Роберт Блох - Психоз 2

• Название: Психоз 2
• Автор: Роберт Блох
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-395-00322-5

Книга, которую читатель держит в руках, по-своему уникальна. Впервые на русском языке публикуется трилогия знаменитого американского писателя Роберта Блоха о Нормане Бейтсе, первый роман которой, написанный ровно полвека назад, лег в основу классического триллера Альфреда Хичкока «Психоз» (1960) и дал жизнь новому культовому «монстру» современной западной культуры. Прославленная картина Хичкока, вошедшая в число величайших фильмов всех времен и народов, вызвала к жизни несколько продолжений и огромное количество подражаний, став одной из наиболее часто цитируемых лент в мировом кино. Между тем и сам Роберт Блох — автор двух десятков романов и сотен рассказов, успешный кино- и телесценарист, обладатель ряда престижных литературных премий — в 1980-е годы вернулся к образу своего зловещего героя, посвятив ему еще две книги. Эти авторские продолжения, составляющие вместе с первым «Психозом» сюжетно завершенную трилогию, дополнены в настоящем издании интервью писателя (также впервые полностью переведенным на русский язык) и новым переводом фрагмента книги Франсуа Трюффо «Кинематограф по Хичкоку», посвященного съемкам знаменитого фильма. Все публикуемые тексты сопровождаются подробными примечаниями, призванными открыть в авторе, чье творчество принято считать исключительно явлением жанровой прозы, мастера виртуозных литературных и языковых игр, незаурядного эрудита, ироничного комментатора стереотипов и страхов современной массовой культуры.

В библиотеке трилогия представлена тремя отдельными книгами, каждая из которых содержит вышеупомянутые приложения.

---

Это не значит, что все идет ровно и гладко, — в этой профессии есть свои крутые повороты, за все, что ты получаешь, приходится бороться, и еще труднее, когда у тебя нет покровителя, или агента-барракуды, или продюсера, который открывал бы перед тобой все двери. Да, я иногда прикидываюсь дурой, но ведь это всего лишь игра; это не значит, что я кто-то вроде проститутки…

— Голливуд и есть проститутка, — сказал Клейборн.

Джан нахмурилась, однако сдержалась.

— Что это значит?

— Неужели не понимаете? Это синдром развлечения. Фильм сам предлагает себя зрителям. Сам способ, каким он себя рекламирует, напоминает сводничество: давайте, насилуйте меня, получайте удовольствие, я здесь для того, чтобы вы насладились мною в темноте, я приглашаю вас дать волю своим самым диким фантазиям, предаться похоти, убийству, мести. Можете идентифицироваться с садистами, социопатами, полиморфными извращенцами, искушать себя разрушительными мечтами. — Он улыбнулся, как бы извиняясь. — Поймите меня правильно. Я не против развлечений. Нам всем нужен катарсис, временное бегство в воображаемый мир. Именно это зрители и получают, а когда представление заканчивается, нужно лишь выйти из зала и вернуться в реальную жизнь.

Но если вы из числа тех, кто создает этот воображаемый мир, то вы не можете уйти — вы живете среди этих фантазий круглые сутки. В том-то и заключается опасность, что у вас нет выбора. В конце концов вы утрачиваете контакт с реальностью, теряете способность совладать с ней. И когда она вторгается в вашу жизнь, это может разрушить вашу личность.

— Да кто вы, черт побери, такой, чтобы говорить мне, как распоряжаться своей жизнью? — Джан стремительно поднялась с места. — Может, это и не самое великое дело на свете, может, я эгоистична, глупа и в конце концов так и не добьюсь успеха. Но я знаю, что делаю. Вам нужен другой вариант? Поговорите с Кей.

— С Кей?

— С моей младшей сестрой. Вот уж кому досталось сполна. Она намного умнее меня, да и красивее, — во всяком случае, была, пока ей не исполнилось шестнадцати. Тогда-то она и столкнулась с реальной жизнью, о которой вы тут разглагольствуете. Эта реальная жизнь обнаружилась у нее в животе, и виной тому один жеребец. В семнадцать она стала матерью, в восемнадцать пристрастилась к наркотикам, жила в трейлере с приятелем и ребенком. Потом парня арестовала полиция, ребенка забрали и отдали в сиротский приют. Они разошлись, и одному богу известно, где она сейчас. Мои родители едва с ума не сошли, разыскивая ее, но все бесполезно. Может, ей повезет и она встретит психиатра, который скажет ей, что волноваться не о чем и что это лучше, чем посвятить свою жизнь карьере.

Клейборн отодвинул стул от стола.

— Не нужно себя обманывать. Вы говорите так, будто перед вами были лишь эти два пути. Но между этими крайностями лежит огромная территория, на которой большинство из нас и устраивает свою жизнь.

Джан сверкнула глазами.

— А как же вы? Разве вы делали не то же самое — потратили годы на учебу, работали как вол, от всего отказывались, чтобы стать тем, кем вы являетесь сегодня?

— Именно так, — тихо ответил Клейборн. — Я рассказываю вам об этом, потому что сам прошел этим путем. И пришел в никуда. У меня нет дома, семьи, личной жизни. Быть трудоголиком — это не значит жить. Мне уже слишком поздно меняться, но у вас еще есть выбор. Не отказывайтесь от него.

Джан слушала его, и ее гнев постепенно проходил. Может, он не так уж неискренен, может, и вправду верит в то, что говорит. Бедняга, живет в больнице и старается изо всех сил, решая проблемы кучи психов, и так каждый день, с утра до вечера. Внезапно у нее мелькнула мысль: интересно, как давно он был с женщиной?

