Давид Флуссер - Загадка Христа

• Название: Загадка Христа
• Автор: Давид Флуссер
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33865-8

Давид Флуссер на основании исторических свидетельств создал многогранный образ экстраординарного, проникнутого сознанием своей миссии человека, жившего в весьма драматичную в истории еврейского народа эпоху. Эта биография, в основу которой положен тщательный филолого-лингвистический и историко-культурный анализ новозаветных и примыкающих к ним текстов, представляет собой отважную попытку реконструкции жизни "человека Иисуса" — "жизни как она есть" — на фоне исторической действительности 1 — го века н. э. Автор ее — независимый исследователь, профессор Еврейского университета; его перу принадлежат многочисленные работы о раннем христианстве, о рукописных свитках Мертвого моря, об античном иудаизме. В книге читатель, кроме того, найдет обширное приложение с апокрифическим Евангелием от Фомы и лирическими медитациями "на заданную тему" С.Киркегора, Ошо, Вивекананды, а также современных авторов.

---

зелотам и близостью к более умеренным фарисеям. Таким образом, Никодим из этого семейства, член городского совета, возможно, и есть тот самый Никодим, который, согласно Иоанну, был знаком с Иисусом и принимал участие в его погребении. Итак, последнюю услугу Иисусу оказали два члена иерусалимского городского совета. Этот факт свидетельствует о несостоятельности мнения, будто римлянам Иисуса выдали высшие еврейские власти.

Как теперь мы могли бы представить себе ход событий от ареста Иисуса до его выдачи Пилату[212]?

По Иоанну (18:12–14, 24), из Гефсимании Иисуса сначала отвели к Анне, тестю Кайафы, который был тогда первосвященником. (В этом мы можем вполне полагаться на Иоанна.) Анна, не будучи уже первосвященником, все еще оставался весьма влиятельным лицом. Однако свою последнюю ночь Иисус провел под охраной в доме действующего первосвященника Кайафы. Люди, охранявшие Иисуса, чтобы скоротать время и развлечься, «издевались над ним и избивали его». «Завязав ему глаза, они спрашивали: Пророк, скажи-ка, кто тебя ударил?» (Лк 22:63–65 и пар). Стражники играли в жестокую игру, которая в ходу еще и сегодня. Саддукеи не верили ни в ангела, ни в Дух пророчества (Деян 23:8). Охранники первосвященника думали так же, как их хозяева.

«Когда наступил день, собрались старейшины народа — первосвященники и книжники — и приказали доставить Иисуса к себе в синедрион» (Лк 22:66). Другими словами, Иисуса доставили в помещение, в котором обычно заседал синедрион. Итак, в данном случае «синедрион» обозначает скорее помещение, чем собрание совета. Но исключается ли при этом возможность, что в то утро действительно собрался санхедрин? Ранее (см. Лк 20:1) «еврейская тройка» из «первосвященников, книжников и старейшин» появлялась в Храме — там, где Иисус учил народ, — чтобы спросить его, кто уполномочил его учить людей. Из сопоставления этих двух мест вытекает, что эта «тройка» служит формальным обозначением правления Храма: старейшины были храмовыми старейшинами, а книжники — храмовыми писцами (см. выше, с. 151).

Таким образом, в то роковое утро Иисус был доставлен из-под стражи в доме первосвященника в помещение для заседаний синедриона в Храме. Там он должен был предстать перед правлением Храма, т. е. перед теми же самыми людьми, которые ранее решили с ним расправиться (Лк 22:2 и пар) и которые фактически и отдали приказ о его аресте (Лк 22:50, 52, 53). Их целью было не вынесение приговора; они хотели, опросив Иисуса, собрать из его же слов доказательства, которых было бы достаточно, чтобы оправдать следующий шаг: выдачу Иисуса римскому наместнику.

Такой замысел они пытались осуществить еще раньше, до ареста Иисуса, однако успеха не добились. Они подсылали к нему людей, которые своими вопросами расставляли Иисусу ловушки, в одну из которых он должен был попасться, — и тогда они смогли бы выдать его римским властям. Эти люди спрашивали: «Скажи, можно ли нам платить Цезарю подать или нет?» Иисус, угадав их умысел, ответил: Покажите денарий. Чье изображение и надпись на нем? Они ответили: «Цезаря». Тогда он сказал: Отдайте же Цезарю то, что причитается Цезарю, а Богу отдайте то, что причитается Богу (Лк 20:20–26). Но эта победа Иисуса нисколько не помогла ему позднее, когда он предстал перед Пилатом, осыпаемый потоком обвинений: «Мы установили, что этот человек сбивает с пути наш народ, запрещает платить подати Цезарю и даже объявляет себя Мессией, то есть царем» (Лк 23:1–2).

Однако вопрос о подати не был темой на этом собрании правления. Первым делом участники собрания пытались выяснить, не было ли у Иисуса мессианских претензий. Вначале они пытались найти достоверные доказательства тому, что Иисус допускал рискованные высказывания о разрушении и восстановлении Храма. В результате им удалось найти двух человек[213], прямо подтвердивших, что Иисус действительно говорил, будто может разрушить Божий Храм и за три дня восстановить его (Мф 26:57–61). Тогда встал первосвященник и сказал Иисусу: «Молчишь? Тебе нечего возразить на обвинения?» Но Иисус молчал. Открытого заявления о будущем разрушении Храма (Иисус, вероятно, сделал его во время столкновения с торговцами на территории Храма), разумеется, было вполне достаточно, чтобы передать дело Иисуса римским властям, которым было выгодно стоять на страже традиционных святилищ. Однако первосвященник решил «проработать» еще и другой вариант. До него доходили сведения, что кое-кто считал этого Иисуса Мессией. А мессианские движения римляне подавляли, поскольку Мессия как-никак считался еврейским царем.

