Анна Берне - Брут. Убийца-идеалист

• Название: Брут. Убийца-идеалист
• Автор: Анна Берне
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2004
• ISBN: 5-235-02634-9

Вот уже более двух тысяч лет человечество помнит слова, ставшие крылатыми: «И ты, Брут!» — но о их истории и о самом герое имеет довольно смутное представление. Известная французская исследовательница и литератор, увлеченная историей, блистательно восполняет этот пробел. Перед читателем оживает эпоха Древнего Рима последнего века до новой эры со всеми его бурными историческими и политическими коллизиями, с ее героями и антигероями. В центре авторского внимания — Марк Юний Брут, человек необычайно одаренный, наделенный яркой индивидуальностью: философ, оратор, юрист, политик, литератор, волей обстоятельств ставший и военачальником, и главой политического заговора. Его богатый внутренний мир поражает своей яркой духовностью, тонкостью восприятия и твердой несгибаемостью в своей убежденности и принципах. Это был человек чести, доблести, мужества и того гуманизма, который станет кредо в новую эпоху — эпоху Возрождения, эпоху Ренессанса.

---

46

Известен случай, когда в великую республиканскую эпоху молодой магистрат понес суровое наказание за то, что встал перед своим старым отцом, забыв, что, сидя в этом кресле, олицетворяет Рим, а потому не должен выказывать почтения ни перед кем.

47

Ни один античный историк ни словом не упоминает о том, как вел себя Брут во время битв при Диррахии и Фарсале. В конце XIX в. Гастон Буассье пришел к выводу, что Брут, очевидно, «действовал, как подобает благородному человеку». Мы думаем, что это соответствует действительности. Если бы это было не так, легко вообразить, какой вой подняла бы антиреспубликанская пропаганда, узнав о позорном бегстве с поля боя вражеского полководца. Кроме того, отвага, проявленная Брутом в двух сражениях при Филиппах, семь лет спустя, ни в коем случае не позволяет считать его трусом.

48

По сведениям из разных источников, это произошло либо в конце июня, либо в начале июля. Согласно одним источникам, Цезарь с самого начала не терял инициативы и, к великому изумлению Помпея, неожиданно снял осаду. Согласно другим, Помпей воспользовался замешательством в стане противника, прорвал кольцо блокады и увел свои войска из Диррахия. Как бы там ни было, театр военных действий переместился в Фессалию.

49

Отдавая такой приказ, Цезарь руководствовался еще одним, более жестоким мотивом. С умерших патрициев в Риме всегда снимали посмертную маску, которую родственники обязательно доставали во время важных семейных торжеств. Очевидно, что с изуродованного лица такую маску снять нельзя. Лишая свои жертвы этой чести, Цезарь как бы разрывал их связи с родом и семейным культом. Именно по этой причине каждый высокорожденный римлянин в минуту опасности старался в первую очередь спрятать лицо — так же в свое время поступит и сам Цезарь.

50

Это не помешало Плутарху утверждать, что именно Брут сообщил Цезарю о намерении Помпея укрыться в Египте. Но даже с учетом неослабевавшей ненависти Брута к Помпею это предположение выглядит абсурдно. Во-первых, сам Плутарх указывает, что разговор происходил без свидетелей. Откуда же в этом случае стало известно, о чем он шел? Во-вторых, удирая из Фарсала, Помпей и сам еще не знал, куда направит свои стопы. Совершенно убежденный в своем превосходстве, он, скорее всего, не готовил для себя никаких путей отступления. Но даже если он предусмотрел такую возможность, он не стал бы делиться своими соображениями с Брутом, который отнюдь не входил в число близких ему лиц. Наконец, окончательное решение плыть в Египет, обернувшееся катастрофой, было им принято буквально в последнюю минуту, когда из уважения к чувствам своей жены Помпеи отказался искать пристанища там, где только и мог надежно укрыться поверженный римский вождь, — в Парфянской империи.

51

Несколько месяцев спустя, после смерти Птолемея и победы Клеопатры, Цезарь казнил Потина, якобы в наказание за убийство Помпея. На самом деле он, скорее всего, выполнял желание Клеопатры, ненавидевшей бывшего царского сановника. Но политически Цезарь действовал безукоризненно. При всей личной выгоде, которую принесло ему убийство Помпея, как римлянин он не мог оставить безнаказанным преступление против другого римлянина, особенно такого высокопоставленного. Аналогичный мотив двигал Кассием и Брутом, которые в 43 г. нашли одного из соучастников убийства Помпея и приказали его повесить.

