Розмэри Сатклифф - Серебряная ветка

• Название: Серебряная ветка
• Автор: Розмэри Сатклифф
• Издательство: Терра-Книжный клуб
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2000
• ISBN: 5-300-02027-3

«Серебряная ветка» — вторая книга трилогии — повествует о судьбе Британии за сто лет до окончательного падения Рима и через полтораста лет после событий первой книги. Книга эта — о борьбе за власть в римской провинции, теснимой со всех сторон варварами, о предательстве и верности, о подвиге выросших в Британии молодых римлян, для которых эта страна стала родной.

Герои книги «Серебряная ветка» собирают из рассеянных по стране римских солдат новый Девятый легион, который в итоге помогает возвести на британский трон императора Констанция. И второй раз, как полтораста лет назад, опять находят римского орла, символизирующего боевую честь римлян.

---

— Для начала хотя бы скажите, во имя Тифона, кто вы такие и как вас зовут. Давай ты первый, — указал он на Флавия.

— Марцелл Флавий Аквила. Полтора года назад я был центурионом Восьмой когорты, расквартированной в Магнисе-на-Валу.

Командующий хмыкнул, и его глаза, с тяжелыми веками, обратились к Юстину.

— Тиберий Луций Юстиниан. Служил лекарем в той же к-когорте, в т-то же самое время.

Асклепиодот поднял брови:

— Ясно. Все это весьма любопытно. Ну а что вы делали последние полтора года?

Без запинки, чеканя слова, будто он официально рапортует начальству, Флавий отчитывался за прошедшие полтора года, а Префект претория, все еще с недоеденной редиской в руке, глядел на него с видом человека, погруженного в какие-то приятные грезы.

— Так, значит, донесения разведки от случая к случаю и… подкрепления, что шли из этой провинции, дело ваших рук?

— Частично, во всяком случае.

— Очень любопытно. А этот ваш отряд?.. Сколько в нем человек и из кого он состоит?

— Немногим более шестидесяти. В основном из местных жителей, и в придачу к ним — беглые легионеры. Кроме того, имеется еще один центурион когорты, отставной гладиатор и — для полноты картины — личный шут Караузия… Потрясающий легион, что и говорить. Но мы умеем сражаться, и у многих из нас есть за что сражаться.

— Так, так. Покажи их мне.

— Если ты подойдешь к выходу из палатки, то увидишь их во всем блеске.

Асклепиодот опустил редиску на блюдо с хлебцами и сыром — недоеденным завтраком, который они прервали, — потом положил листок папируса сверху на другой, педантично проверив, точно ли совпадают листы, и только тогда поднялся.

Он заполнил собой весь проход, но Юстину все же удалось из-за его спины разглядеть в узком просвете их отряд: Антоний стоял навытяжку, как и подобает центуриону римской когорты на параде, рядом с ним стоял Пандар с желтой розой и отчаянной смелостью во всем облике, не оставляющей сомнений в его истинном призвании, чуть дальше — маленький Куллен с серебряной веткой за поясом, в шутовских лохмотьях, гордо держащий бескрылого орла, правда сам он при этом, как цапля, стоял на одной ноге, что несколько снижало эффект; и тут же — Эвикат, опирающийся на огромное боевое копье с венчиком из белых лебединых перьев, которые ерошил легкий ветерок. И за ними все остальные, вся их оборванная, бесшабашная, немыслимая братия.

Асклепиодот посмотрел на них, на миг остановил взгляд на орле — так во всяком случае им показалось, — затем вернулся к столу и сел на тюк, служивший ему сиденьем.

— Теперь я понял, о чем ты говоришь, — сказал он Флавию. — Он снова взял с блюда редиску, посмотрел на нее, как бы собираясь продолжить завтрак, постом внезапно передумал: широко раскрытыми глазами он поглядел на стоящих перед ним юношей, и вдруг на мгновение из-под густых ресниц, как из ножен, словно сверкнул обнаженный клинок. — Ну хорошо, а теперь докажите мне, что вы именно те люди, за которых себя выдаете. Докажите, что в истории, которую вы мне тут рассказали, есть хотя бы крупица правды. Флавий опешил:

— О каких доказательствах ты говоришь? Кем еще мы можем быть?

— Кем угодно. Бандой разбойников или изменников, ищущих легкой добычи. Или даже Троянским конем… Я ведь ничего о вас не знаю.

Глубокое молчание воцарилось в буром сумраке палатки, молчал и лагерь вокруг, наступило то странное затишье, непонятно почему иногда охватывающее самые многолюдные места.

Юстин слышал негромкий тревожный шум моря и пересмешливый звон колокольчиков за парусиновой дверцей палатки, когда Куллен переменил затекшую ногу. «Что-нибудь сказать или хоть что-нибудь сделать, — мучительно думал Юстин. — Должен же быть какой-то выход… впрочем, если Флавий ничего на может придумать, куда уж мне».

Снаружи послышались шаги, и кто-то вошел в палатку. Худой, загорелый человек в форме старшего центуриона когорты отдал честь и положил на стол перед командующим несколько табличек.

— Это полный список, — сказал он. — Ты, очевидно, уже знаешь, что на форуме торчит боевой отряд весьма комического вида, с каким-то странным знаменем, похожим на римского орла, насаженного на древко копья. — Он окинул быстрым взглядом молодых людей, скрытых полумраком, и вдруг издал изумленное восклицание: — Клянусь Солнечным Светом, это же Юстин! Глаза Юстина были прикованы к незнакомцу с момента его появления.

«Уже трое, — думал он. — Куллен, Эвикат и вот теперь… Неизменная цифра три. Если вещи, то три, если люди, то по трое. Это поразительно, просто поразительно!»

— Так точно, — ответил он на восклицание центуриона.

— Центурион Лициний, тебе известно, кто эти двое? — вмешался командующий.

Лициний уже держал Юстина за руку.

— Этого-то я во всяком случае знаю, хотя он и успел превратиться в лохматого варвара. Он был учеником лекаря в моей когорте в Вирсавии. Богиня Рома! Ты, может быть, тоже из той банды головорезов, что топчется там снаружи?

Большой рот Юстина растянулся в улыбке, а невозможные уши порозовели от удовольствия.

— Ну конечно. И вот м-мой родственник тоже.

— Так, так. — Лициний оглядел Флавия с головы до ног и кивнул, когда тот отсалютовал ему.

— Когда выясните отношения, ты мне скажешь, первый центурион, поручился бы ты за эту парочку? — вставил Аскле-пиодот.

Худой, загорелый центурион поглядел на своего командира, в глазах его мелькнула насмешливая искорка.

— За этого, которого я знаю, полностью ручаюсь, он не подведет ни при каких обстоятельствах. И если он доверяет своему товарищу — а это, очевидно, так и есть, — я поручусь и за него.

— Раз так, быть посему, — решил Аск-лепиодот. — Нам нужны разведчики, знающие местность. И лишние всадники тоже не помешают. Вспомни, случалось хоть раз, чтобы армия не нашла применения лишней коннице? — Он пододвинул к себе таблички и стиль и процарапал несколько слов на мягком воске. — Отмаршируйте своих головорезов на линию кавалерии и примите под начало лошадей и оснащение двух эскадронов дакской конницы, они прибыли вчера вечером из Адурнов. Вот разрешение. Ждите дальнейших распоряжений.

Флавий взял таблички, но продолжал стоять.

— Еще что-нибудь?

— Вели поместить нашего орла на Главную улицу вместе с остальными знаменами.

— Ах да, этот орел… — Асклепиодот задумался. — Как он у вас оказался?

— Его нашли в тайнике под алтарем моего фамильного дома в Каллеве.

— Любопытно. И вы, конечно, знаете, что это такое?

— То, что осталось от орла легиона.

Асклепиодот взял список, который положил ему на стол первый центурион.

— Только один такой орел исчез бесследно в Британии.

— Это тоже мне известно. Вместе с ним исчез и один из моих кровных родичей. Но мне… мне кажется, сенат знал о том, что орла нашли.

Они пристально поглядели друг на друга, затем Асклепиодот кивнул.

— Неожиданное появление потрепанного орла дело непростое, настолько непростое, что я предпочту ничего об этом ре знать… Разрешение я вам дам, но при условии, что он снова будет числится предавшим, как только все закончится.

— Договорились. Благодарю тебя, — сказал Флавий и отсалютовал.

Они направились к выходу, но командующий остановил их:

— Погодите! Центурион Аквила, я созываю совет здесь в полдень. И надеюсь, вы оба примете в нем участие как люди, знающие здешние места и… как вожди союзного войска.

— Есть явиться в полдень, — ответил Флавий.

На линии, где стояла кавалерия, они отыскали декуриона, ведающего лошадьми показали разрешение и приняли от него прекрасных небольших лошадок арабских кровей, принадлежащих дакской коннице. Кривоногий солдат из вспомогательного легиона, которому было велено показать им склады со сбруей и запасами фуража, оказался парнем благожелательным и, к счастью, больше склонен был говорить сам, нежели задавать вопросы, — он, как и добрая половина людей в этом походном лагере, еще не совсем пришел в себя после бурного морского перехода.

— Голова чугунная, — жаловался он, — будто внутри оружейная мастерская, все время «бам», «бам»… земля качается, как палуба на том проклятом транспортном судне. Надо же, угораздило — попасть в Западную армию, столько плыть от самой Секваны! А из меня какой моряк — хуже во всей империи не сыщешь.

Но Флавия гораздо больше занимало передвижение войск, чем страдания кривоногого солдатика из вспомогательного легиона, поэтому он спросил:

— Император Констанций с Восточной армией, видно, отправился прямо из Гезориака?

— Да, Констанций, говорят, отплыл еще перед нами. А с ним галеры для разведки и охраны транспортных судов, которые от правились следом. Я думаю, он не меньше нашего покачается на море, а вот его транспорты — всего ничего. Меня-то интересуют транспорты…