Александр Золототрубов - Тревожные галсы

• Название: Тревожные галсы
• Автор: Александр Золототрубов
• Издательство: Современник
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1979

Роман «Тревожные галсы» посвящен мирным будням моряков Краснознаменного Северного флота. Походы и учения в океане, на фоне которых развертываются события в романе, — это подвиги мирных дней, когда мужают люди, когда готовы они сделать шаг в опасность, чтобы выполнить свой воинский долг.

Автор показывает, как сурова и замечательна морская служба, как тяжело порой смотреть «в глаза» океану, как вчерашние молодые парни учатся охранять Родину.

---

— Не хотел я, да уж так вышло...

— «Так вышло». — Грачев намеренно растянул эти слова. — Вышло так, что вы бросили корабль, товарищей. Вы понимаете, что заслуживаете строгого наказания?

— Наказывайте, ваша воля. — Голос матроса сорвался. — Но я уже и так наказан. Может, за ту ночь я душой постарел...

— Слова, красивые слова. У вас они здорово получаются. Помните, что писали в Ильмень своей учительнице? — продолжал Грачев. — «Жизнь человека не должна тлеть, как свеча, погибшие герои завещали нам, живым, святость своего сердца, чистоту души...» Выходит, эти слова не от сердца шли? Вот и верь вам, Анна Андреевна Смирнова небось героем вас считает. А этот герой раскис и о доверенном ему деле, святом деле, позабыл.

— Но я не мог... — глухо сказал Гончар... — Она плакала... И он был там, и я не мог...

— Кто — он?

— Капитан «Горбуши». — Голос матроса дребезжал, как лопнувшее стекло. — Я бы не опоздал на корабль, но я ходил на траулер. К Серову ходил. Моя совесть чиста, — добавил Гончар с какой-то мрачной убежденностью. — Она не хочет брать сюда сына, она хочет плавать на судне. Она — романтичная натура, а в жизни ни черта не смыслит. Ей дорог траулер, а не я. Ну и пусть. Пусть морячит...

— Ну вот что, пойдемте к командиру. — Петр встал, одернул тужурку. — Только не вздумайте оправдываться...

Скляров за столом что-то писал. Когда они вошли, он отложил бумаги в сторону.

— Ну-ну, герой... — с усмешкой сказал он, глядя на матроса. — Где были, почему опоздали на корабль?

Гончар доложил все, как было. Наступила напряженная тишина. Скляров провел ладонью по лицу, как бы раздумывая.

— С женой поссорился? — переспросил он. — Ну, а при чем тут корабль, служба? Этак у всех причин полный трюм наберется. Тот поссорился, тот влюбился, тот еще что...

Матрос молчал. Скляров несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Рыцарь моря... — с насмешкой произнес он. — Я-то помню, как на комсомольском собрании вы призывали всех быть рыцарями. А теперь?..

В каюту без стука вошел старпом.

— Товарищ командир, вас срочно вызывают в штаб флота, — запыхавшись, сказал он. — Машина на причале.

— Вечером продолжим разговор, — сказал Скляров Грачеву.

Он надел фуражку и вышел: «Вот оно, началось...» Командующий сидел за широким дубовым столом и о чем-то оживленно беседовал с контр-адмиралом, подводником. Увидев Склярова, поднялся из-за стола.

— Илья Васильевич, — сказал командующий, обращаясь к контр-адмиралу, — вот это и есть командир «Бодрого» товарищ Скляров.

Капитан 2 ранга смутился.

— Слушаю вас, товарищ командующий.

— А что меня слушать, — улыбнулся командующий. — Послушайте комдива подводных лодок. Жалуется, что мины закрыли им доступ к кораблям и базе. Хитро! Молодцом, Павел Сергеевич. Хвалю за инициативу. Это и есть командирское мышление. Ну садитесь, рассказывайте, как и что...

«Неужели ему не доложили о ЧП?» — недоумевал Скляров.

— Что покраснели? — спросил командующий. — Небось за случай с матросом переживаете? Мы еще к этому вернемся. А сейчас прошу к столу. Вот карта...

Скляров подробно все доложил. Выслушав его, контр-адмирал сказал не без огорчения:

— Да, не сумел командир лодки перехитрить вас. Не сумел. Я бы, к примеру, рискнул пройти между островом и скалами, хотя мыс Звездный весьма скверное место для плавания лодок. Там рифы, мелководные банки. К тому же сложная гидрология моря. Мне тоже памятно это место, — продолжал контр-адмирал. — В мае сорок второго года, во время патрулирования, мы обнаружили вражеский конвой, и я решил прорваться внутрь конвоя и атаковать его. Замысел удался — торпеда угодила в головной транспорт, и он тут же затонул. Нас атаковали корабли охранения. В кормовой отсек хлынула вода, вышел из строя гидрокомпас. Мне ничего не оставалось делать, как взять курс на минное поле, которое выставили гитлеровцы. Вот так и спас корабль. Позже в одном из походов мы потеряли одну свою лодку. Командовал его капитан-лейтенант Василий Грачев. Я лично его знал — очень смелый был командир. Жаль мне его было до слез.

— У меня на корабле его сын служит, — сказал Скляров.

— Да? Вот не знал. Ну, и как он?

