Николай Федоров - Сказано — сделано

• Название: Сказано — сделано
• Автор: Николай Федоров
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1987

В этой книге Н. Фёдорова собраны лучшие его рассказы из прежних книг и новая повесть. Герои повести — знакомые по прежним книгам писателя ребята. Выдумщики, увлеченные своим делом энтузиасты. Слово у них не расходится с делом, и поэтому у героев повести много друзей, жизнь полна удивительных открытий и приключений.

---

— А что, Геннадий Николаевич, — сказал парень, — давай-ка и мы с тобой позагораем. Говорят, весенний ультрафиолет самый полезный.

— А откуда вы моё отчество знаете? — удивился Генка.

— Интуиция. И между прочим, меня тоже так зовут.

— Так вы тоже Геннадий Николаевич? — Генка захлопал глазами. — Значит, мы тёзки.

— Вдвойне, можно сказать, тёзки. Поэтому, во избежание путаницы, продолжайте называть меня капитаном. Сергею после морского купания я, если не ошибаюсь, присвоил звание мичмана. Ну а Геннадий Николаевич остаётся пока в гардемаринах. Есть возражения?

Возражений не было.

Мы легли на тёплый жёлтый песок, подставив спины полезному весеннему ультрафиолету.

— А теперь, — сказал капитан, — расскажите мне, что у вас за послание в бутылке. Если тут, конечно, нет какой-нибудь кровавой тайны.

— Кровавой тайны нет, — сказал Генка. — Просто мы написали, кто мы такие, откуда, где учимся. Да вот, у нас черновик остался. Прочтите.

Капитан прочёл листок с нашим черновиком и задумчиво сказал:

— Так-так. Ищу, значит, человека…

— Какого человека? — не понял я.

— Да это я так, вспомнил кое-что. Жил, понимаете в Древней Греции один чудак философ. Диогеном звали Большой был оригинал. Ночевал в пустой бочке, а днём бегал по городу с зажжённым фонарём и заявлял, что ищет человека.

— А город что, пустой был? — спросил Генка.

— Представьте себе, нет. Полно было народу. Так же как, впрочем, и в нашем городе.

— Кого же он искал?

— Человека.

— Как же так?

— Вот так. Люди, выходит, были, а человека не было.

— Что-то я того, — сказал Генка, — не улавливаю.

— Да, тёмное дело, — сказал капитан. — Но ведь вы тоже, получается, человека ищете, бутылки «на деревню дедушке» в океан бросаете.

— Почему же «на деревню дедушке», — сказал я. — Ведь могут же её в конце концов где-нибудь в Карибском море, а то и в Индийском океане выловить. Ну ведь могут?!

— Всё может быть, — сказал капитан. — Можно даже в «Спортлото» выиграть. Но уж больно маленький шанс.

— Ничего. Зато это дело. Самое настоящее дело.

— Что значит «настоящее»?

— Ну, как бы вам объяснить. Смотрите вы, к примеру, «Клуб путешественников» по телевизору, и ведущий вам говорит: «Сегодня вы побываете на вулкане Фудзияма, в тропической Африке, а также на островах Зелёного Мыса». Но ведь это неправда! Совершенная неправда! Нигде вы не побываете, кроме своего дивана. Это всё ненастоящее. А бутылка наша с письмом самая настоящая. Вон она на волнах качается. — И я махнул рукой в сторону залива.

Капитан привстал и пристально посмотрел в море, будто и вправду желая увидеть на волнах сургучное горлышко нашей бутылки.

В конце лета, перед самым началом учебного года, в один из вечеров ко мне примчался Генка. Вид у него был совершенно дикий. Он размахивал над головой каким-то конвертом и кричал:

— Письмо! Нам письмо из Японии!!!

— Неужели бутылка? — изумился я.

— Конечно! — крикнул Генка. — Что у тебя, в Японии тётя, что ли?!

На длинном заграничном конверте, залепленном множеством разноцветных марок, был чётко выписан Генкин адрес, а под ним стояли наши фамилии и имена. В правом нижнем углу было написано: «Япония. Гора Фудзияма».

Мы, затаив дыхание, вскрыли конверт. Внутри лежала глянцевая цветная открытка с изображением знаменитого вулкана. На обратной стороне её было написано:

Дорогие ребята!

Со спортивной делегацией нахожусь в Японии. Сегодня нас привезли любоваться Фудзиямой. Наш гид так нам и сказал: по программе полтора часа любования Фудзиямой. Да, вы были правы, гора намного красивее, чем в передаче клуба путешественников. Но самое главное — её можно потрогать и даже понюхать.

В начале сентября буду дома. Обязательно зайду к вам и расскажу много интересного.

И хотя я не ведущий телеклуба, но зато я «настоящий». Вы ведь меня понимаете. Вчера ходил по берегу Тихого океана и искал вашу бутылку. Пока не видно. Но её найдут. Обязательно найдут. Я в этом уверен. До скорой встречи.

Ваш капитан.

Мы прочитали письмо, аккуратно вложили открытку назад в конверт и помолчали. Потом я сказал:

— Знаешь, Генка, у меня такое чувство, что нашу бутылку уже нашли.

