Иван Киреевский - Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.

• Название: Полное собраніе сочиненій въ двухъ томахъ.
• Автор: Иван Киреевский
• Издательство: Типографія Императорскаго Московскаго Университета
• Жанр: Религия
• Год: 1911

---

Я написалъ эту диссертацію потому, что, мнѣ кажется, ты былъ слишкомъ спорливъ въ твоемъ отвѣтѣ на мое письмо, и я самъ боюсь заразиться твоею манерою. Что, наприм., намъ пользы разсуждать, какой смыслъ должно имѣть слово: китайство? Значитъ ли оно — считать свои частныя понятія за единственныя общечеловѣческія, или оно значитъ — коснѣть въ старомъ и противиться новому, — во всякомъ случаѣ разсужденіе объ этомъ и о подобныхъ тому вещахъ можетъ привести насъ только къ тому результату, что ты употребляешь это слово правильно, а я — ошибочно; но что-жь изъ этого слѣдуетъ? Намъ важно здѣсь не то, каково я разсуждаю, или каково ты разсуждаешь, а важенъ намъ здѣсь только предметъ нашего разсужденія.

Перечитывая письмо твое, съ трудомъ могу удержать себя, чтобы не спорить о каждомъ пунктѣ отдѣльно. Однако же это желаніе мое — доказать, что я правъ, а что ты ошибаешься — совершенно исчезаетъ во мнѣ, когда я вслушиваюсь умомъ въ другое желаніе — согласиться съ тобою въ единомысліи.

Прежде, чѣмъ буду спорить, постараюсь отыскать, въ чемъ мы согласны, чтобы тѣмъ удалить причины недоразумѣній.

Когда я говорю, что государственность народа должна быть проникнута его вѣрою, т.-е. церковью, которую онъ исповѣдуетъ, то это не значитъ, чтобы государство должно было покровительствовать церкви. Покровительствуютъ низшему. Высшему можно только служить и служа, правда, охранять, но только по его волѣ. Если ты скажешь, что подъ предлогомъ охраненія государство иногда стремится господствовать надъ церковью, то злоупотребленіе не уничтожаетъ возможности хорошаго употребленія. Первое (злоупотребленіе) должно замѣчать, открывать, выставлять на общій видъ и тѣмъ уничтожать. Но второе (правильное употребленіе силы государственной въ пользу церкви) нельзя не признать дѣломъ добрымъ.

Я не почитаю также хорошимъ дѣломъ, чтобы государство служило церкви инквизиціоннымъ образомъ. Инквизиція соотвѣтствуетъ логически только Римской церкви, смѣшавъ власть мірскую и духовную въ одно нехристіанское господство. Но въ церкви православной инквизиціонный образъ дѣйствія долженъ почитаться еретическимъ, какъ монашескіе ордена рыцарей, кавалерственные епископы и т. п. Потому въ православныхъ земляхъ инквизиціонныя дѣйствія вредятъ церкви; въ папскихъ государствахъ инквизиція, напротивъ, поддерживаетъ зданіе церковное. Въ южной Европѣ послѣ XVI столѣтія только одна инквизиція могла удержать римское вѣроисповѣданіе и усилить реформацию. У насъ, напротивъ, расколы родились прямо изъ инквизиціонныхъ мѣръ и можетъ-быть до сихъ поръ ими же усиливаются.

Также почитаю я противнымъ православной церкви насильственное понужденіе гражданъ къ принятію благодати, таинственныхъ дарованій Божіихъ. Церковь, напротивъ, во всѣ времена боялась предавать таинства недостойнымъ, какъ бы отдать святыню на поруганіе, или повѣдать тайну Господа врагамъ Его. Если это дѣлается, то какъ противное церкви, а не какъ согласное съ нею, или полезное ей.

Также не полезно церкви, а противно ей, когда ее употребляютъ какъ средство для государственныхъ или мірскихъ цѣлей, злоупотребленіемъ присяги и т. п.

Также противно церкви, когда она поставляется въ какую-нибудь зависимость отъ мірскаго устройства государствъ, когда духовенство обращается въ чиновничество и т. п.

