Остин Райт - Островитяния. Том третий

• Название: Островитяния. Том третий
• Автор: Остин Райт
• Издательство: Терра
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00750-1

Где истинная родина человека, в чем подлинный смысл бытия — вот вопросы, разрешения которых по-прежнему мучительно ищет Джон Ланг. «Испытание Америкой» показало, что истинные ценности — в самом человеке. Возвращение Ланга в Островитянию — это, по сути, возвращение к себе. Финал романа открыт, это не столько конец пути, сколько его начало, не «тихая пристань», не готовая данность, а нечто, что мы обязаны творить сами — в мире, где острова старинных карт похожи на корабли.

---

— Примерно через месяц, — сказал я, — мы сможем нанести несколько визитов и попутешествовать. И к нам, я уверен, приедут гости.

Мы шли по дороге от усадьбы к седловине между двумя холмами. Свет, падавший через дверь сарая, уходил ниже, превращаясь в маленькое бледно-желтое пятно в темноте. Дойдя до того места, где дорога вновь уходила вниз, в темные заросли, мы остановились.

— Послушай! — сказала Глэдис. Мы почувствовали, как в темноте сверху падает холодная роса. Вспоминалась уже не слышная музыка, лишь подчеркивая стоящую вокруг глухую тишину.

Глэдис стремительно повернулась ко мне, и я обнял ее, ощущая сквозь мягкие шерстяные складки сильное, гибкое тело, прижимавшееся ко мне. Щеки у нее были холодные, но губы, мягкие и одновременно упругие, быстро согрелись от моих поцелуев.

И словно это было слишком крепкое, хмельное вино, она осторожно, но решительно высвободилась из моих объятий и тихо сказала:

— Что мне делать? Что мне делать?

Я взял ее под руку и повел к дому.

Наутро трава покрылась белой изморозью, но солнце светило ярко, и, когда мы собрались выезжать, земля, влажная там, где на нее падало солнце, в тени по-прежнему была скована морозной корочкой.

Повозками управляли старый Ансель, Стейн, молодой Ансель, его хорошенькая сестра Ансела, Стейн Эттери, то есть Третий, — я замыкал обоз. Ансель и Лайя, молодой Стейн, его жена, Лайя, и его брат отправились навестить знакомых. Трое самых маленьких в поместье детей поехали верхом: было решено, что шестнадцатилетний Ансель Эттери поедет на лошади из Фаннара и поведет Фэка, чью единственную поклажу составляли наши с Глэдис дорожные сумы. Но я случайно услышал, как, прощаясь с родителями, мальчик сожалел, что из-за нашей поездки ему пришлось отказаться от вылазки на Холмы Года, куда он собирался с приятелями. Я подумал, что бы такое сделать, чтобы избавить его от необходимости ехать в Тэн. Трудность заключалась в том, что лошадь из Фаннара не давала вести себя в поводу.

Тогда помощь предложила стоявшая рядом Глэдис.

— Давай я поеду на нем и поведу Грэна, — сказала она. — Ансела Некка (той было четырнадцать) может поехать на Фэке.

— Вести лошадь другой породы — дело нелегкое, — ответил я, припоминая прежние случаи.

— Ансела Некка мне поможет.

Глэдис взглянула на девушку, моментально ответившую согласной улыбкой.

— Если что-то не получится, я буду управлять повозкой, а ты поедешь на нем.

Глаза ее горели жаждой приключений.

— Хорошо. Тогда — вперед! Ты окажешь нам всем большую услугу.

— А разве я не одна из вас? — спросила она уже на ходу.

— Даже очень! — ответил я.

Мальчик, просияв от радости, тепло поблагодарил Глэдис, предложив проследить за тем, как она будет выезжать вслед за обозом.

Шесть повозок тронулись с места; Глэдис и Ансела с тремя лошадьми остались сзади. Сидя в последней повозке, я оглянулся перед тем, как мы доехали до первого поворота, и увидел, что маленькая кавалькада готова вот-вот тронуться с места. Глэдис, уже верхом на норовистой лошади из Фаннара, что-то говорила своей спутнице, ехавшей на Фэке. Она явно взяла главную роль на себя. Вспомнив понимающие взгляды, которыми она обменялась с мальчиком и его сестрой, я подумал, что, может быть, разница между четырнадцатью и шестнадцатью годами не так ощутима, как между шестнадцатью и двадцатью, и что уж не совершил ли я ошибку, предложив Глэдис выйти за меня такой молодой. Я тревожился за нее, чувствовал, как сильно люблю ее… и, глядя вперед и притормаживая тяжелую повозку на спуске с моста, видел перед собой широкие плечи Стейна Эттери, а за ним — худенькую фигурку Анселы Аттаны. Пятая часть урожая двигалась к цели. С денежными затруднениями было покончено. Работа зимой будет не такой изматывающей… Я устрою Глэдис настоящее приключение, и она будет счастлива, когда сама преодолеет трудности и опасности.