И с этой мыслью внутри у нее потеплело, она и сама не понимала, откуда взялась эта теплота. Это было не сексуальное влечение и не простая симпатия, а скорее то и другое вместе, и оттого ощущение казалось еще сильнее. Она инстинктивно потянулась к нему, и затем…

Позвонили в дверь.

Джан повернулась, нахмурилась и направилась к входной двери. Да кто там…

Рой Эймс.

И в такое время. Значит, ревнует. Но кто дал ему право вот так вторгаться?

— Что тебе нужно? — спросила она.

Он прошел мимо нее в комнату.

— Я пытался дозвониться, но линия была занята.

Джан нахмурилась еще больше.

— Мне никто не звонил в течение всего вечера.

Рой взглянул в направлении стола.

— Я вижу.

Она проследила за его взглядом.

— Конни звонила, перед тем как уйти. Наверное, забыла повесить трубку.

— Понятно. — Он кивнул Клейборну. — А дозвониться я хотел вам. Идемте.

Клейборн поднялся.

— Куда?

— К следователю. Дрисколл позвонил мне домой. Поедем в моей машине.

— А в чем дело?

Рой повернулся и направился к двери.

— Кто-то поджег студию.

23

Рой немного подвинулся влево, чтобы Джан и Клейборн поместились рядом с ним, и погнал машину.

Переезжая с одного холма на другой, мчась над бульваром, который пролегал внизу, он прислушивался к вою сирен, но так ничего и не услышал, а когда подъехал к воротам, тоже не увидел ничего необычного. Очертания студии тускло вырисовывались на фоне ночного неба.

— Ложная тревога? — пробормотал Клейборн.

— Не может быть, — ответил Рой. — Дрисколл сам мне позвонил.

И сам Дрисколл стоял возле ворот, рядом с охранником.

Когда они остановились, он поспешил к ним.

— А эти, черт побери, откуда? — спросил он, недовольно глядя на Роя и указывая на его пассажиров.

— Доктор Клейборн ужинал с Джан, — объяснил Рой. — Учитывая обстоятельства, я подумал, что ему следует знать…

— Какие там еще обстоятельства! — Он повернулся к спутникам Роя. — Ладно, вы здесь. Но помните одно: держите язык за зубами. Оба. — И он пошел прочь, не дожидаясь ответа. — Идемте.

— Вы скажете нам, что случилось? — спросил Клейборн.

— Увидите. Кое-что действительно случилось.

Когда они дошли до середины студийной улицы, Рой понял, куда они направляются. Один из павильонов с левой стороны был открыт, и перед входом Эймс увидел сверкающий красный хэтчбэк, на котором ездил Фрэнк Мадеро, начальник пожарной службы студии.

В павильоне номер 7 горел яркий свет. Дрисколл провел их мимо гримерок к декорациям.

Рой сразу угадал, где они оказались. Интерьер был легко узнаваем. Это была спальня матери Нормана, в том виде, в каком он ее описал в сценарии. Или почти в том же.

Их ждали двое: коренастый, усатый Мадеро и старый Чак Гроссинджер, один из ночных сторожей. Они разговаривали в углу, стоя возле кровати с пологом.

Рой сощурился от яркого света. На первый взгляд декорации не пострадали, но в воздухе стоял острый запах сгоревшей ткани. Потом он увидел обуглившиеся концы покрывала, выгоревшие наволочки, потемневшую стену за изголовьем кровати.

— Хорошо, что я тут вовремя оказался, — заговорил Гроссинджер. — Проходил мимо, дверь была чуть приоткрыта, и я увидел внутри мерцающий свет. А потом почувствовал запах дыма. Вбежал внутрь, а там кровать горит, ну, я схватил со стены огнетушитель…

— И едва сам не поджарился. — Фрэнк Мадеро покачал головой. — Когда такое происходит, ты должен сразу сообщать мне.

— Черт, да пока вы с парнями возились бы со снаряжением в гараже, здесь бы уже все сгорело. А если бы еще и бензин взорвался…

— Бензин?

Дрисколл с недовольным видом подошел к Мадеро, который наклонился и на какое-то время исчез из поля зрения Роя за дальней стороной кровати.

— Только что нашел, — произнес он.

И поднял пятигаллоновую канистру.

Дрисколл взял канистру и встряхнул ее.

— Да ведь ее даже не открывали.

— Крышки нет, — возразил Мадеро. — Кто-то собирался воспользоваться ею, но ему помешали.

— С чего вы взяли? — Дрисколл наклонился и заглянул под кровать. — Смотрите, там и банки с краской, и кисти. Вот лентяи, свалили все это сюда, закончив работу, вместо того чтобы отнести в кладовку. А может быть, кто-то из них уснул с сигаретой во рту. Кровать загорелась, он запаниковал и смылся.

Мадеро покачал головой.

— Поверьте мне на слово, это поджог. Лучше вызвать…

— Погоди. — Дрисколл повернулся к охраннику. — Ты уже говорил с Тэлботом?

Рой вспомнил, о ком шла речь. Тэлбот был начальником охраны студии.

Гроссинджер опустил голову, не выдержав пристального взгляда Дрисколла.

— Не успел. Вы же знаете, где он живет — аж в Саузенд-Оукс.[69] Вот я и подумал, что к тому времени, когда он сюда доберется…

— Меня не интересует, что ты подумал. Кто-нибудь еще из ночной смены знает об этом?

— Нет. Джимми у ворот, Фриц и Мэнхофф на дальней парковке.

Дрисколл повернулся к Мадеро.