Шишка

Во время большой перемены мы с Генкой стояли на школьном дворе и думали. Следующий урок — математика. Контрольная. А мы вчера целый вечер печатали фотокарточки и подготовиться, конечно, не успели.

— Вот если бы нас собака покусала, — мечтательно сказал Генка, — нас бы тогда отпустили.

— Может, и отпустили бы, — сказал я. — Только перед этим по двадцать уколов. Против бешенства.

— Зачем же бешеную собаку брать?

— А ты что, справку у неё попросишь перед тем, как она тебя кусать будет? Да и что там говорить. Все равно собаку взять негде. Не будешь же сам себя кусать.

Мы замолчали и стали глядеть, как первоклашки гоняют в футбол. Вдруг Генка просиял:

— Идея! Идем сейчас к врачу и говорим, что у нас сотрясение мозгов. Играли в футбол и в борьбе за верхний мяч столкнулись лбами. А теперь кружится голова и всё такое прочее.

— Так она нам и поверила. Ты что, нашу врачиху не знаешь? Ведь шишки нужны! Большие хорошие шишки.

— Сделаем, — сказал Генка.

— Как это — сделаем?

— Очень просто. Набьём. Что у тебя, шишек никогда не было? Хороший щелбан — и дело в шляпе. Ну-ка, давай попробуем.

Генка выставил лоб. Я щёлкнул.

— Да ты сильней давай. Не бойся.

Я щёлкнул сильнее.

— Слушай, ты что, не ел сегодня? Кто же так щёлкает?

— Нет, — сказал я. — Щелбанами шишку не набить. Предмет нужен.

И мы принялись искать подходящий предмет.

— Во, гляди, что нашёл! — закричал Генка, вылезая из кустов. В руках у него был здоровенный ржавый молоток, похожий на кувалду.

— Ты что, спятил? — сказал я. — Тут сразу дуба дашь. Я вот что думаю. Ботинком надо попробовать. Он и мягкий и в то же время твёрдый.

Генке моя мысль понравилась. Мы сняли по ботинку и внимательно их осмотрели. Каблук моего показался нам подходящим: острые края уже сносились и резина в самый раз, средней жёсткости. Генка сел на ящик, стиснул зубы и зажмурился.

— Давай! — выдавил он.

Но легко сказать: давай. Попробуй-ка вот так, ни за что ни про что, треснуть своего товарища башмаком по лбу.

— Не могу, — сказал я. — Рука не поднимается.

— Трус, — сказал Генка.

— И ничего не трус. Хочешь, бей меня первого.

— Ну, ты представь, что это не я, а просто стенка.

— Как же я могу стенку представить, если твою голову вижу.

— Иди тогда и пиши контрольную. А я сам себе такую дулю навешу, что и правда сотрясение мозгов будет!

Напоминание о контрольной оживило меня. Я размахнулся и треснул Генку по лбу!

— Молодец! — крякнул он и схватился за ушибленное место.

И тут мы услышали голос:

— Ничего умнее вы, конечно, придумать не могли?

Я выронил башмак и обернулся. Позади меня стояла завуч.

— Что за дикие игры такие? — строго спросила она. — Дураками хотите друг друга сделать?

— Мы… это… вот… Опыт вот хотели произвести, — заикаясь, сказал Генка.

— Ага, опыт, — сказал я. — По физике.

— Ну вот что, физики, — сказала завуч, — сейчас марш на урок, а после занятий зайдите ко мне. С дневниками. Разберёмся, что у вас за опыты.

И она ушла.

— Влипли, — сказал Генка. — И чего она сюда пришла? Всё так хорошо шло.

Тут я взглянул на Генку и увидел у него на лбу шишку.

— Генка, а шишка-то выросла. Больша-ая.

Но он только рукой махнул.

— Кому она теперь нужна, эта шишка. Дай-ка лучше пятак приложить.

А в классе мы узнали, что контрольную перенесли на другой день.

Амадей

— Подожди, Сергей, не уходи, — сказала мама. — Сядь на минутку. Я хочу с тобой поговорить.

Я сел, пытаясь вспомнить, что такого я натворил за последнее время.

Но вспомнилась только сервизная чашка, у которой я проверял термостойкость на газовой плите. Но за чашку мне уже влетело.

Мама села напротив меня и, разгладив на скатерти складки, сказала:

— Ты бы не хотел учиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте?

Я вздохнул свободнее и бодро ответил:

— Конечно хотел бы. На тромбоне.

— Почему на тромбоне? — удивилась мама.

— Хороший инструмент, — сказал я. — Главное — кнопок никаких нажимать не надо. Работаешь как напильником — взад, вперёд. А вообще, я согласен и на контрабас. Тоже серьёзный инструмент. Один футляр чего стоит!

— Не паясничай, — сказала мама. — Я с тобой серьёзно говорю. Знаешь ты, например, что Вольфганг Амадей Моцарт уже в три года умел играть на клавесине? А в десять лет он сочинял симфонии и даже оперы? Тебя не поражают такие факты?