Жанна Пояркова - Фрагментация памяти

• Название: Фрагментация памяти
• Автор: Жанна Пояркова
• Жанр: Киберпанк

В послевоенном мире, который окончательно погрузился в вирт, их осталось четверо — четверо людей, полных безумия и непредсказуемых планов, способных рисковать ради самых дерзких идей. Бродяга-радиоэлектроник, повернутый на ретро-музыке. Трикстер, работавший и священником, и мясником. Рыжеволосая женщина из корпорации с опасными мечтами. Джокер, бесстрастный и отчаянно красивый.

Они встретились, хотя не должны были, и в ответ мир опрокинулся. Всего лишь четыре человека из мертвого города, которым суждено совершить революцию.

---

Жанна Пояркова Фрагментация памяти

Корвину.

Доку.

Барраяру и Deathwisher.

Дополнительно: Алгерту, Антону Карпову.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

You're my favorite
Of my saviours
You're my favorite
Oh no
Yes you're my favorite
Of my favors
You're my razor

«Blandest» Nirvana

Стар свесилась из окна и проследила за тем, как станция для выхода в Среду разваливается, плюясь проводами и микросхемами. Туда же отправился и исчез в тумане комплект датчиков. Темные дома ничем не ответили, только окна глубже вжались в тела строений. Мне стало жаль хорошую тачку, но возражать смысла не было.

— Надоело.

Копна рыжих волос и глазища, больше ничего примечательного. Я даже не обозначал пункт «лицо», потому что взгляд всегда натыкался на болотного цвета глаза. Ее губы заледенели, стали белыми, словно отпечаток на свежеокрашенной стене.

«Размножение — для неудачников!»

Надпись пробежала красным, потом сменилась на строчки Рейтинга, — кто-то шалил с ежедневной трансляцией.

— Мне страшно, — она закурила, держа сигарету одними губами.

Днем она принадлежала Корпорации, ночи проводила здесь. Мы давно нигде не работали, перебиваясь случайными делами; в ее распоряжении находились кредитная карта, номера в отелях по всему Тиа-сити и несколько квартир, в которых она ненавидела оставаться.

— Разрушение меня успокаивает, — объясняла она, хотя я не просил и не слушал. — Оно дает ощущение того, что ты еще можешь что-то изменить. Когда барахло разваливается внизу, я понимаю, что от меня что-то зависит.

Мы жили вчетвером. Не очень дальновидное решение, но так сложилось. Может, в глубине души мы желали, чтобы нас поймали. Стар нравилось спать между мной и Мэдом, укладывая голову на мое плечо и держа край его одежды. Она редко засыпала, если комбинация не получалась. Гарри ночевал отдельно, часто проваливаясь в дрему прямо на стуле, забывая отключиться от Среды. Его силуэт, слившийся с тенями от аппаратуры, воспринимался как данность.

— Знаешь, почему у нас ничего не получается? — словно прочитала мои мысли Стар. — Потому что все это шутки, игрушки, дешевка.

Сигарета догорела до фильтра. Глаза Стар наполнились темнотой, воздух запах паленой кожей. Я был уверен, что это далеко не последнее, что она собралась сегодня сделать. С каждым словом она сильнее сжималась, уходила в себя, отрезала и меня, и эту комнату.

— Мы сами не сможем жить вне Сети, — вынес вердикт невидимый под огромными глазищами рот. — Мы никчемны.

Сквернословящая тощая мерзавка. Дерганая, похожая на пучок спиц или скрученный ребенком моток проволоки. Я порадовался, что остальные не вернулись и не слышат сказанного.

— Белый унитаз. Белая раковина. Белые полотенца. Белые тюбики. Белая ванна. Белая плитка. Белый пол. Белый потолок. Белая щетка, — перечисляла Стар, загибая пальцы и шагая по очистившему углу комнаты, где раньше находилась ее станция. — Все стерильное и белое. Я могу испачкать их грязью, разбить стаканы, залепить туалетной бумагой инфоэкран, зарезать кого-нибудь и уйти. Но когда я возвращаюсь, все снова в порядке, словно ничего и не происходило. Горничные, будто привидения. Настоящий сервис.

— Уходи оттуда, — в который раз предложил я. — Просто оставайся с нами.

Внизу кто-то закричал от возмущения. Может, у соседей закончился ключ или истек срок оплаты за квартиру и дверь заблокировали.

— Эй…

Иногда Стар переставала разговаривать. Обычно казалось, ничто не может ее заткнуть, но порой что-то в организме перегорало, и она была не в силах выдавить ни одного слова. Разговор вызывал у нее тошноту, мысль о том, чтобы ответить, заставляла забиваться в угол. Она стояла ко мне спиной и не показывала, что слышит.

Может, это и было началом конца.

Нашего совместного постепенного самоубийства — моего, Гарри, Мэда и Стар.

Один.

