Питер Хэйнинг - Они появляются в полночь

• Название: Они появляются в полночь
• Автор: Питер Хэйнинг
• Издательство: Издательство «Ренессанс». СП «ИВО — СиД»
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1993
• ISBN: 5-8396-0041-5

Во всей зловещей литературе о потустороннем мире нет другого такого существа, которое вызывало бы больший ужас, отвращение и нездоровый интерес, чем Вампир. Ни один другой монстр не привлекал столь пристального внимания со стороны признанных мастеров этого жанра, и ни одно другое создание из власти тьмы не сумело вдохновить литераторов и стать героем столь многочисленных и выдающихся кошмарных историй.

В основу нашего сборника легла книга, составленная Питером Хейнингом, «Они появляются в полночь». Во второй части книги «Синдром Дракулы» — рассказы У. Тенна, Д. Келлера, Р. Блоха, Г. Каттнера и Р. Шпехта. Завершает повествование о Вампирах повесть А. К. Толстого «Упырь».

---

По закончил свою маленькую лекцию, осветил напоследок комнату, хорошенько запомнил расположение дверей и, загасив спичку, с легкостью подхватил Гаубера на руки: тот был не тяжелее ребенка. Он отнес свою ношу в то место, где бы Гаубер был прикрыт открытой дверью лестницы, усадил у стены и накрыл своим военным плащом. В темноте серый плащ практически сливался с серыми стенами полуподвала. Бедняга был упрятан от глаз жены-Вампира вполне надежно.

Затем По скинул пиджак, жилетку и рубаху; сложив одежду, он спрятал ее под лестницу. Закончив приготовления, он встал у жалкого ложа, обнаженный до пояса. Его кожа была почти такой же бледной и бескровной, как у несчастного Гаубера, грудь и руки такими же худыми. Он рассчитывал, что на первый взгляд сойдет за бедолагу.

Погреб снова залил лунный свет. Туча, видимо, у плыла. Время у По истекало, следовало поторопиться. Он прислушался. Наверху послышалось неясное движение, будто что-то тащили, затем раздался звук шагов.

Эльза Гаубер, ночной Вампир, вернулась к жизни.

Ну вот, теперь самое время, подумал писатель. Он попробовал свое новое ложе и закрыл за собой дверь.

Он улыбнулся: из уст в уста, из поколения в поколение передавались легендарные способы уничтожения Вампиров — протыкание их кольями, сожжение на костре, святая вода и молитва и прочие, прочие; но он, Эдгар Аллан По, придумал свой, не похожий ни на какой другой способ. Многочисленные предания повествовали об исчадиях Ада, терпеливо поджидающих в засаде ничего не подозревающих людей, но кому, скажите на милость, приходилось слышать, чтобы нормальный человек поджидал в засаде Вампира? А себя он почитал за человека вполне нормального — и по духу, и по умственному развитию, и по привязанностям, и по вкусам, наконец.

Он вытянулся, ноги вместе, руки скрещены на голой груди. Вот так, наверное, и в могиле придется лежать, подумалось ему. На память пришла строчка из стихотворения Брайанта, опубликованного в каком-то давнишнем литературном журнале Новой Англии: «Душная темнота и узкая домовина». В этой дыре и вправду было темно, хоть глаз выколи, и довольно душно — это уж не говоря о том, что негде повернуться приличному человеку. Но он усиленно гнал от себя эти идиотские аналогии: нет, он не похоронен заживо! Чтобы страшные глаза Эльзы Гаубер не возымели на него своего месмерического воздействия, он перевернулся на бок, лицом к стене, и положил обнаженную руку на голову, прикрывая щеку и висок.

Когда его ухо коснулось затхлого тюфяка, он снова услышал шаги, вернее, эхо шагов Вампира. Она спускалась по лестнице. Шаги была размеренными, уверенными. Эльза шла к желанной добыче. Она шла закончить прерванную трапезу.

Теперь шаги раздавались по земляному полу. Она ни разу не остановилась, не свернула в сторону. Значит, не заметила мужа, укрытого его старым кадетских времен плащом, спрятанного за дверью в тени. Эльза приблизилась к дверце, ведущей в его конуру. Он слышал, как она возится с щеколдой. Что-то подозрительно долго.

Нет, все в порядке: конуру тотчас же залил голубой, как снятое молоко, свет. Прямо посредине четырехугольника света стояла зловещая фигура. Воображение писателя, часто опережающее и трансформирующее саму действительность, шепнуло ему, что сама тень эта материальна, она тяжела как свинец, она имеет свой нрав — злобный, агрессивный.

— Джон, — произнесла Эльза Гаубер ему на ухо, — я вернулась. Ты хорошо знаешь почему, знаешь с какой целью. — В голосе ее звучали нетерпеливые нотки, он даже представил себе, как она сейчас стоит с жаждущими крови трясущимися губами. — Ты теперь мой единственный источник жизненных сил. Сегодня ночью я надеялась, что появится еще один — посторонний пришелец, но он сумел ускользнуть от меня. И потом от него так воняло проклятым чесноком.

Ее рука ощупывала шею По, выискивая на коже лакомый кусочек. «Господи, да она меня щупает, как мясник выбирает обреченную на убой скотину», — подумал он.

