Роберт Блох - Дом психопата

• Название: Дом психопата
• Автор: Роберт Блох
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-395-00322-5

Книга, которую читатель держит в руках, по-своему уникальна. Впервые на русском языке публикуется трилогия знаменитого американского писателя Роберта Блоха о Нормане Бейтсе, первый роман которой, написанный ровно полвека назад, лег в основу классического триллера Альфреда Хичкока «Психоз» (1960) и дал жизнь новому культовому «монстру» современной западной культуры. Прославленная картина Хичкока, вошедшая в число величайших фильмов всех времен и народов, вызвала к жизни несколько продолжений и огромное количество подражаний, став одной из наиболее часто цитируемых лент в мировом кино. Между тем и сам Роберт Блох — автор двух десятков романов и сотен рассказов, успешный кино- и телесценарист, обладатель ряда престижных литературных премий — в 1980-е годы вернулся к образу своего зловещего героя, посвятив ему еще две книги. Эти авторские продолжения, составляющие вместе с первым «Психозом» сюжетно завершенную трилогию, дополнены в настоящем издании интервью писателя (также впервые полностью переведенным на русский язык) и новым переводом фрагмента книги Франсуа Трюффо «Кинематограф по Хичкоку», посвященного съемкам знаменитого фильма. Все публикуемые тексты сопровождаются подробными примечаниями, призванными открыть в авторе, чье творчество принято считать исключительно явлением жанровой прозы, мастера виртуозных литературных и языковых игр, незаурядного эрудита, ироничного комментатора стереотипов и страхов современной массовой культуры.

В библиотеке трилогия представлена тремя отдельными книгами, каждая из которых содержит вышеупомянутые приложения.

---

— Я вижу, у вас новая сестра, — сказала она.

— Да, — ответил Стейнер. — Только не сообщайте обо мне профсоюзу.

Эми покатила кресло по коридору. Административная зона, заключила она, поскольку почти все двери, мимо которых она проходила, были открыты и она видела внутри офисную мебель и сейфы.

— Здесь налево, пожалуйста, — сказал Стейнер.

Кабинет, в котором они оказались, был обставлен скромно, но по-старомодному уютно: портьеры вместо жалюзи, лампы дневного света вместо флюоресцентных, прочный деревянный письменный стол вместо хрупкого металлического.

Эми остановила кресло Стейнера возле стола, напротив кресла, в которое села сама, взяв у хозяина кабинета сумочку и блокнот. Вынув из блокнота авторучку, она приготовилась делать заметки, для чего открыла чистую страницу.

— Я тут подумала, — начала она. — Должно быть, это непривычная для вас ситуация. Обычно записи делаете вы.

Правой рукой Стейнер ослабил шарф, повязанный вокруг его шеи.

— Обычно я спрашиваю у пациентов, не хотят ли они выпить воды, прежде чем начнут говорить, — ответил он. — Вон там в углу, у вас за спиной, кулер и одноразовые чашки. Если вам нетрудно…

— Конечно.

Эми поднялась и выполнила его просьбу. Когда она снова села в кресло, он медленно выпил воды и поставил пустую чашку на край стола.

— Теперь лучше, — произнес он. — Горло еще немного беспокоит.

Эми кивнула.

— Постараюсь не задавать слишком много вопросов.

— Спрашивайте столько, сколько считаете нужным. Я постараюсь не давать вам слишком много ответов.

— Пожалуй, начну с легкого. — Эми приготовилась записывать. — Что за человек был доктор Клейборн?

— И вы называете это легким вопросом! — В его усмешке послышался намек на хрипоту; затем он заговорил более серьезно: — Все зависит от того, о каком докторе Клейборне мы говорим. Адам Клейборн, которого я знал как своего коллегу — или думал, что знаю, — был вдумчивым и компетентным сотрудником, порядочным и высокоинтеллигентным человеком. Он был мне как сын. Но он также был сыном Нормана Бейтса. — Стейнер еле слышно вздохнул. — Я потерпел неудачу с ним. Все те годы, после того как он вернулся, все попытки помочь… Мне ничего не удалось.

— Мне жаль, — сказала Эми. — Вам, должно быть, трудно говорить об этом.

— После того, что Адам сделал со мной в тот день, говорить действительно трудно. — Стейнер поспешно вскинул руку. — Не принимайте это за намек. Я хочу говорить. Мне нужно говорить. Если бы этого не произошло, если бы я мог делать то, что делаете вы…

Эми подалась вперед.

— Вы думаете, что смогли бы установить личность убийцы?

— Кто-то должен это сделать. И притом быстро.

— А как бы действовали вы?

Доктор Стейнер пожал плечами.

— Не так, как действуют Энгстром или капитан Бэннинг. Я разговаривал с обоими — их интересуют только улики, алиби и мотивы. Проблема в том, что улик у них нет, алиби может быть фальшивкой, а мотивы можно скрыть.

— В таком случае, с чего бы вы начали?

— С того же, с чего начали вы, когда писали книгу о Бонни Уолтон. Вы ведь начали с воссоздания образа вашей героини.

— Но я заранее знала, что Бонни Уолтон виновна. Она была уже осуждена за убийство. А образ, который я себе мысленно нарисовала, до того как принялась писать, оказался неверным.

Стейнер отпил воды.

— И вы начали вносить изменения, исправлять ошибки на основе того, что узнавали в ходе расследования. И в конце концов, на мой взгляд, довольно близко подошли к истине.

