Брет Эллис - Правила секса

• Название: Правила секса
• Автор: Брет Эллис
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современная проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38158-6

Впервые на русском — второй роман глашатая «поколения Икс», автора бестселлеров «Информаторы» и «Гламорама», переходное звено от дебюта «Ниже нуля» к скандально знаменитому «Американскому психопату», причем переходное в самом буквальном смысле: в «Правилах секса» участвуют как герой «Ниже нуля» Клей, так и Патрик Бэйтмен. В престижном колледже Кэмден веселятся до упада и пьют за пятерых. Здесь новичку не дадут ни на минуту расслабиться экстравагантные вечеринки и экстремальные приколы, которым, кажется, нет конца. Влюбляясь и изменяя друг другу, ссорясь и сводя счеты с жизнью, местная богема спешит досконально изучить все запретные страсти и пороки, помня основной закон: здесь не зря проведет время лишь тот, кто усвоит непростые правила бесшабашного секса… Как и почти все книги Эллиса (за исключением «Гламорамы» — пока), «Правила секса» были экранизированы. Поставленный Роджером Эйвери, соавтором Квентина Тарантино и Нила Геймана, фильм вышел в 2002 г.

---

— Это очень многообещающая поэтесса… м-да… — говорит Витторио о Лорен, опуская свою мясистую, волосатую лапу ей на плечо.

Потом Витторио поворачивается к лысому парню в кресле и говорит о претенциозном типчике:

— А это Стамп, еще один… да, очень многообещающий поэт…

— Мы знакомы. — Лорен кокетливо улыбается. — Ты писал курсовую у Гликмана в прошлом семестре, верно? По…

Забыла. Должно быть, сильно впечатлило.

— Да, — говорит Стамп, — по Хантеру С. Томпсону.

— Точно, — говорит она. — А это Шон Бэйтмен.

— Привет… Стамп? — Я протягиваю руку.

— Да. Сначала был Каркас, но я поменял кличку. — И салютует мне вместо рукопожатия.

— Твое… лицо мне знакомо, — говорю я, присаживаясь.

— Вино? Э-э-э, водка? Джин? — спрашивает Витторио, присаживаясь на кресло рядом с Лорен и указывая на стол, за которым мы все «собрались». — Ты же любишь джин, правда… Лорен?

Какого хера ему об этом известно?

— Да, джин, — говорит Лорен. — У вас есть тоник?

— Ну конечно же, конечно… я сделаю, — говорит Витторио своим мягким, чуть ли не пидороватым голоском и тянется над коленями Лорен за ведерком со льдом.

— Я просто пива выпью, — говорю я, но Витторио и не думает передать мне бутылку, тогда я дотягиваюсь и беру «Беке».

Молчание. Ждут, пока Витторио сделает напиток для Лорен. Я сижу себе, глядя на трясущиеся руки Витторио, и беспокоюсь, заметив, сколько джина он плещет в стакан Лорен. Поворачиваясь передать ей стакан, он глядит ошарашенно, как будто чем-то поражен, и, когда она берет у него свой дринк, он произносит:

— Посмотри же… посмотри на солнечный свет, солнечный свет… сквозь твои золотистые волосы… золотистые волосы… — Теперь у него дрожит голос — Солнечный свет, — шепчет он. — Посмотри, как они сверкают… сверкают в солнечном свете.

Господи Исусе, меня от этого реально тошнит. От нее тошнит. Я крепко сжимаю пиво, сдираю сырую этикетку. Затем гляжу на Лорен.

Солнце еще не село и пробивается через большое витражное окно, и от него волосы Лорен и в самом деле сверкают, и прямо сейчас она кажется мне сногсшибательной. Все хихикают, а Витторио нагибается и принимается нюхать ее волосы.

— Ах, сладкие, как нектар… нектар, — говорит он. Сейчас закричу. Сейчас закричу. Нет, не буду.

— Сладкие, как нектар… — снова бормочет Витторио, после чего отстраняется, и ее пряди спадают обратно.

— О, Витторио, — говорит Лорен, — пожалуйста, прекрати.

Ей приятно, думаю я. Ей чертовски приятно.

— Нектар… — снова повторяет Витторио. Одна из редакторш после продолжительной паузы

решает заговорить и произносит:

— Мона как раз рассказывала нам о некоторых ее проектах…

Мона в белой просвечивающей блузке, вьщветших джинсах в обтяжку и ковбойских ботинках выглядит весьма сексапильно — курчавые белокурые волосы, скучившиеся на голове, и лицо с темным загаром. Ходит слух, что она околачивается около Дьюи, предлагает первогодкам дурь, а потом их трахает. Я пытаюсь встретиться с ней глазами. Она делает большой глоток из бокала с белым вином, прежде чем что-то произнести.

— Ну, по существу, сейчас я внештатный журналист. Только что взяла интервью у двух виджеев с Эм-ти-ви.

— Ха! — восклицает Стамп. — Эм-ти-ви! Виджеи! Как же это бесподобно!

— На самом деле это было довольно… — Мона наклоняет голову, — освежающе!

— Освежающе, — кивает Трэв.

— В смысле? — хочет знать Стамп.

— В том смысле, что она действительно ухватила суть этой монолитной корпоративной надстройки, которая вдалбливает в голову и разносит заразу среди так называемых невинных Америки, трахает им мозг этими… этими, по существу, сексистскими, фашистскими, вопиюще буржуазными клипами. «Video Killed the Radio Star» [19], такого рода тема, — говорит Трэв.

Все молчат долгое время, пока Мона не начинает снова.

— На самом деле это не так… агрессивно. — Она отхлебывает своего напитка и наклоняет голову, глядя на Трэва. — Это больше про твою книгу, Трэв.

