Юрий Владимиров - В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945

• Название: В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945
• Автор: Юрий Владимиров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-227-02356-8

Мемуары рядового Юрия Владимирова представляют собой детальный и чрезвычайно точный рассказ о жизни в немецком плену, в котором он провел почти три года. Лишения, тяжелые болезни, нечеловеческие условия быта. Благодаря хорошим языковым способностям автор в совершенстве овладел немецким языком, что помогло выжить ему и многим его товарищам. После окончания войны мытарства бывших военнопленных не закончились – ведь предстояла еще длинная дорога домой. На родине Ю.В. Владимиров свыше года подвергался проверке, принудительно работая на угольных шахтах Донбасса.

---

На другой день после страстных поцелуев Лены я не выдержал и предложил завтра же официально стать мужем и женой. Лена ответила, что рада согласиться на мое предложение, но при условии, если я не буду против того, что она уже не девушка. Во время войны она встречалась с одним офицером и обещала ждать его до возвращения, чтобы стать его женой. Они переписывались, однако с апреля 1945 года письма перестали ей приходить. Лена не знала, что случилось с ее женихом. Может быть, он все-таки вернется. К тому же лучше подождать до окончания ею института и направления на работу. В течение этого года Лена предложила переписываться. И я с этим полностью согласился.

Однажды по дороге домой я попал под сильный дождь. А когда на следующий день после приятно проведенного у нее времени засобирался домой, Лена задержала меня, сказав, что я могу сильно промокнуть, и предложила остаться у нее ночевать. Но, кроме поцелуев, у нас тогда ничего большего не было.

…С тех пор как я приехал домой, мне почти не удавалось узнать, что происходит в мире: радио у нас не было, центральные газеты мама и братья не выписывали, а местная газета писала в основном о районных новостях. Поэтому, как и в шахтерском поселке, я решил ходить иногда в кабинет брата Геннадия, куда приносили много газет и журналов. И однажды из газеты я узнал, что в Москве состоялось судебное заседание по обвинению генерала A.A. Власова в измене Родине. Его и сподвижников приговорили к смертной казни через повешение.

В середине августа Лена собралась уезжать в Ленинград, и мы договорились, когда я приеду в Москву, сразу написать друг другу.

В одну из суббот мы с мамой отправилась с раннего утра в село Сень-Ахпюрт (Ново-Ахпердино) проведать младшую сестру дедушки Матвея тетю Марию Комарову. Она потеряла на войне двоих прекрасных сыновей, Петра и Сергея, и жила с маленьким внуком Геной – сыном Петра. Тетя, как и прежде, меня зацеловала, говоря, что все шесть лет твердо верила в мое возвращение.

19 августа совершенно неожиданно у нас появился гость – мой двоюродный брат Алексей Егорович Наперсткин, сдавший экзамены в Уральский политехнический институт. До наступления учебного года он решил побыть у родителей. Как только родители сообщили, что я вернулся на родину, Алексей захотел немедленно увидеть меня и почти бегом примчался к нам. Встреча, конечно, была очень радостной. Пообедали вместе с гостем.

Леша рассказал, что его забрали в армию осенью 1943 года, а в январе – феврале 1944 года ему уже пришлось участвовать в жестоких боях с немцами на Украине. В одном из боев его тяжело ранило в ногу, и он долго лечился в госпиталях, а в конце войны демобилизовался. Пообедав, я и Леша отправились к нему домой, где его родители – дядя Егор и тетя Татьяна – опять заставили нас усесться за стол и поднесли по стакану сладкой и очень приятной на вкус домашней корчамы – медовухи.

21 августа, вечером, почтальон принес письмо от Ольги. Она написала, что мое письмо вручила ей лично чуть ли не главная работница почты. Ольга спрашивала, не было ли у меня с ней романа, пока я жил в поселке? По-видимому, женщин на почте тронула моя приветственная надпись в их адрес на обратной стороне конверта.

Ольга сообщила, что у нее и у других членов семьи со здоровьем пока все нормально. Она устроилась работать уборщицей в шахтоуправлении с небольшим окладом, но с премиями. В воскресенье, 11 августа, многих жителей поселка возили на автобусе в другой поселок, где они присутствовали на казни через повешение шестерых бывших полицаев и одного немца. Приговоренных со связанными сзади руками поставили в кузове грузовика и зачитали приговор. А потом задним ходом грузовик подали под виселицу, где всем надели петли, после чего грузовик поехал вперед, а приговоренные повисли. Ольга писала, что некоторые зрители этой ужасной сцены плакали, и Ольга тоже, хотя большинство присутствовавших одобряли казнь.

В конце письма Ольга спрашивала, сможем ли мы и дальше жить как муж и жена. Если это невозможно, то Ольга будет считать себя свободной и постарается устроить свою дальнейшую судьбу.

