Ольга Елисеева - Сокол на запястье

• Название: Сокол на запястье
• Автор: Ольга Елисеева
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014988-3

…Война началась. Война, которую затеяли боги. Война, в которой сражаться, и умирать будут — ЛЮДИ. Люди, коим надлежит исполнить волю богов…

Ни страха гибели, ни жалости к побежденным не знают женщины-воительницы, огнем и мечом завоевавшие мир и железной рукой миром правящие. Нечего отныне терять их недругам — мужчинам нищих горных селений, возжелавшим, наконец, ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ отомстить жрицам таинственной Великой Матери…

Но решат ее исход — ЛЮДИ.

Читайте «Сокол на запястье» — первую книгу увлекательной дилогии Ольги Елисеевой «Золотая колыбель»!

---

«А я бы поладила,» — мелькнула в голове предательская мысль. Дальше думать об этом «амазонка» не стала, лошади уже остановились у дверей трактира.

Усевшись за свой любимый стол, затененный вросшими в подоконник ветками винограда, спутники пропустили по килику рыжей абрикосовки и в ожидании мяса продолжили разговор.

Бреселида знала, чего от нее ждет царь. Она только что вернулась из поездки, а для Делайса уже больше года было недоступно само счастье дороги. Его интересовало все: обмелел ли водопад у Цемесса, сколько осетров выловили в этом году пантикапейские рыбаки, по чем хлеб на пристани и каким цветом отливают на солнце солончаки — белым или розовым — от этого зависел урожай следующего лета.

Однажды Бреселида привезла «живому богу» в подарок веник цветущего чебреца. И раскаялась. Потому что в тот же день сдержанный и осторожный Делайс напился до положения риз. Такого не случалось с ним даже после получения писем из Пантикапея.

Сейчас всадница рассказывала ему о перевале через Большой хребет и о том, какая гадость — буковый лес в темноте. Тут она запнулась, припомнив свои ночные приключения с Золотым Зверем, и покраснела.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Делайс. — Я же чувствую. Эй, Бреселида, — он щелкнул у нее перед носом пальцами. — Ты где?

— У Дандарика. — не весело улыбнулась она. — Ты прав: я не могу избавиться от тревоги из-за чужаков. Что-то не то… Похоже мир стронулся с места. Мне кажется, — скороговоркой закончила сотница, — все это очень опасно…

— Опасно, — кивнул царь. «И ты даже не представляешь до какой степени», — мысленно добавил он.

— Но ты хоть понимаешь, что это за люди? — взмолилась Бреселида. — Чего они хотят?

— Боги! Да того же что и все! — Делайс натянуто рассмеялся и хлопнул себя по коленям:

Ой, Яре, Яре, выскочи,
Яре, выпрыгни.
Не могу, сестра любимая,
Белый камень на груди лежит…

— На желтый песок кровь бежит… — продолжила Бреселида. — Но это всего лишь песня!

— Кому как. — пожал плечами царь. — Ты не жила в тени котла.

— Не мы устроили этот мир! — вспылила сотница. — И не всем он по душе. Что ты предлагаешь? Отказаться от жертв?

— Хотя бы заменить людей скотом. Ты же знаешь мое мнение. — раздраженно бросил Делайс. — Еще немного крови, и вся степь полыхнет. Людям страшно!

Бреселида взялась пальцами за край стола и уперлась взглядом в искаженное от гнева лицо «живого бога».

— А тебя не волнует, — медленно спросила она, — что такие жертвы не будут угодны ни Деметре, ни Артемиде, ни Ану? Богиням не нужен скот. Им нужны молодые, полные сил мужья, чтоб каждый год возрождать мир.

— Ты веришь в эту чушь? — Делайс щелкнул пальцами, подзывая Фрикса и требуя еще вина.

— А ты нет? — съязвила Бреселида.

— Не знаю, — честно признался он, — Но по мне, пусть лучше такой мир не возрождается. Что испугалась?

Глаза всадницы округлились.

— А ты думала, мы вечно по доброй воле будем подставлять горло под нож?

«Амазонка» молчала.

— Когда каждый год, в каждом роду после осенних состязаний убивают самого сильного, самого меткого, самого красивого парня, еще не оставившего потомства, что будет через несколько поколений? Ты же умная, скажи сама.

— Я не знаю. Правда не знаю, Делайс. — попыталась защититься женщина.

Он пожалел ее и улыбнулся.

— Бреселида, я тебе все это говорю, потому что ты, в отличие от остальных, способна кое-что понять. — царь понизил голос. — Уже очень поздно. Возможно, мы даже опоздали. В степи мало всадников-мужчин. Скифы жмут и с запада через пролив, и с востока в спину. Пантикапей после войны — не подмога. Если немедленно не отменить жертвы, тут такое полыхнет. Мы не удержим ни города на побережье, ни степные номады.

— Жрицы никогда не пойдут на это. — покачала головой женщина.

— Когда всю Меотиду зальет кровью, кто их будет слушать?

Сотница долго молчала, вертя перед собой большое глиняное блюдо с дымящимся мясом.

