Стивен Джонс - Вампиры. Антология

• Название: Вампиры. Антология
• Автор: Стивен Джонс
• Издательство: Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2007
• ISBN: ISBN: 5-91181-197-9, 978-5-91181-439-7

В новой антологии собраны тридцать пять классических и современных историй о вампирах, принадлежащих перу таких известных авторов, как Клайв Баркер, Роберт Блох, Нил Гейман, Танит Ли, Ким Ньюмен, Кристофер Фаулер, Брайан Ламли и других. Загадочные, жестокие, аристократичные, сексуальные, бесстрастные, как сама смерть, и способные на самую жгучую страсть, — вампиры уже не первое столетие остаются притягательной и модной темой мировой литературы и кинематографа. Исторгнутые извечной тьмой или порожденные человеческими суевериями; исчадия зла или жертвы рокового недуга; звероподобные кровопийцы или утонченные ценители алого вина жизни — вампиры обязательно завладеют если не вашей кровью, то неотступным вниманием.

---

Властью песни он стал живым.

Эндрю Уорхол родился в Питсбурге 6 августа 1928 года, он был американцем — в отличие от своей семьи. Виктор Бокрис (Victor Bockris) в «Жизни и смерти Энди Уорхола» («The Life and Death of Andy Warhol», 1989) цитирует его слова: «Я — ниоткуда», — указывая, однако, точное расположение этого места: «Уорхолы были русинами, они приехали в Америку из славянской деревни Микова, расположенной в Карпатских горах на пограничье России и Польши, на землях, которые в начале века принадлежали Австро-Венгрии». Бокрис, как человек внимательный, уже тогда ввел тему, ставшую доминантой биографии Уорхола, отмечая, что «Карпатские горы широко известны как место обитания Дракулы, и селяне, которых описывает Джонатан Харкер, преклоняющие колени перед святынями, стоящими возле дорог, и крестящиеся при упоминании Дракулы, напоминают дальних родственников Энди Уорхола».

Третий сын Ондрея и Джулии Уорхолов вырос в Сохо, в замкнутом этническом сообществе, почти что в гетто.

С юных лет он казался не от мира сего, был бледнее и субтильней других членов семьи. Глядя на него, было смешно подумать о том, что в будущем его ждет работа сталевара. Талант проявился в мальчике, как только он впервые смог удержать в руке карандаш. Другой на его месте вообразил бы себя осиротевшим принцем, которого воспитал дровосек, но Уорхолы приехали — сбежали? — из земли вампиров. Не прошло и пятидесяти лет с тех пор, как граф Дракула явился с Карпат и основал в Лондоне свою мимолетную империю. В те годы Дракула был еще значительной фигурой, самым известным вампиром в мире, и его имя частенько звучало в доме Уорхолов. Годы спустя у Энди в одном фильме актриса, игравшая его мать, утверждала, что в детстве стала жертвой графа и что в ее жилах течет кровь Дракулы, которая во чреве ее перейдет к младшему сыну. Как и многие подробности автобиографии Энди, которые постоянно менялись, эту историю не стоит целиком и полностью принимать на веру, но герой ее многие годы пытался силой мечты воплотить эту фантазию — и возможно, в конце концов преуспел в этом. Прежде чем окончательно принять имя «Энди Уорхол», он порой подписывался как Эндрю Алукард.[118]

Наклонности малыша Эндрю приводили Джулию в ужас. У нее вампиры вызывали не восхищение, а страх. Будучи набожной православной христианкой, она постоянно таскала детей за шесть миль в деревянную церковь Святого Иоанна Златоуста, что на Салин-стрит, и заставляла исполнять бесконечные ритуалы очищения. И несмотря на это, уже среди самых ранних рисунков Энди есть изображения летучих мышей и гробов. В 1930-х годах, когда Дракула находился в очередном изгнании, американская «желтая» пресса сходила с ума по вампирам не меньше, чем по кинозвездам. Существовал целый ряд популярных периодических изданий — «Таинственные истории» («Weird Tales»), «Пикантные истории о вампирах» («Spicy Vampire Stories»), — посвященных почти исключительно светской жизни вампиров. Просматривая вслед за маленьким Энди эти журналы, понимаешь, каково это: знать, что праздник, на который достать приглашение ты не имеешь ни малейшего шанса, продолжается, даже когда ты уже давно спишь в своей постели. Чтобы получить приглашение, нужно было в буквальном смысле умереть. В Вене, Будапеште, Константинополе, Монте-Карло и в поместьях и замках, полумесяцем разбросанных по Европе, короли и королевы вампиров правили свой бал.

Юный Эндрю вырезал из журналов портреты и фотографии, которые хранил потом всю свою жизнь. Ему больше нравились фотографии, особенно смутные и расплывчатые отпечатки тех избранных, чей образ с трудом улавливали фотокамеры и зеркала. Он сразу понял, что существа, лишенные возможности видеть себя в зеркале, должны высоко ценить портретистов. Он писал, вполне в жанре «писем от поклонника», таким звездным вампирам, как де Лионкур Парижский (de Lioncourt of Paris), Эндрю Беннетт Лондонский (Andrew Bennett of London), Белорус Розоков (the White Russian Rozokov). Но всем прочим живым мертвецам он, понятное дело, предпочитал вампиров-детей, бессмертных, навечно застрявших в детстве, о которых Ноэль Ковард (Noel Coward) поет в «Бедней мертвой крошке» («Poor Little Dead Girl»). Его ценнейшим сокровищем в детстве был портрет с автографом, изображавший умершую в мучениях Клаудию, подопечную элегантного де Лионкура. Среди себе подобных она считалась образцом совершенства, архетипической фигурой. Позже Энди использовал этот образ — предмет с подписью, полученный в дар от Ночной Жизни, — в одной из своих шелкотрафаретных работ, названной «Кукла-вампир» («Vampire Doll», 1963).