Но все это противно церкви христіанской только тогда, когда она находится во всей чистотѣ православія. Римской же церкви, какъ я сказалъ, это не только не противно, но прямо требуется ея характеромъ свѣтско-духовнымъ. Отъ нея-то, отъ римской ереси, распространились эти смѣшанныя понятія, вмѣстѣ со многими другими заблужденіями, въ нѣкоторыхъ и православныхъ странахъ. Но ревность къ чистотѣ вѣры должна требовать, вмѣстѣ со многими другими, очищенія и этихъ понятій, касающихся отношеній церкви къ государству. И теперь именно пришло время, когда это очищеніе нашихъ понятій отъ еретическихъ примѣсей особенно необходимо, потому что натискъ иновѣрія и безвѣрія такъ силенъ, что уже почти не осталось ни одной мысли общественной, политической, нравственной, юридической или даже художественной, которая бы болѣе или менѣе не была запачкана и измята неправославными руками, въ которыхъ она побывала. Потому, если съ этой точки разсматривать книгу Vinet, т.-е. какъ противудѣйствіе тѣмъ ложнымъ понятіямъ объ отношеніяхъ церкви и государства, которыя распространились изъ Римской церкви, даже ко многимъ лицамъ православнаго исповѣданія, то, конечно, нельзя не сказать, что въ этомъ отношеніи чтеніе этой книги можетъ быть очень полезно. Также, я думаю, весьма полезно можетъ быть чтеніе этой книги у насъ и потому, что возбудитъ въ умахъ такой вопросъ, который спитъ и которому пора, очень пора проснуться.

Но этимъ должно ограничиться то, чтò я могу сказать въ пользу Vinet. Кажется, этого не мало, и ты можешь быть доволенъ. Я наѣюсь, что ты, видя какъ охотно я отдаю справедливость твоему пріятелю въ отношеніи практическаго примѣненія, захочешь и мнѣ отдать справедливость въ томъ, что я не могу согласиться съ нимъ въ тѣхъ основныхъ началахъ, изъ которыхъ онъ выводитъ свои требованія. Или, лучше сказать, не могу я согласиться съ нимъ не потому, чтобы его основныя начала противорѣчили моимъ, но потому, что основныхъ началъ у него не нахожу никакихъ, твердыхъ, опредѣленныхъ, ясно согласныхъ. Нахожу у него смѣшеніе всякихъ началъ, смотря по тому, чтò ему для его декламаціи кажется на ту минуту эффектнѣе. Такъ, не поставивъ яснаго опредѣленія ни церкви, ни государству, какъ я сказалъ въ прошедшемъ письмѣ, онъ говоритъ иногда, какъ вещь обще-христіанскую, то, чтò можетъ относиться къ одному виду протестантства. Иногда относитъ къ государству вообще то, что можно отнести только къ государству слѣпленному изъ разнородныхъ кусковъ, какъ Соединенные Штаты. Во многихъ мѣстахъ декламируетъ онъ о томъ, какъ вѣра должна проникать во всѣ отношенія людей, и потомъ, рядомъ съ этими возгласами и какъ бы забывая ихъ, декламируетъ противъ того, чтобы государство находилось въ какомъ-либо опредѣленномъ отношеніи къ вѣрѣ, господствующей въ народѣ.

Ты, защищая его и опровергая меня, дѣлаешь свое построеніе понятій объ отношеніи государства къ церкви, но также по примѣру своего пріятеля Vinet говоришь очень горячо, часто остроумно, но не ищешь для своего построенія твердаго матеріала. Ты говоришь: „Государство — не устройство общества, а самое общество”. И сказавъ это, сейчасъ же упрекаешь меня въ Луи-Бланствѣ и спрашиваешь: „развѣ государство обязано мнѣ доставлять хлѣбъ, богатство, свѣдѣнія, — словомъ, все нужное для земной жизни?” За этимъ слѣдуетъ выходка о томъ, что „не слѣдуетъ на государство возлагать отеческія, наставничьи или какія бы то ни было распорядительскія обязанности въ отношеніи гражданъ”. Я не буду спорить противъ этой выходки, но не умѣю согласить ее съ тѣмъ положеніемъ, что государство — не извѣстное устройство, но самое общество.

Церковь, говоришь ты, не есть устройство общества, ибо общественный элементъ входитъ въ нее какъ второстепенный. Въ ней первое — человѣкъ, т.-е. лице. Въ государствѣ все — общество; въ церкви все — человѣкъ. Но если для нея человѣкъ — все, если она обнимаетъ его вполнѣ, то какъ можетъ она дѣлать это, не опредѣляя характера его отношеній къ обществу? Неужели общество магометанъ или жидовъ будетъ имѣть одинакіе нравы съ обществомъ христіанъ? Или общество квакеровъ — одинакіе нравы съ обществомъ латинцевъ? Еслибы лютеране, латинцы, кальвинисты и англиканцы устроили — каждые — свою жизнь совершенно послѣдовательно своимъ убѣжденіямъ, то неужели каждое общество не имѣло бы своихъ особенныхъ нравовъ и обычаевъ, сообразныхъ особенности своихъ убѣжденій?

