Стивен Кинг - Монстр

• Название: Монстр
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика

---

Я и позвал. Но это ужасно тяжело. Я устаю. А хуже всего, что неизвестно, слышит он меня или нет. Не думаю, что он может отозваться, для него это слишком далеко. А я не знаю - для меня тоже слишком далеко или нет. Завтра...

- Что завтра?

Он покачал головой.

- Ничего.

- Где он сейчас? - спросила Венди. - Папа?

- В подвале. Не думаю, что сегодня вечером он поднимется наверх.

Она вдруг встала.

- Жди меня здесь. Я вернусь через пять минут.

В свете флюоресцентных ламп под потолком кухня казалась холодной и заброшенной. Венди подошла туда, где с магнитных планок свисали ножи для резки мяса. Взяв самый длинный и острый, она завернула его в полотенце и ушла из кухни, погасив за собой свет.

Дэнни сидел на лестнице, следя глазами за перелетающим из руки в руку мячиком. Он пел: "Она на двадцатом живет этаже, а лифт, конечно, сломался уже. И! Лезу на первый-второй этаж, на третий и на четвертый..."

(Лу, беги ко мне скорей...)

Пение прекратилось Он прислушался.

(Буду ждать я у дверей)

Голос звучал у него в голове и был настолько частью Дэнни, таким пугающе близким, что мог оказаться одной из его собственных мыслей. Тихий, немного невнятный, он дразнил Дэнни, словно выговаривая:

(да, да, тебе тут понравится. Попробуй, тебе понравится.

Попробуй, тебе понраааааавится...)

Слух Дэнни неожиданно обострился, и мальчик вновь услышал - было ли это сборищем призраков и духов, или же это был сам отель, страшная комната смеха, где все нарисованные страшилы оказывались живыми, где каждый аттракцион заканчивался смертью, где живые изгороди ходили, а серебряный ключик мог запустить непристойное зрелище? Тихие вздохи и шелест, напоминающий нескончаемую ночную игру зимнего ветра под карнизами, ветра, убаюкивающего насмерть, которого ни разу не слышали приезжающие летом туристы. Напоминающий гудение летних ос в земляном гнезде - сонных, смертоносных; начинающихся пробуждаться. Торрансы находились на высоте десяти тысяч футов.

(Чем ворон похож на конторку? Конечно, чем выше, тем реже! Выпей ещё чаю!)

Живой звук, создаваемый, однако, не голосами и не дыханием. Выросшая на южных дорогах бабка Дика Холлоранна на

звала бы его "морок". Исследователь-психолог придумал бы длинное название - психическое эхо, психокинез, телесмическое отклонение. Для Дэнни же это просто безостановочно потрескивал отель, старое чудовище, навсегда заперевшее их в себе:

коридоры теперь простирались не только в пространстве, но и во времени, голодные тени, беспокойные гости, которых нелегко угомонить.

В сумраке бального зала часы под стеклянным колпаком одной-единственной музыкальной нотой пробили семь тридцать.

Хриплый, скотский от выпитого голос прокричал:

- Скидывайте маски и давайте трахаться!

На полдороге к дальнему концу вестибюля Венди вздрогнула и замерла на месте.

Она посмотрела на Дэнни, который все ещё сидел на ступеньках, перебрасывая мячик из руки в руку.

- Ты что-нибудь слышал?

Дэнни только взглянул на нее, продолжая играть мячиком.

И хотя спали они за запертой дверью, вдвоем, этой ночью сон к ним не шел.

Дэнни, не закрывая глаз, думал в темноте:

(Он хочет стать одним из них и жить вечно. Вот чего он хочет.)

Венди думала:

(Если придется, я заберу его в горы. Раз уж умирать, я предпочту смерть в горах.)

Мясницкий нож, по-прежнему завернутый в полотенце, она положила под кровать, чтобы был под рукой; они с Дэнни то задремывали, то просыпались. Вокруг потрескивал отель.

Снаружи с небес свинцом посыпался снег.

40. В ПОДВАЛЕ

(!!!Котел, проклятый котел!!!)

Мысль расцвела в мозгу Джека Торранса пышным цветом, у неё была яркая, предостерегающая красная кайма. Тут же раздался голос Уотсона:

(забудешь - а оно поползет, поползет и очень может быть, что проснетесь вы всей семейкой на луне, мать её так... делала его на двести пятьдесят, но теперь-то котел рванет куда раньше... коли эта стрелка доберется до ста восьмидесяти, меня никакими,коврижками не заманишь спуститься и стать рядом...)

Здесь, внизу, Джек провел всю ночь, углубившись в коробки со старыми записями, одержимый безумным чувством, что время иссякает и надо торопиться. Самые важные отгадки, связи, которые бы все прояснили, по-прежнему ускользали" Пальцы Джека от похрустывающих старых бумаг пожелтели и испачкались. Он так увлекся, что один раз забыл проверить котел.