— Ну же, не отворачивайся от меня, дорогой. Не будь таким застенчивым. — Она командовала по-хозяйски, с грубоватым налетом насмешки над беспомощной жертвой. — Ничего у тебя не получится, и ты это прекрасно знаешь. Эта ночь полнолуния, и я могу позволить себе все, все, что только захочу! — Она старалась оторвать его ладонь, прикрывающую лицо. — Своим сопротивлением ты ничего не… — Она вдруг замолкла на полуслове, осознав, что тут что-то не так. А потом издала дикий хриплый вопль:

— Ты не Джон!

По рывком перевернулся на спину, выкинул вперед обе худые, как птичьи лапки, руки и схватил ее: одну руку он запустил в ее разметавшиеся волосы, похожие на клубок змей, а другой вцепился в холодную плоть предплечья.

Ее дикий вопль превратился в ужасные хрипы. По, стараясь не обращать внимания на эти леденящие душу звуки, с силой рванул ее на себя, собрав в этом усилии всю мощь, заключенную в его тщедушном теле. Ноги ее оторвались от земли, и она влетела в узкую клетушку за лежащим на постели писателем, голова ее врезалась в камни внутренней стены ниши с треском ломающихся черепных костей. И она бы, без сомнения, упала на него, но По в тот же миг соскользнул из каменной конуры на земляной пол подземелья.

С лихорадочной поспешностью По схватился за край дверцы и налег на него всем телом. Эльза Гаубер упала на опустевшее вонючее ложе и сейчас барахталась меж дырявых простынь, а По тем временем захлопнул дверцу и налег на нее.

Она бросалась на дверцу с внутренней стороны, крича и завывая подобно зверю, попавшему в ловушку. Она обладала силой не меньшей, чем он, и на какую-то секунду в его душу закралось сомнение: а не победит ли она в их единоборстве? Но, пыхтя и потея, он удерживал дверцу плечом, упираясь ногами в земляной пол, и одновременно нашаривал крепкую щеколду. Вот пальцы его нашли спасительный запор и установили его на место. Все, теперь она никуда, голубушка, не денется.

— Темно! — стонала внутри ловушки Эльза Гаубер. — Темно… нет луны, луны… — Голос ее постепенно затих.

По отошел к грязной луже в углу. Вода была протухшей, глинистой — именно такой, какая сейчас нужна. Он опустил в лужу сложенные пригоршней ладони и, набрав грязи, с силой швырнул ее на дверцу. Одна пригоршня, другая, третья и еще, еще… Пользуясь ладонями как мастерком, он методично залепил все щели и трещины, покрывая доски толстым слоем грязи.

— Гаубер, — позвал он, переводя дыхание, — как вы?

— В порядке, как мне кажется.

Голос его удивительным образом окреп и звучал вполне нормально. Оглянувшись через плечо, По увидел, что Гаубер сам, без посторонней помощи, сумел подняться на ноги. Был он, конечно, неимоверно худ и бледен, но на ногах стоял твердо.

— А чем это вы заняты? — поинтересовался Гаубер.

— Законопачиваю ее, — пошутил писатель, снова и снова набирая полные пригоршни жидкой грязи. — Замуровываю ее навечно — и ее, и зло, которое она несет людям.

В голове его вдруг как искра пронеслась вдохновенная сцена, символическое зерно будущего рассказа: в нем мужчина замуровывает в простенок или в нишу, вроде этой, женщину. И вместе с ней — воплощение вселенского зла, принявшего обличье, скажем, черного кота.

Закончив наконец свой нелегкий труд, он выпрямился, глубоко вдохнул полной грудью затхлый воздух подземелья и улыбнулся. Даже в моменты смертельной опасности, в минуты труда, минуты невзгод и отчаянной нужды он всегда умудрялся придумывать сюжеты для все новых и новых рассказов. С ним всегда так и будет.

— Я не знаю, как мне вас благодарить, — бормотал Гаубер, сам не свой от счастью. — Я думаю, теперь все будет хорошо, если… если только она не выберется оттуда.

По прислушался к тому, что происходит внутри ниши, приблизив к дверце ухо.

— Ни шороха, ни единого звука, сэр. Пока она лишена лунного света, она лишена и своей силы и способности жить. Не могли бы вы помочь мне одеться? Я страшно замерз.

Теща встретила его на пороге дома, когда он вернулся на Спринг Гарден-стрит. Под белым вдовьим чепцом на ее костистой физиономии легко читалось выражение беспокойства за него. Она даже осунулась от волнения за беспутного зятя.

— Эдди, ты нездоров?

В такой форме она пыталась узнать у По, не пил ли он сегодня. Приглядевшись и принюхавшись, она установила, что худшие ее опасения оказались на этот раз напрасными:

— Нет, слава Богу! Но тебя так долго не было дома. А как ты выглядишь? Нет, ты на себя, посмотри: на кого ты похож! Грязный, чумазый, как не знаю кто. Ты обязан помыться сейчас же.

Он позволил ей провести себя на кухню, где она налила в таз теплой воды. И пока он отскребался, в голове его складывались самые банальные оправдания, вроде того, что, мол, отправился на длительную прогулку, чтобы набраться на свежем воздухе вдохновения, голова, мол, внезапно закружилась, она же знает, что это с ним случается, оступился, мол, в луже и так далее, и тому подобное.