Анатолий Днепров - «Мир приключений» 1963 (№09)

• Название: «Мир приключений» 1963 (№09)
• Автор: Анатолий Днепров
• Жанр: Прочие приключения

Альманах "Мир приключений", № 9

Государственное издательство детской литературы Министерства просвещения РСФСР

Москва — 1963

Редколлегия: К. К. Андреев, И. А. Ефремов, А. П. Kaзанцев, М. М. Калакуцкая, Л. Д. Платов, Н. В. Томан

СОДЕРЖАНИЕ:

А. Бобровников. Повесть о бедных марсианах. Рисунки Л. Дурасова (3).

Л. Платов. «Летучий голландец» уходит в туман. Рисунки В. Бибикова (97).

М. Емцев, Е. Парнов. Падение сверхновой. Рисунки Ю. Копейко (207).

Яков Волчек. Последний рейс на «Яке». Рисунок А. Лурье (235).

А. Днепров. Глиняный бог. Рисунки Ю. Макарова (291).

А. Горбовский. Четырнадцать тысячелетии назад. Рисунки И. Симанович и И. Устинова (369).

А. Смуров. Рассказ о плавающем острове. Рисунки А. Тамбовкина (421).

М. Емцев, Е. Парнов. Доатомное состояние. Рисунки А. Тамбовкина (465).

Ю. Давыдов. Шхуна «Константин». Рисунок А. Лурье (480).

Г. Альтов. Судьба предвидений Жюля Верна. Рисунки Ю. Копейко (521).

Оформление Л. Бирюкова

Для среднего и старшего возраста

---

Будь я трижды повешен на утлегари карантинного судна, если эта история не испортила жизни обоих друзей.

Больше Гау не встречал беднягу. О Дике он расспрашивал всех знакомых и незнакомых матросов, но никто не мог рассказать ничего нового. Хозяин таверны “Кошка и мышь” умер от удара через месяц после их посещения, а малознакомые люди только охали да пожимали плечами.

Более толковое известие о Дике Долгоносе принес лет через семь после того проклятого вечера юнга Томми, лежавший в марсельском госпитале вместе с моряком погибшего судна “Королева Маргарита”. Этот моряк в бреду перед смертью рассказывал, что “Королева Маргарита” встретила за сутки до гибели какой-то черный корабль. По его верхней палубе ходил Дик Долгонос, размахивая руками, и что-то кричал. Вот и все, что Гау узнал о своем дорогом товарище.

Тогда он решил пуститься на поиски Дэви Джонса, чтобы при встрече вытряхнуть, как пепел из трубки, его черную душу. Но сатана, будь он не к ночи помянут, джентльмен хитрый. Предчувствуя взбучку, он старался избегать Кеннета. Ведь даже его адскому величеству не хочется познакомиться с доброй парой матросских кулаков, натренированных боцманом Лесли Смитом! К тому же капитан Джоне бродил в одиночку, избегая свидетелей своих нечистых похождении.

Как-то во время увольнения на берег Гау зашел в лондонский кабачок “Собака и забор”. Хозяин кабачка был его старым приятелем, а поэтому он впустил его через черный ход, часу в четвертом ночи. Посетители разошлись. Только в зале у залитого вином столика крепко спал рябой матрос, положив голову на бумагу в четвертую долю листа.

Кеннет не обратил бы на него внимания, но тут хозяин кабачка рассказал историю, заставившую его насторожиться.

Этот матрос был известный пьяница и пуританин Джо Нокс. Как все пуритане, он был страшным ханжой и скрягой. Лил он всегда на дармовщину, за чужой счет, а увидев деньги, бросался на них, как фокстерьер па крысу. И какое бы дело он ни начинал, обязательно перед этим прочитает молитву, хотя бы дело было самое паскудное. Матросы любили его подпаивать: когда он выпьет, то всегда песет такую ахинею, что па животах ремни лопаются от смеха.

Около полуночи парод разбрелся по домам, а Джо покачивался на стуле, ворочая осоловелыми глазами. В это время в зал вошел сухощавый джентльмен среднего роста, одетый во все черное. Бросив хозяину шиллинг, он проскрипел голосом, похожим на блеяние козла:

— Две пинты рома. Уже поздно. Вы можете запереть ваше заведение. Подайте и уходите. Мне нужно поговорить с этим почтенным матросом.

Трактирщики — народ любопытный, и мой хозяин, поставив на стол заказанные пинты, спрятался за перегородкой

Черный джентльмен подсел к столику Джо и угостил его хорошим голландским табаком. С час они молча курили и пили, а потом черный джентльмен начал описывать прелести плавания по южным морям, упирая главным образом на то, что там очень тепло, следовательно, получится большая экономия в одежде и в пище. Он, например, появляется в доброй старой Англии только для того, чтобы навербовать новых матросов, так как английские моряки — самые лучшие в мире. Что касается оплаты, то никто из капитанов не платит больше. Корабль его хороший и удобный, плавание нетрудное, и так далее. Словом, пел, как не певала трактирная судомойка в свои лучшие годы, а на что уж была певица!

Сначала Джо не мог толком разобрать, чего от пего хочет любезный незнакомец, но, услышав, что на его судне можно порядочно заработать, сразу отрезвел и принялся расспрашивать об условиях. Джо был человеком обстоятельным и осторожным, он умел тянуть жилы из собеседника. Но джентльмен был тоже терпелив и настойчив. Наконец они сошлись, и незнакомец предложил Джо скрепить своей подписью морской договор, в котором были проставлены обязательства обеих сторон. Перед подписанием Джо, по своей привычке, затянул псалом. В это время часы пробили три, и в комнате стало совершенно тихо.