И первосвященник прямо его спросил: «Скажи, не Мессия ли ты?» А Иисус ответил: Отныне Сын Человеческий будет восседать по правую руку Всемогущего Бога (Лк 22:69).

Как же Иисус мог сказать такое, если он прекрасно понимал, что находится на пороге смерти? Уже в 4 Цар 2 рассказывается, что пророк Илия не умер, но был взят на Небо. То же самое говорится в Быт 5:22–24 об Энохе. Во времена Иисуса эти предания были весьма популярны: они давали богатую пищу для народной фантазии. Считалось, что и Моисей не умер, хотя в Библии говорится о его кончине. А о библейском Мелхиседеке рассказывали не только то, что он рожден Словом Бога без участия земного отца, но и то, что в конце времен он явится в роли Судьи[214]. Похоже, существовала вера в бессмертие пророка Иеремии[215]. Кроме того, как уже говорилось, некоторые люди были убеждены, что казненный Иродом Иоанн Креститель воскрес. Согласно Откровению Иоанна (11:3-12), в конце времен придут два пророка, но «зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, победит и убьет их». И их трупы будут лежать в течение трех с половиной дней на одной из иерусалимских улиц. Но Затем они воскреснут и на облаке взойдут на Небо. Лет через двадцать после смерти Иисуса в Иудее появился египетский еврей, который заявил, что освободит Иерусалим от римского ига. Римский наместник Феликс с вооруженным отрядом выступил ему навстречу и рассеял собравшихся было повстанцев. Сам пророк-египтянин, инициатор восстания, исчез. В народе верили, что его прячет сам Бог, и ждали возвращения египтянина. Когда

Павел пришел в Иерусалим, его спрашивали, не тот ли он египтянин[216]. В связи со сказанным можно не сомневаться, что распятый явился Петру, «потом двенадцати, а затем более чем пятистам братьям одновременно… потом он явился Иакову, а также всем апостолам» и, наконец, Павлу по пути в Дамаск (1 Кор 15:3–8). Так что человек Иисус, должно быть, верил, что избежит роковой участи или, скорее, что воскреснет из мертвых, когда, отвечая на вопрос первосвященника, сказал: Отныне Сын Человеческий будет восседать по правую руку Всемогущего Бога. Во всяком случае, первосвященник правильно понял, что эти слова Иисуса можно расценивать как положительный ответ на вопрос о его мессианском достоинстве. Поэтому он и сказал: «Зачем нам еще свидетельства? Вы сами все слышали из его собственных уст» (ср. Лк 22:71).

После этого было окончательно решено передать дело Иисуса римским властям, и Иисуса немедленно отвели к Пилату.

Прежде чем перейти к изложению событий от этого момента до казни Иисуса римскими солдатами, выясним поподробнее, что представлял собой этот Пилат[217].

То, что в апостольском символе веры Пилат упоминается в связи с распятием Иисуса, не случайно. В двух еврейских источниках Пилат изображен как жестокий деспот. Мы уже говорили об одном кровавом инциденте, о котором сообщает Лука (13:1): «В это время пришли к Иисусу и рассказали о галилеянах, чью кровь Пилат смешал с кровью жертвенных животных». Филон, еврейский философ из Александрии, писал, что Пилат «был от природы жесток, самоуверен и неумолим»[218]. Далее Филон перечисляет семь «смертных грехов», которыми ознаменовалось правление Пилата; он говорит: «о взятках, оскорбленьях, лихоимстве, бесчинствах, злобе, беспрерывных казнях без суда, ужасной и бессмысленной жестокости»[1]. Негативная характеристика этого римского виновника у Филона вполне согласуется с тем, что сообщает о нем Иосиф Флавий[219].

В евангелиях, напротив, Пилат предстает первым делом как человек справедливый и проницательный. Только (увы!) он становится слепым орудием в руках еврейских вождей. Однако конкретные поступки этого человека даже по евангелиям не меняют, по существу, тот образ, который складывается на основе других источников. Возникающий при обобщении источников портрет Пилата особенно лестным не назовешь. Хотя не всякое зло «банально», но в случае злодеяний Пилата можно говорить о «банальности зла»[220].

Тацит называет Понтия Пилата «прокуратором». В действительности Пилат, как и другие наместники Иудеи до Клавдия, именовался «префектом Иудеи». С учетом надписи, найденной в Кесарии, об этом можно говорить совершенно определенно. Надпись гласит:

[Dis Augustus Tiberieum [Po]ntius Pilatus [praefjectus Iuda[ea]e [fecit, djefdicavit][2][221].

«Tiberieum» — это храм, в данном случае, очевидно, маленький храм, посвященный Тиберию. Этот храм Пилат построил в Кесарии, где была обнаружена надпись. В то время Кесария была резиденцией наместников Иудеи (см., например, Деян 23:23, 33). Во время сооружения храма Тиберий был правящим римским Цезарем. Обычно римский Цезарь причислялся к богам лишь после смерти, но местным правителям провинций и государств-сателлитов разрешалось сооружать святилища еще живым римским императорам. В Риме это рассматривалось как знак покорности и верности по отношению к Цезарю. Понтий Пилат — единственный римский чиновник, о котором известно, что он построил храм живому Цезарю.