Ото всѣхъ отъ нихъ отличалось бы общество православное, т.-е., разумѣется, согласное съ своимъ основнымъ ученіемъ. — Но если вѣра народа имѣетъ такое тѣсное соединеніе съ его нравами и обычаями, то какъ же не будутъ имѣть къ нимъ никакого отношенія его законы? — Конечно, завоеваніемъ, или какими-нибудь подобными несчастными обстоятельствами могутъ и, по большей части, дѣйствительно накладываютъ на народъ законы, несогласные съ его нравами, обычаями и вѣрою; но развѣ то, чтò бываетъ, законъ для того, чтò должно быть?

Противъ этого отношенія государственнаго устройства къ нравамъ и убѣжденіямъ народа ты говоришь: „Гдѣ же такое государство (гдѣ бы народъ былъ связанъ одинакими убѣжденіями)? Такого государства не только нѣтъ и никогда не было, но ты его даже и въ воображеніи создать не можешь”. — Но я думаю, что до 16-го вѣка всѣ государства Европы были таковы, что народы въ каждомъ были одинакой вѣры. — Но особенно древняя Россія въ этомъ отношеніи можетъ служить образцомъ единодушія и единомыслія народнаго, воплощавшагося въ нравы и обычаи народные, и если не успѣвшаго (по причинѣ внѣшнихъ историческихъ условій) выразиться въ его правительственной государственности, то выразившаго, по крайней мѣрѣ, свои требованія во многихъ отношеніяхъ государственнаго законодательства. Впрочемъ я думаю еще и то, что даже теперь никто не имѣетъ права смотрѣть на Россію иначе, какъ на государство православное, а если Биронъ, или кто изъ нѣмцевъ когда-нибудь и смотрѣлъ на нее иначе, то никогда не смѣлъ въ этомъ признаться. — Императрица Екатерина въ своемъ манифестѣ, которымъ она объявляла о низверженіи Петра III и о своемъ восшествіи, говоритъ, что императоръ Петръ III, дошелъ до того, что намѣревался даже содѣлать господствующею въ Россіи вѣрою лютеранскую, отъ чего каждый вѣрный подданный государства долженъ былъ помышлять о пролитіи его крови. — Конечно, не я могу одобрять слова ея; но они, однако же, показываютъ, какъ она понимала единство Россіи и ея вѣры, и хотя сама была не вѣрующая, но никогда не смѣла признаться въ томъ. — И какже можетъ измѣниться характеръ православной Россіи отъ того, что она покорила подъ свою власть нѣсколько милліоновъ католиковъ и нѣсколько милліоновъ протестантовъ, евреевъ, магометанъ и большое количество язычниковъ? — Еслибъ они покорили Россію, тогда только могла бы она утратить господство православнаго духа въ своемъ законоустройствѣ и въ своемъ правительствѣ. — Если же, сохрани Богъ, въ Россіи когда-нибудь сдѣлается что-нибудь противно православію, то все-таки будетъ враждебно Россіи столько же, сколько и вѣрѣ ея. Все, что препятствуетъ правильному и полному развитію православія, все то препятствуетъ развитію и благоденствію народа Русскаго; все, что даетъ ложное и не чисто православное направленіе народному духу и образованности, все то искажаетъ душу Россіи и убиваетъ ея здоровье нравственное, гражданское и политическое. Потому, чѣмъ болѣе будетъ проникаться духомъ православія государственность Россіи и ея правительство, тѣмъ здоровѣе будетъ развитіе народное, тѣмъ благополучнѣе народъ и тѣмъ крѣпче его правительство, и, вмѣстѣ, тѣмъ оно будетъ благоустроеннѣе, ибо благоустройство правительственное возможно только въ духѣ народныхъ убѣжденій. — Если оно будетъ не того духу, то непремѣнно будетъ стѣснять свободное его выраженіе въ жизни и словѣ подъ предлогомъ толеранства и, стѣсняя его, само будетъ стѣсняться имъ и утверждаться противъ него только насильственно, боясь каждой тѣни духа общественнаго, какъ привидѣнія изъ другаго міра.