Джон Кристофер - Конец детства (сборник)

• Название: Конец детства (сборник)
• Автор: Джон Кристофер
• Издательство: “Университетское” Госкомитета БССР по печати — “ЭРИДАН”
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: ISBN 5–7855–0458–8

В сборник включены произведения писателей фантастов разных стран знаменитый роман А Кларка “Конец детства” повести и рассказы К.Саймака, В Головачева и др.

СОДЕРЖАНИЕ:

Г.Ануфриев, С.Солодовников Человек во времени и пространстве

ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ ПРОЩЕ ВРЕМЕНИ

Джон Кристофер. Равносильно смерти Пер с англ. В.Сечина

Маршалл Кинг. На берегу Пер с англ. З.Бобырь

Клиффорд Саймак. Что может быть проще времени Пер с англ. Гр. Темкина

Пьеро Проспери. Последнее желание* Пер с итал. Л.Вершинина

Василий Головачев. Над миром

ВЕТЕР ЧУЖОГО МИРА

Артур Кларк. Конец детства Пер с англ. Н.Галь

Фредрик Браун. Немного зелени Пер с англ. З.Бобырь

Клиффорд Саймак. Ветер чужого мира Пер с англ. А.Корженевского

Пер Лагерквист. Лифт в преисподнюю Пер со швед. Т.Теховой

Джеймс Боллард. Утонувший великан Пер с англ. Е.Панаско

Коротко об авторах

Составители: Ануфриев Геннадий Григорьевич, Солодовников Станислав Васильевич

Художник В.Соколова

---

“Зона ужасов” дала о себе знать почти у самой стены Башни, примерно в полукилометре.

Сначала появилось ощущение, будто сзади кто-то вылез из-под земли, угрюмый, скользкий и недобрый. Ивашура знал, что кругом никого нет, но тем не менее оглянулся. Ветер дул в спину, к Башне, равномерный и сильный, и это было удивительно, потому что по данным измерений он дул к Башне со всех сторон! Выходило, что Башня засасывает воздух всей поверхностью стены, а иногда захватывает песок и более крупные предметы: камешки, ветки, машины, вертолеты…

Ивашура сказал в микрофон рации, что вышел к “зоне”, и зашагал дальше, постепенно углубляясь в невидимую “зону ужасов” и приближаясь к валу смятой стенами Башни земли.

Здесь, в непосредственной близости от стен, было тепло, верхний торфяной слой болота вздрагивал и пружинил под ногами, сквозь него во многих местах проступила черная, дымящаяся вода, вызывая в памяти жуткие ассоциации бездонной топи.

К. ощущению постороннего взгляда стала примешиваться головная боль, болезненные ощущения в кончиках пальцев, заныли зубы. Ивашуре стало страшно, но страх был не его, не внутренний, а навеянный извне и потому особенно неприятный, не поддающийся воле.

Потом появились “фантомы” — зрительные галлюцинации, избавиться от которых было невозможно, даже закрыв глаза. Вокруг человека поползли извивающиеся тени, некоторые из них напоминали диковинных зверей, другие — странные машины, третьи засветились бледным дрожащим светом, превращаясь в удивительные светильники с абажурами в форме человеческих черепов.

Ивашура выбрался на широкую и твердую металлическую полосу — след “мертвого выброса”. Страх перерос в беспричинный ужас, стали мерещиться прожорливые зубастые пасти акул и неведомых зверей. Башня превратилась в чудовищного чешуйчатого дракона, готового упасть сверху и проглотить человека целиком… Ивашура не выдержал и побежал к “дракону”, стараясь не подвернуть ногу и не упасть.

Металлическая дорожка вывела его к земляной складке, помогла вскарабкаться на крутой горб вспученной земли, и почти сразу же страх исчез, галлюцинации рассеялись, боль в голове притупилась, отступила в глубь головы. Ивашура постоял с минуту на дрожащих ногах, упиваясь блаженным состоянием покоя и уходящего страха, присел на комель сосны, торчавший из земляной массы. Стена Башни излучала ощутимое тепло, пришлось снять шапку и расстегнуть полушубок.

Пискнула рация, вызывал Гришин.

— Игорь Васильевич, не пора ли заканчивать этот рискованный опыт? Не хватало, чтобы руководители экспедиции подавали пример недисциплинированности. Кто вам санкционировал проведение этого опасного для жизни эксперимента?

— Не шуми, Константин Семенович, — примирительно сказал Ивашура. — Приду, тогда и поговорим. Кстати, сам же меня и подбил, вспомни разговор у Меньшова.

— Я себя уже исказнил за тот разговор, старый дурак… Возвращайся, Игорь, христом-богом прошу…

— Все нормально, минут через десять пойду обратно. Жалко, что не взял с собой аппаратуру, сижу у самой стены. Жарко, спасу нет, и воняет, как в кратере вулкана. Знаешь, только тут, у Башни, можно оценить ее грандиозность и величие в полной мере. Не хочешь испытать?

— Благодарю. — Гришин помолчал, видимо, искал достойный ответ. — Выбирайся быстрей. Может, послать за тобой вертолет?

— Э-э, нет, рисковать все же надо умеючи, вертолетчики подождут меня на прежнем месте. Кстати, непонятно, почему нет ветра. Внизу он был, а на валу нет. Прекратился или просто дует по касательной, а я в застойной зоне?

Гришин не ответил.

Ивашура переключил диапазон.

— Сурен?

— Слушаю, — отозвался Гаспарян.