— Есть в нем отцовское... Вот-вот его боевая часть станет отличной. Я им доволен.

— Погодите, — Оживился командующий, — кажется, я видел его. Не он ли в прошлом году обеспечивал нас связью, когда проходили учения? Я тогда на прощание ему руку пожал?

— Он и есть, товарищ командующий.

Помолчали. Скляров хотел, чтобы командующий заговорил о ЧП, а он почему-то молчал. Наконец он заговорил, но не о ЧП на корабле, а о том, как обнаружили в море подводную лодку.

— Вы ее атаковали?

— И старпом, и я... Сообща действовали.

— Да, старпом. — Командующий прошелся по кабинету. — Что с ним делать, а?

— Надо его ставить командиром, — осторожно сказал Скляров. — Я ведь вам докладывал — песок намыло течением...

— Растерялся тогда ваш Комаров. — Командующий остановился у стола, снял трубку. — Кто это, Никифор Петрович? Так кого вы предлагаете на «Стремительный»? Так, Карпова, а еще есть кандидатура? Да, Карпова знаю, но он всего год как прибыл с Балтики. Да нет же, театра он еще толком не знает. Нет, нет, Карпов не подходит. Ну вот что, Никифор Петрович, завтра к десяти утра жду с Комаровым. Да, с ним... — Командующий положил трубку, взглянул на Склярова: — Значит, будем решать. Ну, что там у вас еще?.. Ах да — матрос... Он умолк, стараясь вспомнить его фамилию. Скляров подсказал:

— Гончар...

— Вот, вот матрос Гончар. Он что, самовольщик?

Скляров доложил, что матрос опоздал с берега. Прибыл на причал, а корабль ушел в море.

— Ну, а что случилось?

— Семейные обстоятельства, товарищ командующий, — Скляров почувствовал, что покраснел. — Жена радисткой на «Горбуше» плавает, сын живет где-то у бабушки, а матросу это не по душе. Конфликт семейный...

— Вы уж сами там разберитесь, — командующий на прощание пожал Склярову руку. — Когда семья вместе, тогда легче и служится.

15

Капитан первого ранга Серебряков читал неторопливо, с воодушевлением; матросы и офицеры, выстроенные на палубе корабля по большому сбору, стояли тихо и неподвижно.

— Боевая часть службы наблюдения и связи противолодочного корабля «Бодрый» объявляется отличной в соединении...

Эти заключительные фразы приказа теплой волной колыхнулись в душе старшего лейтенанта Грачева, он посмотрел на рядом стоявшего Кесарева, тот улыбнулся ему краешком губ, подмигнул, мол, поздравляю.

Строй распустили. Скляров подошел к Грачеву и тепло пожал ему руку:

— Молодцом. Так держать!.. — И, косо взглянув на? Кесарева, добавил: — Я бы хотел и вас видеть среди победителей в соревновании. Свою боевую часть вы также можете вывести в число отличных. Что, разве нет пороха в пороховницах? — и он добродушно улыбнулся.

Кесарев замялся, однако не смолчал.

— Слабину мне надо выбирать, товарищ командир. Сами ведь говорили...

— Ну и выбирай, — улыбка с лица Склярова сбежала. — А то ведь сам знаешь — отстающих бьют!..

— Вот так, Сережа, — сказал Грачев, когда Кесарев вслед за ним вошел в каюту и сел. — Ты знаешь, чего это стоило всем в БЧ и мне, конечно? Сутками, неделями на корабле. У меня даже на берегу в ушах звенит морзянка. Спасибо Крылову, очень старается. Теперь только бы удержать то, что сделано. Получить звание легче, чем удержать его. Ты что молчишь?

Кесарев в раздумье обронил:

— Рад за тебя, Петр, поздравляю. Это большой успех.

— А я рад, что комбриг оставил тебя на корабле. Я не знаю, сердишься ли ты на Склярова, если да, то напрасно. Он ведь просил тебя хорошо все обдумать, а уж потом садиться за рапорт. А ты разве подумал?

— Обида во мне бушевала, — признался Кесарев. — Ну, ладно, кажется, все осталось позади. А тебе, Петр, большое спасибо за поддержку. Мировой ты человек! — Он встал, прошелся по каюте. — Да, корабль... Ты знаешь, в нем святость какая-то... На корабле мы живем, как на острове, но тысячами нитей связаны с землей. Вот причал, да? Где бы ни был наш «Бодрый», а возвращается он к причалу. Я к тому, что корабль — это особый клочок родной земли.

Помолчали. Потом Петр заговорил:

— Ты вот о корабле... Верно говорил, но прежде надо в себе разобраться. Сложная эта штуковина — себя понять, на что ты способен и к чему душа лежит. Иной идет в потемках, не может сам найти дороги, ждет когда ему фонариком посветят. Ну, а кто тогда зажигать будет эти самые фонарики? Вот оно что — зажигать!..

Они говорили о службе, о том, кого какая дорога привела к морю. А потом как-то сам по себе разговор перешел на семейные дела.

— Ну, как Наташа, пишет? — спросил Петр.

Кесарев почему-то молчал, он лишь хмурил брови, отчего лицо его становилось каким-то серым, натянутым. Но вот на нем вспыхнула улыбка, и голосом, в котором Петр уловил разочарование, он сказал: