в Гасконь и никогда более не покидать ее. Это „привело бы меня в“ крайнее отчаяние... Когда Вы узнаете, что нам приказали достать бархатные камзолы и попоны и что мне следует одеться в черное и купить для себя костюм из дрогета и еще один для моего слуги, Вы поймете, что никто никого даром не одевает, а если посчитать еще и покупку крепа, то это будет мне стоить еще 2 или 5 пистолей; и при этом у меня нет ни одного су долга, кроме тех денег, что я взял для уплаты за квартиру за три месяца вперед, а также истраченных мною 70 с лишним пистолей; я умоляю Вас погасить эти два векселя, которые вместе составляют 100 экю».

Эти письма – а можно было бы процитировать множество подобных – показывают, в каком безденежье оказывался средний мушкетер, стремясь одеться так, как было угодно Его Величеству. Они объясняют также, почему д'Артаньян, щедро помогавший своим людям, так никогда и не составил себе состояния, несмотря на свое жалованье капитан-лейтенанта и ежегодный пенсион

Глава XVI. Восстание в Виварэ

«Мадам[93] умирает... Мадам умерла!» В то время, как Ее Величество Генриетта Английская испускала последний вздох, а монсеньор Боссюэ[94] бросал с высоты своей кафедры звучные и памятные слова, заставлявшие весь двор рыдать от охвативших его чувств, маркиз де Лувуа, запершись в своем рабочем кабинете в замке Сен-Жермен, занимался совершенно другими делами.

Дело в том, что в одной из провинций, входивших в сферу его административной власти, в Виварэ, только что разразился мятеж. Поначалу все имело вид банальной, вызванной нищетой, жакерии бедноты. После суровой зимы, где-то в апреле 1670 года, пронесся слух, возможно, распространявшийся агентами-провокаторами, что король готовит эдикт о новом налоге на несчастную область Виварэ, уже и так разоренную податями. Каждая семья якобы должна будет теперь платить 10 ливров за девицу, 3 – за новую одежду, 5 су – за шляпу и за рубашку и 1 су – за каждый рабочий день. Смехотворность этого вымышленного налога, естественно, ускользнула от понимания бедных крестьян-горцев, которые, вооружившись граблями и вилами, собрались вместе и кричали: «Опять налоги!» и «Смерть кровопийцам народа!»