Трактирщик не выдержал и вышел в зал. За столиком дремал Джо, положив голову на бумагу и бормоча икающим голосом последние слова псалма. Незнакомец исчез. Наружная дверь была заперта. Вероятно, ее припер Джо после ухода джентльмена. В комнате чувствовался легкий запах серы. Вероятно, от кремней при разжигании трубок.

— Да ведь это был Дэви Джонс! — заревел Гау и принялся трясти спящего Джо.

Голова рябого болталась по бумаге и по столу, обильно политому вином.

Когда наконец Джо пришел в себя, он ничего не помнил, а на рассказ трактирщика и на расспросы Гау только таращил глаза и бубнил молитвы. Бумага намокла от вина, и голова Джо совершенно размазала написанное. Потом даже капитан “Михаила Архангела” сэр Джемс Грэм ничего не мог разобрать на ней, а он был самым грамотным человеком в мире. То ли время уже истекло (нечистая сила, по преданию, действует только с двенадцати до трех), то ли псалом Джо спугнул Дэви Джонса, будь он трижды проклят… Искать его было бесполезно.

Другой раз, проведя вечер в таверне “Золотой поросенок” в Саутгемгпоне. Кеннет Гау шел по направлению к порту. Перед ним из темного переулка вынырнула тощая фигура черном плаще и засеменила мелкими шагами, скрываясь в тени домов. Такая паршивая походка бывает только у лиски, выходящих на охоту. Что-то стукнуло в сердце матроса: “Он!” И Гау направился вслед за дьяволом, решив задать ему хорошую трепку, как только представится удобный случай. Ночь была светлая и ветреная. Преследуемый время от времени поддерживал шляпу рукою в черной перчатке с длинными пальцами, похожими на когти, и обходил улицы с церквами. Так корабли обходят байки и рифы. Подойдя к пустынному тупику, он боязливо оглянулся. Гау был не настолько пьян, чтобы не различить под широкополой шляпой бледное лицо с козлиной бородой и испанскими усами.

— Ага, попался, голубчик! — заорал Гау и бросился к Дэви Джонсу. — Клянусь святым Христофором, я тебя сегодня славно обработаю!

Тот слабо пискнул и пустился наутек. Кулак Гау нацелился ему в затылок, но прыжок капитана Джонса ослабил силу удара. Все же он упал, а Кеннет приготовился размозжить ему череп.

Луч луны скользнул между домов и… остановил матросскую руку. На земле лежал саутгемптонский судья Хью Куикли, такой же паскудник, как сам дьявол. Да и какая, в сущности, разница между судьей и дьяволом? И тот и другой так при случае опутают вас, что вы позабудете имена своих родителей. Притом, скажу вам по секрету, судья еще хуже сатаны. От нечистого можно спастись молитвой, а от судьи вас не спасет сам епископ Кентерберийский.

Видя, что дело принимает такой оборот, наутек пустился теперь Гау, посылая в душе страшные проклятия хитрости Дэви Джонса, подсунувшего под его пятерню самого ехидного человека в Англии. Нечего говорить, что все время стоянки Кеннет просидел на “Михаиле Архангеле”, как трюмная мышь, опасаясь вторичного знакомства с мистером Куикли, разрази его молния!

Но все-таки встреча с Дэви Джонсом состоялась.

Это случилось возле Дувра, в осеннюю ночь, и тот год, когда боцман Лесли Смит сломал себе ногу, спрыгнув со шкафута, чтобы дать очередную зуботычину новобранцу.

Гау бродил у Мелового утеса, когда услышал плеск весел подходившей к берегу шлюпки. Было темно, как в старом трюме, и он едва различил тень соскочившего на землю человека.

— Ждите меня через три часа у нормандской могилы! — крикнул он невидимому экипажу и побежал к городу.

Ни одна христианская душа, даже контрабандист, не назначает этого места свидания. Нормандская могила у Дувра — такая же заклятая дыра, как остров Тумана или как люк в преисподнюю. Это прибрежный холм, па котором в Иванову ночь пляшут синие огни, а в такие ночи, как эта, сами соскакивают в море большие камни.

Только голова черного висельника Дэви Джонса могла придумать подобное место для причала.

Гау бросился вслед за черным капитаном. Но теперь он был хитрее и бормотал про себя заклинание против нечистой силы, которому его выучил кривой кок Джонни. Чувствуя на себе силу этого заклинания, капитан Джонс убегал, но расстояние между ними не уменьшалось и не увеличивалось.

Прямо скажем, что эта мочь пропала даром для Дэви Джонса, и ни один бедняга, который мог бы польститься па адские червонцы, не повис на его удочке. Только страх перед Гау и ненависть матроса поддерживали силы обоих в ночных блужданиях. Достаточно вам сказать, что их сапоги после ток ночи выглядели как увеселительные суда с открытыми иллюминаторами, а до этого на них не было ни одной дырки.

Время приближалось к трем, и волей-неволей Дэви Джонсу приходилось убираться восвояси, к назначенному месту.

— Слушайте, эй вы! — крикнул он преследователю. — Какого дьявола нам нужно от меня, разрази вас тысяча молний!

— Имею ли я честь путешествовать совместно с достоуважаемым капитаном Джонсом? — спросил Гау в свою очередь.