Грация Верасани - Оглянись назад, детка!

• Название: Оглянись назад, детка!
• Автор: Грация Верасани
• Издательство: Гелеос
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-8189-0547-0

Италия — законодательница моды. Страна, где умеют ценить прекрасное и восхищаться настоящим талантом. Грация Верасани — самый модный автор современной Италии.

Издательский дом «Гелеос» выиграл мировой тендер на право издания книг Верасани в России. Мы с гордостью представляем российскому читателю лучшие романы знаменитой итальянской писательницы «Оглянись назад, детка» и «Fuck me, mon amour».

«Оглянись назад, детка» — шикарный роман. Отменный сюжет. Сногсшибательная героиня. История, от которой невозможно оторваться. Легко, немного иронично, захватывающе.

---

Пока я накладывала еду на тарелки, Спазимо покашлял:

— После того как ты ушла, профессор два раза звонил.

— Какой у него был голос? — бросила я с видимым безразличием.

— Голос человека, который ищет тебя, потому что должен тебе что-то сообщить.

— То, что он должен был мне сказать, он уже сказал.

Мы сели за стол, я закурила и выпустила дым ему в лицо. Держа нож в руке и примеряясь к камбале на тарелке, он сострил:

— Извини, я не помешаю тебе, если буду есть, пока ты куришь?

— Нет, нет, давай ешь…

На половине камбалы, не в состоянии больше терпеть, я стала все ему рассказывать. Спазимо внимательно слушал, время от времени наполняя вином мой бокал.

— Джорджиа, никто в этом не виноват, — наконец произнес он.

— Для Андреа Берти Ада была одной из тех, что отдавалась первому попавшемуся сутенеру, который мог сделать ее богатой и известной, — с досадой возразила я.

Спазимо даже бровью не повел. Я посмотрела на него.

— Лучио, ты когда-нибудь был влюблен?

— Один раз я думал, что так оно и есть. Она назначила мне свидание у кинотеатра «Риальто», но продинамила меня. Через несколько дней я узнал, что она собирается замуж.

— Тогда больше об этом не думай.

— Знаешь, как сделаны мужчины… Если им делают подлость, то они влюбляются.

Я смотрела, как он ковырял вилкой пюре.

— Тебе не нравится?

— Уверен, ты была честна.

— То есть?

— В твои намерения не входило отравить меня… Да, сегодня еще звонил Фрэнк, хотел попрощаться с тобой перед отъездом. Едет в Турине с каким-то Тенга или Венга…

— Ренга. Франческо Ренга.

— Ты его знаешь?

— Когда работаешь, бери с собой радио и слушай его.

— Как-нибудь так и сделаю. Как там мусс?

— Охлаждается.

Спазимо придвинулся ко мне и хрипло произнес.

— А какое дело Аде, что ты встретила ее Андреа Берти, который уже не тот Андреа Берти, а Андреа Берти, повзрослевший почти на двадцать лет?

Я подвинула свою тарелку.

— Немного поверхностный анализ, ты не находишь?

— Мужчины не знают, что такое настоящие чувства, они порядочные пакостники, от них один бардак…

К счастью, несколько месяцев назад Тим подарил мне немного травки. Пока Спазимо ел мусс, на который мне пришлось вылить целый баллон взбитого крема, я молча свернула косяк; немного спустя тяжкий запах марихуаны уже плавал в воздухе.

Спазимо снял очки и положил их на стол; я почувствовала на себе взгляд ею близоруких и выпученных глаз.

— Это она? — спросил он, указав на стоявшую на этажерке фотографию в рамке.

Я кивнула.

— Сейчас тебя раздирает злость. Тебе противно, что эюцентрик двадцатилетней давности, баловавшийся кокаином и выпивкой, видел твою сестру покачивающейся…

— Но ведь она же не качели, Лучио!

Он хлопнул руками по столу:

— Дай мне закончить.

— В таком случае употребляй другие слова.

Я хотела дать ему косяк, но он взмахом руки отказался.

— Они же оба были возбуждены, Джорджиа. Ада была не в себе. Странно, что именно ты не донимаешь…

Мое лицо исказилось гримасой.

— Он ее не остановил.

— Сколько людей говорят, что покончат с жизнью, а потом не делают этого…

У меня не выдержали нервы.

— Да на чьей ты стороне?

— На твоей. Но ты этого Андреа Берти распинаешь на кресте.

— Женщины и слоны не прощают, Спазимо. Это сказала Дороти Паркер.

— Ах, тебе всегда нужен враг, ты заходишь к своему отцу…

Я с трудом сдерживала себя.

— При чем тут мой отец?

— Думаешь, твой отец не переживает случившееся? Можно его жизнь назвать жизнью?

— А в чем дело?

— Твой отец пристрастился к бутылке, чтобы не оставить тебя один на один с этой ситуацией.

Я резко встала со стула и начала готовить кофе.

— Будь любезен…

— Посмотри на нее. — Он указал на фотографию Ады. — Ты не можешь поговорить с ней, не можешь потрогать ее, вот в чем проблема: ты жива, а она нет. И с этим ничего не поделаешь.