52

Осталось неустановленным, действительно ли первенец Клеопатры, которого она горделиво нарекла Птолемеем Цезарионом, был сыном Гая Юлия. Вопреки давлению Клеопатры Цезарь отказался признать ребенка своим незаконнорожденным сыном, опасаясь скандала, который разразился бы в Риме из-за его связи с восточной царицей. Тем не менее, когда годы спустя Октавий вошел победителем в Александрию, он первым делом поспешил разделаться с юным царевичем, возможно, его родственником, следовательно, прямым наследником Цезаря, тогда как сам он был ему лишь приемным сыном.

53

Цезарь сдержал слово и уже несколько месяцев спустя назначил Руфа проконсулом Ахай — спокойной и богатой провинции.

54

Эта мысль принадлежит блестящему историку Гастону Буасье, который очень не любит Цицерона и называет его «вероломным ловкачом». На наш взгляд, принять эту версию значило бы оказать Цицерону слишком много чести, а Брута считать наивнее и глупее, чем он был на самом деле. (Буассье никогда не высказывал такой мысли; он является горячим поклонником и апологетом Цицерона. — Прим. науч. ред.)

55

Утверждая, что Брут оставил по себе в Цизальпинской Галлии самые светлые воспоминания, Плутарх в качестве доказательства приводит следующий факт: по окончании срока его полномочий жители Медиолана воздвигли в его честь прекрасную статую с ярко выраженными чертами портретного сходства. Современных историков этот аргумент не убеждает: они иронически отмечают, что подобной чести удостаивался любой наместник, и зачастую случалось, что тот из них, кого народ ненавидел с особенной силой, получал больше всего изваяний. Допустим. Тем не менее пять лет спустя, когда Брут уже погиб, а его имя было запрещено упоминать в любом уголке империи, жители Медиолана не потрудились убрать с пьедестала его изваяние, хотя этого требовала простая осторожность. Они не сделали этого даже в ожидании приезда Августа, ненависть которого к Бруту ничуть не утихла с годами. Видимо, они действительно хранили верность памяти человека, которого считали своим другом и благодетелем.

56

От этого труда сохранился всего один, довольно большой фрагмент, цитируемый Сенекой в одноименном сочинении, но его явно недостаточно, чтобы судить о работе в целом. Тем не менее можно предположить, что своей репутацией философа Брут обязан именно этой книге, тем более что он и жил в соответствии с теми принципами, о которых писал, — а это встречается не часто. Последнее обстоятельство производило особенно сильное впечатление на потомков и оказало значительное влияние на формирование образа Брута.

57

Некоторые биографы Цезаря придерживаются другой версии, согласно которой бой под Руспиной был всего лишь мелкой стычкой, из которой Цезарь благодаря своему гению вышел без потерь.

58

По мнению Плутарха, перед началом битвы при Тапсе с Цезарем случился припадок эпилепсии, так что сражение протекало без его участия. Это предположение объясняет многое, в том числе и массовое убийство пленных.

59

Катон не знал, что Метелл Сципион, отведя свои отряды в безопасное место, покончил с собой.

60

Во всяком случае, насколько мы можем об этом судить, ибо похвальное слово Катону до наших дней не сохранилось. Утрачены и «Анти-Катон», написанный Цезарем, и «Катон», в конце концов созданный Брутом. Но если новейшие комментаторы полагают, что текст Цицерона отличался осторожностью, то Тацит, читавший его, утверждает, что автор превознес Катона до небес.

61

Именно из этого сочинения античные историки извлекли рассказ о сделке Катона с Квинтом Гортензием. В знак нерушимой дружбы знаменитый адвокат просил у Катона руки его дочери Порции, на что Катон резонно возразил, что Порция уже замужем. Тогда Гортензий уточнил, что он «заимствует» у Бибула Порцию не навсегда, а лишь на время. Как только она родит ему ребенка, он вернет ее мужу, если уж тот так привязан к жене. Катон ответил, что не может так поступить со своим зятем, но взамен готов по дружбе уступить ему собственную супругу. Он действительно развелся с женой, которая вышла замуж за Гортензия, но вскоре овдовела, и тогда Катон опять на ней женился. Цезарь дает этой истории свой комментарий. По его мнению, Катон согласился на эту сделку, зная, что старик Гортензий лишил наследства своего единственного сына. Поэтому все его огромное состояние досталось вдове, а следовательно, перешло к самому Катону.

62

Римские аристократы называли друзьями людей, которые на самом деле являлись их клиентами и в обмен на политическую поддержку пользовались их финансовой помощью. Однако термин «клиент» употреблялся исключительно по отношению к наименее обеспеченным плебеям. Всякий прочий римский гражданин, располагавший хоть каким-нибудь имуществом и получивший некоторое образование, предпочитал именоваться «другом» своего патрона, на практике ничем не отличаясь от его клиентов.

63