— О да, Трэвис, — говорит одна из редакторш, поправляя очки, — расскажи нам о своей книге.

— Он давно работает над ней, — щебечет Мона.

— Ты ушел из «Риццоли»? — спрашивает другая редакторша.

— Ага. Точно, — кивает Трэв. — Нужно книгу доделывать. Мы уехали из Эл-Эй… когда? — Он поворачивается к Моне, которая, кажется, со мной заигрывает. — Девять месяцев назад? Пару месяцев были в Нью-Йорке, теперь вот здесь. Но я должен доделать эту книгу.

— В «Сент-Мартинсе» очень интересовались, — говорит Мона. — Но Трэву нужно ее закончить.

— Да, зайка, — говорит Трэв, — нужно.

— Давно ты над ней работаешь? — спрашивает Стамп.

— Не так давно, — говорит Трэв.

— Тринадцать лет? — спрашивает Мона. — Не так давно?

— Ну, время субъективно, — говорит Трэв.

— Что такое время? — вопрошает одна из редакторш. — То есть — на самом деле?

Я смотрю на Витторио, который потягивает красное вино и таращится на Лорен. Лорен достает из своей сумочки пачку «Кэмела», и Витторио дает ей прикурить. Я быстро допиваю «Беке» и продолжаю пялиться на Лорен. Когда она смотрит на меня, я отворачиваюсь.

Трэв произносит:

— Но разве вам не кажется, что рок-н-ролл похоронил поэзию?

Лорен, Стамп и Мона хохочут, я гляжу на Лорен, она закатывает глаза. Она смотрит на меня и улыбается, и я чувствую облегчение, — как же я жалок. Но я не могу ответить ей улыбкой, пока она сидит рядом с Витторио, так что смотрю, как она глубоко затягивается сигаретой, которую прикурил Витторио.

— Конечно! — буквально орет Стамп. — Я узнал больше от Black Flag, чем когда-либо от Стивенса, или Каммингса, или Йейтса, или даже Лоуэлла, но бог ты мой, черт подери, Black Flag — это и есть поэзия, чувак.

— Black Flag… Black Flag… какой такой черный флаг? — спрашивает Витторио, полуприкрыв глаза.

— Я тебе потом расскажу, Витторио, — удивленно отвечает Стамп.

Трэв не возражает против того, что сказал Стамп, и кивает, прикуривая сигарету.

Стамп предлагает мне «Экспорт А». Я мотаю головой и говорю ему:

— Не курю. Стамп говорит:

— Я тоже, — и прикуривает.

— Стамп… э-э, работает над очень интересным… сборником стихов о… — Витторио останавливается. — О… как это можно назвать… э-э, ох, господи…

— Скотоложство? — предлагает Стамп.

Я выуживаю пачку «Парламента» и закуриваю.

— Ну, бо… боже… да… я полагаю, именно… — неловко бормочет Витторио.

— Да, я разрабатывал тему, что, когда Человек ебется с животными, Он ебет Природу, потому что настолько компьютеризировался и все такое. — Стамп достает из кармана серебряную фляжку, делает большой глоток и говорит: — Сейчас у меня идет собачий раздел, там один парень привязывает собика и сношается с ним, потому что думает, что собака и есть Бог. D-O-G… G-0-D. Слово God, написанное наоборот. Дошло? Понятно вам?

Все, кроме меня, кивают. Я рыскаю взглядом по столу в поисках бутылки пива. Хватаю «Беке», быстро открываю бутылку, делаю большой глоток. Смотрю на Мари, которая, как и я, помалкивала на протяжении всей этой сцены из страшного сна.

— Надо же, какое совпадение, — говорит Лорен. — Утром я видела, как две собаки занимались любовью у меня перед общагой. Это было очень странно, но определенно поэтично с точки зрения эротической образности.

В конце концов мне находится что сказать.

— Лорен, собаки не занимаются любовью, — говорю я ей. — Они ебутся.

— Ну, оральный секс их точно не смущает, — смеется Мона.

— Собаки не занимаются любовью? — спрашивает меня Стамп с изумлением. — Я бы пораздумал над этим, будь я на твоем месте.

— Мм, нет… нет… я действительно верю, что собаки занимаются любовью… мм, да, они занимаются любовью при… солнечном свете, — говорит Витторио с грустью. — В золотых, золотистых… солнечных лучах они занимаются любовью.

Я извиняюсь и встаю, иду через кухню, думая, что она ведет в ванную комнату, затем вверх по лестнице и через комнату Витторио в его ванную комнату. Мою руки, гляжу на свое отражение в зеркале и говорю себе, что пойду обратно и скажу Лорен, что я плохо себя чувствую и нам лучше вернуться обратно в кампус. Что она на это скажет? Наверное, ответит, что мы только пришли сюда и что если мне хочется уйти — пожалуйста, и она встретится со мной, когда вернется в кампус. Я что, правда что-то сказал про ебущихся собак? Забудь про кокс, думаю я и открываю медицинский шкафчик Витторио больше со скуки, нежели из любопытства. Туалетная вода «Си бриз», «Виталис», зубная щетка «Топол», «Бен-Гей», пептобисмол, тюбик «Препарейшн-Эйч», упаковка либриума. Экий модник. Я достаю бутылочку из шкафчика, открываю ее, высыпаю черно-зеленые капсулы на ладонь, а затем глотаю одну, чтобы успокоиться, запиваю с ладони водой из-под крана. Затем вытираю рот и руки о полотенце, свисающее с душевой кабинки, и возвращаюсь обратно в гостиную, уже проклиная себя за то, что оставил без присмотра Лорен с Витторио так надолго.