Это увлечение живыми мертвецами ставило Энди в авангарде моды. В Америке было еще очень мало вампиров, и даже те, кто здесь родился или обратился, стремились сбежать в Европу, которая была им все же более сродни. В конце Первой мировой войны среди вампиров поднялась настоящая паника: вернувшиеся солдаты принесли в своих жилах порченую кровь, и в 1919 году вспыхнула эпидемия. Народилось потерянное поколение, все представители которого вынашивали в своих телах палящий недуг, в несколько месяцев пожиравший их изнутри без остатка. Они были страшным доказательством того, что вампиры никогда не приживутся в Новом Свете. Конгресс принял акты против распространения вампиризма: исключение делалось только для строжайше регламентированных ситуаций. Дж. Эдгар Гувер считал, что наибольшую угрозу американскому образу жизни представляют коммунисты, вампиры же стояли в его списке на втором месте, и только третье место отводилось организованной преступности. В 1930-х окружной прокурор Нью-Йорка Томас Дьюи организовал настоящий крестовый поход против наплыва итальянских вампиров; в результате глава клана Никколо Каваланти и его приспешники были успешно депортированы. На Юге воскресший Ку-Клукс-Клан жестоко пресек возможное возрождение союза вампирских кланов в Новом Орлеане и по всей дельте Миссисипи.

Америка, подобно Джулии Уорхол, считала всех без исключения вампиров отвратительными чудовищами. И все же был в них особый, жутковатый блеск, который притягивал Энди. Во времена Великой Депрессии мимолетные проблески светской жизни, которую вели иные существа на другом континенте, впечатляли и соблазняли. Первым голливудским актером, который специализировался на живых мертвецах, стал венгр Пол Лукас (Paul Lucas) — начиная с «Лица со шрамом» («Scarface», 1932) и до «Дома Рутвена» («The House of Ruthven», 1937). Снимались в кино и несколько настоящих вампиров: Гарбо, Малакаи (Malakai), Шевалье Футен (Chevalier Futaine). С расцветом фашизма и началом Второй мировой войны в Америку потянулась вереница вампиров-беженцев из Старого Света. Законы были пересмотрены, в результате чего некоторые действия были объявлены «временно» допустимыми, а пока по приказу Гувера ФБР, постоянно понукаемое американскими «охотниками на ведьм» — кардиналом Спеллманом и отцом Колином, — составляло досье толщиною с пару кирпичей на каждого вампира — и на старших, и на вновь родившихся. Сам Дракула, поскольку нацистская евгеника попыталась вычистить из рейха носителей его крови, присоединился к союзникам, и вампирское подполье в оккупированной Европе сотрудничало с освободительными силами.

По окончании войны ситуация снова изменилась: последовали «черные списки», аресты и казни на скорую руку — в мясорубку попали все, кроме тех, кому удалось вернуться в Европу, прикинувшись «тепленькими». Эти преследования были в значительной степени спровоцированы предательством родившегося и обращенного в Америке вампира Бенджамина Латема (Benjamin Lathem), которое совершил Роберт Ф.Кеннеди. Настала эпоха фильмов ужасов, где чиновники в фетровых шляпах идут на крестные муки и финансируют каких-то темных личностей, просочившихся из-за границы: «Я женился на вампире» («I Married a Vampire», 1950), «Я служил вампиром в ФБР» («I Was a Vampire for the FBI», 1951), «Кровь Дракулы» («Blood of Dracula», 1958). Уорхол к этому времени был уже в Нью-Йорке, рисовал туфли для рекламных проектов, компоновал витрины для универмага «Бонуит Теллер», зарабатывая сотню тысяч долларов в год, и при этом злился, что его не принимают всерьез. Одних лишь денег ему было недостаточно, он жаждал славы, будто над ним тяготело проклятие, описанное Фрицем Лейбером (Fritz Leiber) в «Гробовом демоне» («The Casket Demon», 1963): о нем должны были знать, о нем должны были говорить — без этого ему грозило полное исчезновение. Он, как и вся Америка, так и не перерос свое болезненное увлечение вампирами — только научился хранить его в тайне.

В 1956-м, когда «Вокруг света за 80 дней» получил «Оскар» как лучший фильм года, Энди предпринял большое путешествие вместе с Чарльзом Лисанби (Charles Lisanby), человеком на редкость недружелюбным: они посетили Гавайи, Японию, Индию, Египет, Рим, Париж, Лондон. В пути он встречал вампиров, которые жили открыто, среди «тепленьких», у которых они вызывали не меньше обожания, чем страха. Так ли уж нелепо было бы предположить, что во дворце какого-нибудь магараджи или на нильском судне его, брошенного Чарльзом и вынужденного унижаться перед каким-нибудь экзотическим персонажем, укусил вампир?