Мы с Гарри сидели в «Гейте» и ждали, когда начнется турнир. Разговор сфокусировался на безглазом блондине, пьяно подмахивающем головой тяжелому ритму. Место, где должны были быть глаза, прикрывали линзы, похожие на пластмассовые пуговицы; белобрысые патлы мотались из стороны в сторону. В музыку подмешали изрядную дозу инфра- или ультразвука — по крайней мере, мне от нее становилось плохо, а певице было хоть бы что. Она изгибалась в свете неистово прыгающих ламп, а потом просто исчезла, прервав стоны на полпути.

Мне казалось, что блондин притворяется, Гарри же утверждал, что глаз у него нет, что он лично видел, как того подкараулили охотники за органами, и теперь мужик перебивается дешевыми сенсорами. Гарри чаще всего нравилась самая неприятная версия развития событий, но, по-моему, человек, которому недавно выковыряли глаза, не сидит у стойки гейм-бара, не таращится на ночную певичку, довольно размахивая руками, и не сорит деньгами. Он выглядел слишком беззаботным.

— Может, сделать ставки? — Гарри стучал пальцами по столу.

В «Гейте» никто по-настоящему не играл, официально тут можно только смотреть за тем, как развиваются события. Пока большие инфоэкраны молчали, я пошарил в карманах. Ничего. Ночь уже началась, возвращаться за картой было нельзя, ведь в Тиа-сити никто не ходит по улицам ночью кроме осунувшихся торчков, охотников за органами и шлюх.

— Кажется, я забыл деньги, — снова забрался в карманы я.

Они были пусты. Комок потных ниток, упаковка контрацептивов и сломанная сигарета, табак от которой разлетелся в разные стороны и налип на пальцы.

«Гейт» готов был разойтись по швам. Узкие столики с гнездами подключения, наладонники, заляпанные напитками, клавиатурные панели, мрак, разгоняемый только мерцанием инфоэкранов, — такое можно найти в любом дешевом клубе города, но люди шли именно сюда. По полу змеились цепочки из символов. «Рейдер сыграет за тебя!» — пронеслось мимо и исчезло. Мне он нравился. Он был создан для того, чтобы сниматься в рекламах и роликах, приклеенная самоуверенная мина ему шла.

— Им давно пора пустить в Рейтинг новые лица, — заявил Гарри.

Взъерошенный и самоуверенный, он сидел и внимательно следил за тем, что творилось вокруг, неизвестно как доставшимися глазами азиата. Раньше Гарри был одним из проповедников Церкви СК и пижонил до сих пор, сохранив часть аксессуаров: небольшое черное кольцо, привычка одеваться в темное и умение убежденным в своей правоте тоном втирать очки. Церковь СК организовал жулик, обманывающий неудачников и сулящий им свободу, власть и славу, — обычный сектантский набор. Основная доктрина заключалась в том, что неназываемый злой дух периодически открывает доступ в Среду для самых яростных и фанатичных поклонников, одновременно наделяя их силой. На самом же деле пройдоха (старый программист) знал несколько багов в системе и подключал тех, кто неистовствовал и жертвовал Церкви больше всех, по служебным каналам, чтобы спровоцировать ажиотаж. Контору быстро обнаружили и прикрыли, но Гарри еще оставался верным былому имиджу.

Его уверенность на меня подействовала — он выглядел так, словно у него карманы ломились от денег, — и я стал рассматривать Кел. Девушка постоянно ошивалась здесь, занимаясь нелегальной торговлей старомодными стимуляторами, которые делал ее приятель. На голове Кел не осталось ни одного волоска, сплошная татуировка, и удивительно, но ей это шло. Рядом кучковались трущобные панки, передавали друг другу сигарету. Келли оперлась на локоть, оглядывая зал, потом положила лицо на руки и втянулась во всеобщее ожидание.

Зал бурлил, отрывистый звук перекатывался из одного конца помещения в другое. Шуршание одежды, хохот, поцелуи, свист вдыхаемого с порошком воздуха, грохот возобновившейся музыки, — все это накручивалось на стержень, который скоро должен был сломаться. Я заметил несколько инопланетников с рынка — здоровенного авгула, заросшего шерстью с головы до ног, и пару сейров. Последние сидели в углу и щебетали что-то непонятное, сверкая алыми точками глаз. Больше всего они походили на крылатых муравьедов, только увеличенных вшестеро и слишком умных.

— Слушай… — закончить я не успел.

— Никто вас сюда не зовет, — голос накрыл весь бар, заглушив и музыку, и гомон, и щебетанье инопланетников; те, кто танцевал, замерли в сетке разноцветных лучей и уставились на появившегося у самого потолка Лекса. — Но вы все равно приходите.

Слова пробежали по стенам надписями на десятках языков, раздробились, исчезли. У владельца «Гейта» была привычка к театральным эффектам и мания величия, но в чем-то она была оправдана, ведь большинство собравшихся здесь вряд ли сумели бы накопить на лицензионный ключ.

— Ни у кого из вас нет имен, — продолжал Лекс; прожектора освещали обожженное лицо.