— Ты сам назвал выход. — наконец, сказала она. — Боюсь, что он единственный. Ты, как всегда, прав, Делайс. — Бреселида усмехнулась. — И, как всегда, тебя не послушают. А речь не о колесе-землечерпалке, и моя помощь не сыграет роли.

II

Черная банщица Нума готовила притирания для всех придворных дам. Если они, конечно, не оказывались скрягами и щедро платили за ее искусство.

С толстых пальцев нубийки стекало очищенное масло, в которое она только что по капле влила вытяжку из лепестков фиалки. Даже на открытом воздухе стоял сильный аромат, но Нума знала, что его раздует ветром еще до того, как у нее начнет болеть голова.

Когда-то с караваном невольниц она приехала в эту холодную страну из Египта. Фараон откупился рабами-нубийцами от серьезно потрепавших его скифов. За 20 лет службы меотийским царицам Нума стала не просто купальщицей, но и первым советником в вопросах диеты, массажа, выбора тканей, благовоний, режима сна и удовольствий. Не смотря на свои пять пудов жира, она была утонченным арбитром женской красоты и умела, если нужно, незаметно извести соперницу, вдруг начинавшую затмевать блистательную Тиргитао.

Нума отлично знала, что по-настоящему ценные советы она может давать только царице. Что касается ее приближенных, то им, конечно, тоже нельзя рекомендовать откровенно пагубных средств. Например, меньше мыться и натираться куриным пометом. Но тонко подсунуть даме не то, убедив ее, что именного этого раньше не хватало — вот главное умение, которым нубийка владела в совершенстве.

Поэтому Нуму взбесил полуденный визит нового раба сотницы Бреселиды. Этот заносчивый мальчик, больше похожий на козла, наотрез отказался брать у нее обычные для Бреселиды фиалковые духи. Не обращая внимания на протесты банщицы, он забрался на полки со склянками — ее святая святых — откупорил пробковые крышки и перенюхал половину пузырьков.

— Вот это подойдет. — заявил Элак недовольным голосом, крутя перед носом у негритянки пузырьком, из которого до чутких ноздрей Нумы доносился свежий древесный аромат. — Как основа. Я внесу сюда тревожную ноту за счет лимона и зеленого мирта. Но это на каждый день. А какие духи я подберу для госпожи Бреселиды на вечер, тебе не узнать, старая обманщица!

И удалился. Прямо на рынок. К дешевым торгашам! Но Нума не сомневалась: ушлый козленок найдет то, что нужно. Не смотря на деревенский вид, она сразу почувствовала в Элаке сильного соперника. Не к добру он взялся именно за Бреселиду! Эту жемчужину в конском навозе, от которой и так на локоть разит царицей!

Элак и правда не плохо прогулялся по рынку. В лавках у самого порта он отыскал много ценного, а поскольку у козла по определению не может быть денег, молодой сатир забирал свертки с товаром, приказывая купцам прийти за деньгами завтра, во дворец, в покои «царевны Бреселиды». Здесь были и пурпурные ткани из Сибарсиса, и тончайшие египетские плащи-фаросы, а также щипцы для бровей, беличьи кисточки, краски для лица и тела, нежнейшие ассирийские мала, уже готовые благовония и рассыпчатые порошки, которые еще только предстояло смешать рукой истинного художника.

— Откуда ты знаешь, как этим пользоваться? — спросила «амазонка», критически оглядев груду покупок. — Ты в деревне родился? Или прошел школу массажистов в Коринфе?

— Не знаю. — честно признался Элак, разминая ей плечи. — Из меня лезет. А разве плохо я работаю?

Сатир уже больше часа колдовал над ее разнеженным новой ванной телом.

— Полежи так. — юноша закончил массаж и набросил на расслабленную сонную Бреселиду мягкий шерстяной пеплос. — У меня пока руки отдохнут. Тебя еще стричь.

К удивлению хозяйки, сатир оттяпал совсем немного волос — чуть-чуть там, чуть-чуть сям — а потом взялся за горячие щипцы, и тут «амазонке» не поздоровилось. Он завивал до тех пор, пока на ее голове не образовалось подобие маленькой львиной гривы.

— Я похожа на стриженную медузу Горгону. — вздохнула Бреселида. — Надеюсь, сетка спасет положение.

— Никаких сеток! — пан порылся в ларце с украшениями, выбрал тонкий золотой обруч и пересек им лоб госпожи.

— Так не носят. — запротестовала Бреселида.

— Будут носить. — Элак вытащил длинные серьги в виде белых эмалевых лебедей и осторожно вставил их в уши хозяйки. — Мне нравится.

— Мне тоже. — протянула женщина, зачарованно глядя на себя в медное зеркало. — Ты, и правда, волшебное создание. — она улыбнулась ему. — Я никогда не думала, что я…

Сатир приложил ей палец к губам.

— Ты это ты. — мягко сказал он. — Вспомни себя в буковом лесу. Сейчас ты такая же.

Элак щелкнул пальцами, призывая рабынь с одеждой. Они принесли тонкую черную тунику с золотой вышивкой по подолу. Закалывал и драпировал ее пан сам. На бедра Бреселиде лег легкий пояс из витых цепочек.