— Спасибо.

— Спасибо вам за честную и добросовестную работу. — Стейнер выбросил бумажную чашку в корзину для мусора. — Дело в том, что вы, наверное, и не взялись бы за эту книгу, если бы у вас в голове не сложился заранее образ вашей героини. Верен он или нет, вам нужно было иметь его перед собой в качестве отправной точки. Последующие беседы внесли в этот образ необходимые коррективы.

— Давайте поговорим об образе возможного подозреваемого в этом деле. У вас достаточно данных, чтобы набросать его прямо сейчас?

Стейнер нахмурился.

— Только в самых общих чертах, на основании того немногого, что я знаю. — Он заговорил быстрее, и Эми старалась приноровиться к скорости его речи. — Нет нужды повторять то, что нам обоим известно. Но есть несколько вещей, которые представляют особый интерес и которым, по-моему, не придали должного значения.

Начнем с убийства Терри Доусон. Согласно донесению капитана Бэннинга, его люди не смогли обнаружить вблизи места преступления никаких следов от шин. Говорили, что их, вероятно, смыл дождь, но я не думаю, что наш подозреваемый стал бы полагаться на такой случай. Потому что он вообще не полагался на случай: в доме не найдено ничего, что можно было бы подвергнуть исследованию в криминалистической лаборатории. И то же самое можно сказать о двух других убийствах — Дорис Хантли и ее любовника.

Это не значит, что убийства были спланированы заранее или, напротив, явились следствием обстоятельств, — это всего лишь показывает, что тот, кто их совершил, — человек осторожный, способный предпринять хладнокровные и обдуманные действия, чтобы скрыть улики. И, соответственно, скрыть свою личность. Что оставляет нам только одну ниточку.

Стейнер задумался, и Эми, в не силах ждать, пока он продолжит, первой нарушила молчание:

— Скажете какую?

Доктор Стейнер кивнул.

— Позвольте мне сформулировать это в виде вопроса. Зачем кому-то понадобилось красть восковую фигуру матери Нормана?

Настал черед Эми задуматься.

— Какой-то псих? Человек, вообразивший, что он — Норман?

— Если под психом вы имеете в виду клинического психопата, то такая возможность существует. Этот тип личностного расстройства не обязательно предполагает иррациональность действий или видимую неадекватность поведения.

— Тогда убийца не обязательно должен верить, что он — Норман Бейтс.

— Но это мог быть кто-то, кто хотел заставить нас думать, будто он верит в подобное. Если так, то убийцей вполне могла быть и женщина.

— Или фанатик. — Эми перевернула страницу в блокноте. — Любого пола. — Она подняла руку, в которой держала авторучку, и постаралась задать свой следующий вопрос как можно более небрежным тоном: — Не могли бы вы назвать мне имя пациента из Фейрвейла, который навещал вас сегодня?

— У меня было несколько посетителей. — Стейнер сделал вид, что не придал значения ее словам. — Откровенно говоря, если кто-то из них был пациентом, я не должен раскрывать его имя.

Эми улыбнулась.

— В этом нет необходимости. Полагаю, я видела последнего из них направлявшимся к своей машине, когда подъезжала к зданию больницы. Преподобный Арчер, не так ли?

— Да, Арчер был здесь. — Тон Стейнера больше не был небрежным. — Дело в том, что он регулярно приходит сюда по делам своей паствы. Это не значит, что он пациент.

— Но он может быть фанатиком. — Эми тоже заговорила отнюдь не небрежным тоном, глядя своему собеседнику прямо в глаза.

Стейнер вздохнул.

— Вы понимаете, что это не подлежит разглашению?

Эми опустила руку.

— Обещаю, я не буду ничего записывать.

— Не сейчас, во всяком случае. Но у меня такое предчувствие, что пресса раскопает все это и много чего еще задолго до того, как ваша книга будет опубликована. — Он замешкался. — Я все же не знаю…

— Я тоже, — мягко произнесла Эми. — Но хочу знать. Не для книги, а потому, что это касается меня лично. В некотором смысле я чувствую свою ответственность за то, что случилось минувшим вечером.

— Вы ответственны лишь за то, что оказались не в том месте не в то время. — Стейнер придвинул свое кресло поближе к ней и понизил голос: — Теперь об Арчере. Они с Норманом Бейтсом были друзьями. В школе и позже. Арчер был знаком с матерью Нормана. Он часто захаживал к ним еще до того, как она стала встречаться с Джо Консидайном.

— Ее любовником, — кивнула Эми.

— И врагом Нормана. Во всяком случае, так он думал. — Стейнер откинулся в кресле. — Вот тогда-то и начались проблемы. Мы с вами знаем, что произошло с миссис Бейтс и Консидайном, но в то время никто не подозревал Нормана. Очевидно, ни у кого не было причин подозревать его, кроме Арчера.

— Он знал?

— Судя по тому, что он мне рассказал, Норман узнал о том, что его мать встречается с Консидайном, и воспринял это как предательство с ее стороны. Его ярость достигла той точки, когда он стал открыто угрожать им обоим. Тогда Арчер перестал видеться с Норманом, и к тому времени, когда миссис Бейтс и Джо Консидайн умерли, Арчер уже находился в университете, вдалеке от этих мест. Но с тех самых пор он носит в себе чувство вины за то, что тогда промолчал.