— Что ты пытаешься мне сказать? Что жизнь продолжается? Нет, Спазимо, все эти твои разговоры — чушь…

— Это эгоистично, Джорджиа, считать, что боль — условие неизменное. Твое «я» — всего лишь отказ смириться с этим. Да, ты правильно сказала: жизнь продолжается.

Я оперлась о стеклянную створку шкафчика.

— У меня все внутри переворачивается, стоит мне подумать, что его руки…

— Должен тебе сказать, что мне просто жалко любого мужчину, который общается с тобой.

— Почему?

Он склонил голову набок.

— Создается впечатление, что ты не нуждаешься ни в чьей помощи. То есть ты делаешь все, чтобы так казалось.

Я опять села за стол и закурила.

— Я объясню тебе одну вещь, Лучиа Однажды тебе позвонят домой и ты подойдешь к телефону. Любезный голос, с трудом подбирая слова, скажет тебе, что твоя сестра затянула кожаный ремень от сумки вокруг шеи. Ты закроешься в своей комнате и проклянешь судьбу, которая отняла ее у тебя, как руку. Ты почувствуешь себя изувеченной, именно так, изувеченной. Но время проходит, ты с этим смиришься, и даже если у тебя все тот же покрасневший глаз, ты ее видишь? Черт, от этого никогда не избавиться…

В кофеварке забурлил кофе, я наполнила чашки.

— В доме было полно людей. Все говорили мне, что делать, каждый советовал свое целебное средство, свою собственную систему: моя тетя, коллеги отца, даже бакалейщик.

— А ты?

— Смотрела на отца, сидевшего в углу, потрясенного и безутешного, — разведя руки, произнесла я .

Спазимо схватил меня за край свитера.

— А ты?

Я увидела, как кофейное пятно расплылось по скатерти.

— Джорджиа, — произнес он, не отпуская захват, — где написано, что мы должны быть сильными?

В полночь, когда Спазимо, отяжелевший от еды и испуганный тем, что сказал мне что-то неприятное, вылезал из моей машины, я, чтобы он успокоился, неуклюже поцеловала его в щеку. Мне совершенно не хотелось знать, справедливо или несправедливо все то, что он мне сказал Единственно, в чем я была уверена, так это в том, что при одной мысли об Андреа Берти мне становилось тошно.

В дежурной аптеке я купила глазные капли колбиочин, и сонный доктор порекомендовал мне: «По три капли пару раз в день».

Когда чуть позже я вошла в ресторанчик «делле Мура», там уже сидел Джиджи Марини с газетой и читал статью об «умных бомбах».

— Эй, — поздоровалась я с ним и позвала девушку, обслуживавшую столики. — Одну среднюю кружку светлого пива.

— Я просто растроган твоим телефонным звонком, — сказал он с иронией и свернул газету.

Я опустила онемевшие руки на стол.

— Как бы мне хотелось, чтобы все мои дни были светлыми и средними.

— А какие они на самом деле?

— Темные. Очень темные.

— У тебя такое лицо…

— Я уже два дня не сплю. — Я смотрела, как он, поигрывая обручальным кольцом, то снимал его с пальца, то снова надевал. — Твоя жена не злится?

Он пожал плечами.

— Она — жена музыканта.

Я глотнула пива.

— Да.

Взяв газету, я стала ее листать. Ни одной статьи, в которой бы говорилось о расследовании по делу Донателлы Верце. Возможно, когда найдут ее убийцу, о ней снова заговорят, а потом окончательно забудут.

— Итак, — спросил он, постукивая по столу пальцами, — зачем ты мне звонила?

— Потому что у тебя всегда включен сотовый телефон.

— Верно. И, конечно, не для того, чтобы быстренько потрахаться, учитывая то, что ты сказала в последний раз.

— А что я сказала?

Он понизил голос.

— Что никогда не кончаешь.

— Почти никогда, — поправила я его.

— Еще хуже. — Его смех напоминал рыдание. — А как твой парнишка?

— Какой парнишка?

— Тот, с которым тебя постоянно видят. Среди сорокалетних женщин теперь это модно, не так ли?

Мой смех сбил его с толку.

— Разве ты не спишь с ним?

— Джиджи, эту глупость, трахаться с теми, кто на двадцать лет моложе, я оставляю исключительно мужчинам.

— Знаешь, мне девчонки никогда не нравились.

Я посмотрела на него.

— Объясни мне одну вещь. Почему ты спишь со мной? Точно не из-за моего тела.

Он закурил «Пэлл-Мэлл».

— Джорджиа, ты всегда недооцениваешь себя.

В три часа утра мы с Джиджо Марини валялись в постели в безымянной комнате, снятой за несколько евро в пансионе «Астор». Его жене придется еще раз поверить, что после джемсейшн он зашел в один из кабаков с другими джазменами посидеть допоздна и выпить.

Стоило ему распахнуть мою ветровку и просунуть руку под свитер, как я подумала, что разницы между тем, занимаюсь я с ним сексом или не занимаюсь, никакой. Мой безразличный взгляд охладил его пыл, и теперь я, как когда-то делали моя мать и сестра, смотрела из этой комнаты куда-то вдаль.