Письмо привело меня в замешательство – я не знал, как ответить Ольге. Можно было бы ей написать прямо: «Не жди меня», но это я посчитал для себя слишком грубым. Написать же, что против нашего брака возражают мать и братья, дало бы Ольге повод подумать, что мои родные люди скверные, а я сам человек безвольный. Я придумал, что надо написать письмо от имени моего брата следующего содержания: «Здравствуйте, Ольга! Ваше письмо получили. К сожалению, после приезда Юрия его забрали органы милиции и взяли под стражу, где он и находится до сих пор. Просим Вас на всякий случай не писать к нам больше писем. Если с Юрием все обойдется благополучно, мы Вас известим. С приветом, брат Юрия Виталий. 22 августа 1946 года». Брат написал это послание и отправил его Ольге. Надо сказать, что вскоре я устыдился своего поступка, но дело было сделано, и Ольга больше нам не писала.

25 августа я попрощался с родными и направился на железнодорожную станцию Канаш, чтобы ехать в Москву. У кассы была толпа народу. Я попытался узнать, кто в очереди последний за билетом на ближайший поезд до Москвы. Но последнего человека так и не нашел, да и вообще очереди как таковой не было – билеты брали штурмом, а единственный милиционер был бессилен организовать порядок. Все проходившие поезда шли переполненными. Вся надежда у меня осталась на скорый поезд Казань – Москва, прибывающий в Канаш около 21 часа.

Времени до него было много, и я вспомнил, что мой друг из Донбасса, Роман Никитин, просил меня зайти в Канаше к его брату, передать ему привет и, главное, два куска хозяйственного мыла. Мыло у меня украли в поезде, когда я добирался домой. Несмотря на это, я решил все-таки выполнить просьбу друга.

Однако брат Романа оказался на работе – на станции, и его жена, которой я представился и сообщил цель своего посещения, пошла со мной к супругу. Я сказал им, что мне надо уехать в Москву, но достать билет невозможно. Брат Романа обещал помочь. Пользуясь тем, что на моем спутнике была форменная одежда железнодорожника, а на мне – военная шинель, мы уговорили старшую проводницу вагона довезти меня, «демобилизованного солдата», бесплатно до Москвы. Проводница впустила меня, но не внутрь вагона, где мест не было, а в тамбур. Как только поезд тронулся, ко мне присоединился один спутник, по-видимому настоящий солдат, и мы с ним никого больше к себе не пускали. Ночью мы крепко уснули, скрючившись и положив головы на свои вещи. После Арзамаса женщины – контролеры поезда начали обход и в нашем темном тамбуре споткнулись об ноги соседа. Одна из них проворчала: «Ох уж эти солдатики, и приходится им ехать в тамбуре!» А будить нас и просить наши проездные документы они не стали.

В Москве я поехал сначала к Смирновым в Сокольники, чтобы оставить там вещи. В отделе кадров института мне выдали студенческий билет, ордер на вселение в общежитие и карточки. В Доме коммуны еще шел ремонт, и меня временно поселили в общей комнате, где могли разместиться не менее 30 человек.

* * *

…К лету 1949 года я окончил институт, получив квалификацию инженера-металлурга и соответствующий диплом. Но еще не раз мое пребывание в плену оказывалось препятствием на пути к той или иной цели. Мне не дали положенного звания техника-лейтенанта, препятствовали моему поступлению в аспирантуру, везде отказывали в приеме на работу в Москве. Наконец в 1956 году партия и правительство приняли решение – признать бывших военнопленных участниками Великой Отечественной войны. Мне вручили медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне», затем медаль «За оборону Москвы», орден Отечественной войны 2-й степени, и к 2005 году у меня оказалось 20 медалей. В 1973 году я защитил диссертацию, став кандидатом технических наук.

…Жизнь продолжается: дочь и сын получили высшее образование, уже стали инженерами внуки. Шесть раз мне довелось побывать в ГДР, а пять раз немецкие друзья гостили у меня в Москве. Самой большой потерей в жизни стала смерть моей дорогой жены – Екатерины Михайловны. Ее светлой памяти я посвятил эту книгу.

ПРИЛОЖЕНИЕ[8]

Список советских военнопленных рабочей команды № 1062 при базовом лагере военнопленных Шталаг ГУА в городе Хонштайн, проживавших в деревне Цшорнау под городом Каменц в Саксонии по состоянию на 15 апреля 1945 г. (не приведены номера и индексы лагерей, выдавших личные номера)

1. Дневальные и водоносы

2. Прочие

Список советских военнопленных, выбывших в разное время из рабочей команды № 1062 до 15 апреля 1945 г. или отправленных в другие команды или лагеря

Федерякин Михаил Митрофанович Бердников Петр Романович – сапожник Капралов Михаил – белорус Утюк Иван – украинец Плехов Семен – больной Карпов Иван