Давление он сбросил накануне вечером, около шести часов, сразу, как спустился сюда. Сейчас было...

Он взглянул на часы и вскочил, зацепив ногой кипу старых накладных. Та перевернулась.

Иисусе, четверть пятого утра.

Позади буянила топка. Котел ревел и свистел.

Джек подбежал к нему. Похудевшее за последний месяц лицо сейчас густо покрывала щетина, придавая ему изможденный вид узника концлагеря. Манометр показывал двести десять фунтов на квадратный дюйм. Джек вообразил, что видит, как бока старого, заплатанного и заваренного котла вспучиваются от смертельного напряжения.

(оно ползет... коли эта стрелка доберется до ста восьмидесяти, меня никакими коврижками не заманишь спуститься и стать рядом с ним...)

Вдруг заговорил холодный, искушающий внутренний голос.

(Пусть его. Иди, забери Венди и Дэнни и уматывай отсюда на хрен. Пусть шарахнет!)

Джек буквально видел этот взрыв. Двойной раскат грома, который вырвет у этого места сперва сердце, а потом душу.

Котел разлетится с оранжево-лиловой вспышкой, от которой весь подвал зальет дождь горящей раскаленной шрапнели. Мысленно Джек видел, как, подобно страшным биллиардным шарам, от стен к потолку отскакивают раскаленные докрасна ошметки металла - свистящая в воздухе зубчатая смерть.

Часть их, конечно, пронесется прямо под этой каменной аркой, подожжет старые бумаги по другую её сторону и, черт побери, до чего же весело те запылают! Уничтожь секреты, сожги разгадки, эту тайну никогда не решить ни одной живой душе!

Потом взорвется газ, оглушительно заревет и затрещит пламя, и эта огромная горелка превратит всю середку отеля в настоящее пекло. Лестницы и коридоры, потолки и комнаты - все утонет в пламени, как замок из последней серии "Франкенштейна". Пламя перекинется в крылья дома, заспешит по синечерному плетению ковров подобно нетерпеливому гостю. Шелковистые обои обуглятся и свернутся. Тут нет ни одного разбрызгивателя, только устаревшие шланги, воспользоваться которыми некому - ни одна пожарная команда на свете не доберется сюда раньше будущего марта. Гори, детка, гори. Через двенадцать часов останутся лишь голые кости, и все.

Стрелка манометра поднялась до двухсот двенадцати. Котел кряхтел и стонал, как старуха, пытающаяся встать с кровати.

По краям старых заплат заиграли свистящие струйки пара.

Шипели крохотные шарики припоя.

(это мой последний шанс.)

Единственным, что ещё не принесло им дохода, был их с Венди совместный страховой полис. Прожив в Стовингтоне год, они застраховали свои жизни. Смерть приносила сорок тысяч долларов и сумма удваивалась, если один из них погибал в железнодорожной или авиакатастрофе... или во время пожара.

Умри тайком - выиграешь сто долларов.

(пожар... восемьдесят тысяч...)

У них будет время, чтобы выбраться отсюда. Даже если Венди с Дэнни спят, время выбраться у них будет. Джек не сомневался. К тому же он считал, что вряд ли кусты живой изгороди или что-нибудь ещё попытаются их задержать, когда "Оверлук" будет пылать в полнеба.

(пылать)

Стрелка протанцевала по грязной, почти неразличимой шкале к двумстам пятнадцати фунтам на квадратный дюйм.

Джек вспомнил ещё одну вещь из времен своего детства.

У них за домом росла яблоня, на нижних ветках которой осы устроили гнездо. И укусили одного из старших братьев Джека (сейчас он не мог вспомнить, которого), когда тот раскачивал старую шину, подвешенную папой к одной из нижних ветвей. Стояло позднее лето, когда осы злее всего.

Отец только что вернулся с работы и, ещё одетый в белое, с лицом, окутанным тонким туманом пивного духа, собрал всех троих мальчиков Бретта, Майка и малыша Джекки - и сообщил им, что собирается избавиться от ос.

- Теперь смотрите, - сказал он, улыбаясь и чуть пошатываясь (тогда он ещё не пользовался тростью, столкновение с молочным фургоном было тогда делом далекого будущего). - Может, чему-нибудь научитесь. Это мне показал мой отец.

Под ветку, на которой покоилось осиное гнездо (плод куда более смертоносный, чем сморщенные, но вкусные яблоки, которые их яблоня обычно давала в конце сентября, а тогда была ещё середина месяца) отец подгреб большую кучу промокших под дождем листьев. День был ясным и безветренным. Листья дымили, но по-настоящему не горели, и от них шел запах - аромат эхом возвращающийся к Джеку каждый листопад, когда мужчины в субботних штанах и легких "виндбрейкерах"

сгребали листья в кучу и жгли. Сладкий запах, таящий в себе горечь, пряный, пробуждающий воспоминания. От тлеющих листьев поднимались большие пласты дыма, они плыли кверху, загораживая гнездо от глаз.