Еще несколько раз за четырнадцать миль, что занимает дорога до Тэна, я оглядывался на Глэдис, ехавшую на лошади из Фаннара, а за ней — Грэна и Фэка с его маленькой всадницей. Однажды, когда мы были близко, Глэдис помахала мне рукой. Она была повелительницей, а сопровождающие — ее свитой. И снова, когда мы уже подъезжали к Тэну с болотистой северо-восточной стороны, я увидел Глэдис далеко сзади, но возглавляемая ею кавалькада, шедшая на рысях, держалась по-прежнему ровной, упорядоченной группой. Я придержал своих лошадей так, чтобы Глэдис не потеряла меня из виду в городе, и мы подъехали к складам нашего агента почти одновременно. Опередивший меня молодой Ансель поймал лошадь Глэдис за уздечку и помог ей сойти. Я пожалел было, что это удовольствие не предоставилось мне, но тут же подошедший Ордли, агент, завел разговор о делах. Какое-то время мы — старик Ансель, Стейн и я — проговорили с ним. Остальные: молодой Ансель, обе Анселы, Стейн Эттери, его племянник и племянница, а также Глэдис — словом, вся молодежь, среди которой Глэдис особенно выделялась своей красотой, отправилась перекусить на постоялый двор.

Когда, закончив дела, я присоединился к ним, то побоялся, что мои комплименты в адрес Глэдис могут показаться ей докучными и пресными. Но как бы то ни было, теперь я был свободен, а она будет целиком принадлежать мне все три дня дороги обратно.

Приятно было наконец передохнуть на постоялом дворе, и мы, как никто, это чувствовали. Когда повозки разгрузят, их отгонят домой, нам же предстояло отыскать на болотах, окружающих Тэн, дом Дорна IV, командора. Повозки отправились раньше нас, и это похоже было на расставание старых, близких друзей. Наконец мы остались с Глэдис одни, и я повторил ей, как хорошо она поступила.

— Если тебе приятно, больше мне ничего не надо, — сказала она, — а мне кажется, ты рад. Я вижу это по глазам. Мне тоже все понравилось… — И Глэдис не без юмора и даже с некоторой гордостью описала испытания, поджидавшие ее в пути. Однако она преодолела все трудности, проявив при этом изрядную сообразительность, с чем я ее и поздравил.

Глэдис весело рассмеялась, словно заранее прочитала мои мысли.

— Я нравлюсь тебе, островитянин? — спросила она.

— Да, — ответил я, — потому что ты островитянка по натуре.

— Ах, нет, Джон, милый, ты не знаешь половины моих неостровитянских мыслей.

— Расскажи о них.

— Нет, — покачала она головой. — Ты станешь переживать.

— Не стану.

— Станешь!

Глава 40 АЛИЯ

Болота встретили нас холодно и неприютно. В воздухе разносился беспокойный запах моря, в пересекавших болота протоках текла уже соленая, морская вода; однако Глэдис, согретая напряжением, теплом постоялого двора, усталая, страдала прежде всего от сильного пронзительного западного ветра, который особенно задувал на пароме.

— Наше поместье нравится мне больше всего на свете, — сказала она, но, когда мы приехали, добавила, что вся закоченела.

Дорн IV был, как обычно, в отъезде, и нас встретили Монроа и его сестра Дорна, вдова Гранери. Они слышали о Гладисе, как и большинство тех, с кем я познакомился в последнее время. Кроме них в доме гостили единоутробный брат Гранери и его мать, Лука; Монро, брат Монроа, но много ее старше; Реслер, капитан одного из кораблей, принадлежавших Дорнам, и его жена Дайла. Тем не менее нашлась комната и для нас, правда небольшая.

Пока мы готовились к обеду, Глэдис сказала, что лучше бы нам было остаться на постоялом дворе. Вопреки своим ожиданиям, я тоже почувствовал себя несколько неловко: сомнения Глэдис относительно того, естественно ли было приезжать непрошеными в чужой дом, сообщились мне. Однако я стал спорить, утверждая, что для Островитянии это самая обычная вещь, что наши хозяева удивились бы, узнав, что мы не решились приехать без приглашения, и вся система общения строится здесь на том, что люди навещают друг друга когда вздумается. Глэдис согласилась, что нас встретили доброжелательно, но настаивала на том, что это — из приличия: неужели они действительно могли обрадоваться двум простым селянам, когда в доме и без того гостило пятеро людей, связанных с ними узами родства и общими делами? А тут еще мы, полузнакомые, требующие дополнительных забот, нет, не надо было ехать. К тому же здесь такой холод…

Упоенная триумфом, усталая, но не до конца понимающая, как вести себя в подобном положении, она была настроена воинственно; и в то же время, сидящая полураздетой перед жарко полыхающим огнем, расчесывающая распущенные волосы, с пылающими от ветра щеками, враждебно горящими глазами, взгляд которых старательно избегал моего, она была так обольстительна, что мне захотелось обладать ею. Желание жгло меня неудержимо, но перепалка не прекращалась, не давая ему выплеснуться наружу.

И я так ни разу и не прикоснулся к ней.

— Мы попали на семейный обед, Джон, — шепнула она, когда мы спускались. — Пусть это будет в последний раз…