— Что физики?

— Ругаются, но не по-русски, ничего понять нельзя, кроме слова “биополе”.

Ивашура невольно засмеялся:

— Пусть ругаются, значит, что-то записали, не зря я тут бегаю по буеракам. Ничего не надо включать-переключать в моем снаряжении? Спроси-ка у старшего…

Молчание, через минуту:

— Все в порядке, твое снаряжение работает нормально.

— Чувствую себя, как конь в упряжке, если не хуже: все тело чешется. Ладно, ждите.

Щелчок смены канала.

— Михаил, как вы там?

— Нормально, — отозвался Рузаев. — Я тут заснял на пленку, как ты бежал — зигзагами, словно под обстрелом. Впечатляющие кадры!

— Точно зигзагами? — удивился Ивашура. — А мне казалось, что бегу прямо.

— Абсолютно. Я видел, как бегает верблюд по пустыне — очень похоже.

— На тебя бы навесить двадцать килограммов железа, посмотрел бы я, как… Ну, хорошо, продолжай съемку, иду обратно.

Он встал, отломал металлическую веточку металлической сосны, сунул в карман. К стене Башни приблизиться вплотную было почти невозможно из-за плотного потока теплового излучения, но Ивашура все же сумел подобраться, завязав лицо шарфом по самые глаза и надвинув шапку. Материал стены был крупнозернистым, очень твердым и отливал перламутром, взять пробу даже с помощью пробоотборника не удалось. Отверстие, извергнувшее недавно удивительную субстанцию “мертвого выброса”, было затянуто синеватой пленкой и располагалось на высоте трех метров. Чувствуя, как жар проникает под одежду, обливаясь потом, Ивашура подпрыгнул и ткнул щупом в синее пятно. И не успел опуститься, как совсем близко, неожиданно, жутко, тоскливо закричал паук.

Ивашура оступился, больно ударился коленом о металлический выступ, с трудом поднялся и бросился, не оглядываясь, по крутому спуску вниз. Лишь бы не “глаз дьявола”! — взмолился он на ходу. И не “мертвый выброс”! Впрочем, выбросы не повторяются в одном и том же месте… Что же это? О чем предупредил паук?

Ивашура упал, оглянулся назад. Участок стены длиной около сотни метров накалился до золотистого свечения, волны этого свечения отделились от стены и медленно поплыли к земле, шипя и потрескивая, вспыхивая искрами.

Заговорила рация, сквозь хрипы и шум едва можно было расслышать голос Гришина:

— Игорь, я дал тревогу, в твоем районе начался электрический “дождь”. Слышишь меня, Игорь?

— Слышу, — повысил голос Ивашура. — Не паникуйте, если связь прекратится, — сильные помехи. “Дождь” наблюдаю, нахожусь в безопасности.

В безопасности он не находился, но не хотел волновать заместителя и радистов штаба.

Электрический “дождь” продолжался. Со стены срывались целые полотнища электрического сияния, плыли наискосок к земле и распадались на десятки ручьев холодного бело-голубого пламени. Сильно запахло озоном, над камнями, ветками кустарника, кочками, изломами пластов торфа и земли засияли светлые ореолы. Мех на воротнике полушубка встал дыбом. Отовсюду доносилось ядовитое шипение и треск, мышцы рук и ног стали непроизвольно подергиваться, по нервам прошла волна странного щекочущего покалывания.

Ивашура снова полез вниз, оскальзываясь на глыбах глины, падая, проезжая на животе или на спине сразу десятки метров. А уже у подножия вала его настиг один из “тихих” электрических разрядов: удар, всплеск боли в голове, цветное пятно в глазах, сменившееся серой мутью…

Очнулся он от холода. Вокруг было темно, лишь кое-где в этой темноте вспыхивали ненадолго зеленые и желтые звездочки, гасли и тут же появлялись в другом месте. Ивашура вслепую пошарил руками вокруг себя, привстал. Он лежал на чем-то очень холодном и упругом, ассоциирующемся с телом мертвого кита. “Звезды” продолжали вспыхивать и гаснуть, но понять — далеко они или близко, было невозможно…

Ивашура сел на своем упругом ложе, чувствуя легкое головокружение. В затылке застряла тонкая заноза пульсирующей боли, тело плохо слушалось, хотелось снова лечь и поспать.

— Подвал, что ли, — вслух сказал он, пытаясь взбодриться с помощью аутотренинга. Стиснул зубы, встал, огляделся. Куда идти? Везде темно, как в пещере. Куда он попал? Может, провалился в трещину? Не похоже…

Ивашура вытянул руки вперед и стал продвигаться на ощупь, чтобы не встретиться ненароком с каким-нибудь препятствием. Темнота, тишина, бесшумные звезды в бесконечной дали, а может, перед глазами — не разберешь; странные запахи, оставляющие горьковатый привкус во рту, пружинящее под ногами невидимое покрытие, холод…

Где-то близко, а может быть, далеко, раздалось вдруг отчетливое хрипловатое рычание.

Ивашура остановился, прислушиваясь, нашарил на поясе нож. Что-то мешало ему, стесняло движения… Ну, конечно, датчики, упряжь антенн, фиксаторы, ремни и прочие побрякушки. К черту!

Стараясь не шуметь, он содрал с себя электронную технику радиофизиков и медиков, с удовольствием расчесал места установок датчиков и плотнее запахнул полушубок. Интересно, кто рычал? Похоже на льва, но откуда львы в брянском лесу?