Николай Коротеев - Мир приключений 1974

• Название: Мир приключений 1974
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: "Детская литература"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1974

Ежегодный сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских и зарубежных писателей.

---

Зарика наморщила лоб.

— В девяносто первом, — сказала она. — Мне было как раз шесть лет, и меня приняли в первый класс, на биологическое отделение. А через десять лет, в две тысячи первом году, стартовал к звездам «Альберт», один из первых звездных кораблей. Тогда не то что теперь: в те времена старт к звездам был целым событием. Я в числе прочих выпускников школы озеленителей подала на конкурс. Счастье улыбнулось одной только мне.

Произнеся слово «счастье», Зарика усмехнулась.

— Видишь, мы опять вернулись к разговору о счастье, — сказала она. — Что я знала тогда, шестнадцатилетняя девчонка? Несколько лет, которые «Альберт» — по собственному времени, конечно, — должен был провести в глубинном космосе, представлялись мне безбрежным океаном неизведанного. Так оно, разумеется, и оказалось. Я, да и все мы, альбертиане, мечтала, что наш полет принесет землянам что-то новое, позволит им сделать хотя бы крохотный шаг вперед. Помню чьи-то стихи, посвященные предстоящему старту «Альберта». Милые такие стишки. Автор говорил, что Земля — это улей, а корабли, словно пчелы, улетают к звездам — цветкам Вселенной, и каждая пчела приносит в улей свою каплю нектара… И я мечтала о своей крохотной капельке — помочь людям раскрыть тайну живого, выковать ключи жизни. В полете мы особенно не задумывались о возвращении на Землю. Оно чудилось — честное слово! — таким далеким, почти нереальным. И тот горький для нас, но непреложный факт, что за год ракетного времени там, на Земле, проходили десятилетия, — этот факт воспринимался нами как чистая отвлеченность.

— Разве вы…

— Знали, конечно, — перебила Зарика, угадав вопрос Борцы. — Но знали умом, а не сердцем. Понимаешь?

— Понимаю.

— На обратном пути, перед входом «Альберта» в Солнечную систему, — сказала Зарика, — наш корабельный математик сумел кое-как просуммировать все бесчисленное множество эффектов, связанных с течением времени в ракете, и сообщил, что на Земле теперь двадцать первое столетие.

— А год он не мог определить? — спросил Борца, с жадным вниманием ловивший каждое слово Зарики.

Девушка покачала головой.

— Для этого необходимы слишком сложные подсчеты. На них уже не оставалось времени, — сказала она. — Да и какая для нас была, в сущности, разница — десяток лет в ту или иную сторону? Все равно ведь наше поколение умерло.

Борца кашлянул.

— Знаешь, Бор, я отлично запомнила, до мельчайших подробностей, пышные празднества, которые прошли по всей Земле, — сказала Зарика. — Это было перед самым стартом «Альберта». Люди отмечали начало нового, двадцать первого столетия. Потом я ушла в пространство… И вот, возвратившись на Землю через несколько лет полета, вижу, что перескочила через двадцать первый век, словно через ручей. И от следующего века отхватила порядочно. Так зачем же мы летели? Скажи, Бор, зачем? Ведь вы, земляне, успели уйти далеко вперед А мы, наоборот, безнадежно запутались, отстали во времени. Кому же он нужен, полет «Альберта»? Может быть, нам вообще не стоило возвращаться?

Зарика закрыла лицо руками.

— Ты не права, Зари. — Борца осторожно отнял ее руки. — Ты же сама говорила, что на борту «Альберта» у тебя созрело несколько новых идей, связанных с биологией.

— А где гарантия, что земляне давным-давно не пришли к этим идеям без моей помощи? — откликнулась Зарика.

— Хоть одна идейка да осталась. А даже ради одной идеи стоит лететь к звездам, — убежденно произнес Борца.

— Хорошо, если осталась… — прошептала Зарика. — Я уже мечтаю поскорее дорваться до биостанции. Руки чешутся. А сейчас так говорят? — посмотрела она на Борцу.

— Говорят, — рассмеялся Борца.

— Прости, Бор. Минутная слабость… — сказала Зарика, вытирая глаза.

Аппарат без перехода влетел в мохнатое облако. В рубке потемнело, и тотчас засветились панели. Изображения на экранах потускнели, приобрели размытые очертания. Борца привычно нажал кнопку инфравидения, и на обзорном экране перед Зарикой снова возникла серебристая капля автолета.

— Нет, полет «Альберта» не мог быть напрасным, — задумчиво, словно отвечая собственным мыслям, проговорила Зарика. — Человечество едино, и поэтому едино его счастье. Каждое поколение вносит свой вклад в общую копилку. Я видела в Гостинице «Сигма», как братаются поколения…

Они помолчали.

— Климат в Сибири начали по-настоящему изменять в девяностых годах двадцатого столетия, так, Зарика? — нарушил паузу Борца.

— В девяностых, — подтвердила Зарика.

— А один историк пишет, что уже в семидесятые годы под Тюменью выращивали свежие помидоры. Чепуха?

Зарика покачала головой.

— Твой историк прав, Борца, — сказала она. — Тюменцы имели собственные овощи за двадцать лет до того, как в Сибири начали перекраивать климат. Мы строили теплицы, которые согревались за счет термальных вод. Да что там теплицы! Мы своими сердцами отогревали Сибирь. И не только для себя. Для вас тоже. Мы, люди, спаяны, связаны каждый с каждым…

Автолет пошел на снижение. Вдали показался город.

— Знаешь, Борца, я чувствую, что не смогла бы снова пойти в дальний поиск, чтобы совершить еще один прыжок во времени, — сказала Зарика. — Вот, кажется, совсем немного побыла я теперь на Земле, но привязалась к ней…

Припомнив что-то, Зарика улыбнулась.

— У нас в «Сигме», в строении, которое занимал экипаж «Альберта», была оранжерея, — сказала она.

— Оранжереи есть там в каждом здании.

— У нас, наверно, была особая. Большая-пребольшая. Прогуливалась я как-то в оранжерее и наткнулась на диковинное растение. Нигде такого не встречала, даже в полете. Дерево — не дерево, куст — не куст… Тонкий ствол, весь изогнутый, будто изломанный, тянется вверх, к солнцу. А со ствола — да, прямо со ствола! — свисают какие-то белые нити. Я подошла поближе, присмотрелась, потрогала рукой — волокна уходят в почву. И тут меня осенило: да это же корни! Да, корни, которые проросли прямо из ствола и тысячами нитей привязывают растение к земле. Вот так и я… вновь привязалась к земле, словно то растение, — закончила Зарика.

Первые дома, утопавшие в зелени, вызвали у Зарики прилив восторженности.

— Никогда не видела таких зданий! — сказала она. — Ни тогда, до старта… ни на корабле, в сферофильмах.

Борца заметил, что Зарика старательно избегала термина «в прошлом», предпочитая говорить: «тогда, до старта» или же просто — «это было тогда…»

Торопливо давая ежеминутные пояснения, Борца и сам новыми глазами смотрел на привычные с детства здания-скалы, где каждая квартира открыта ветру и солнцу, на дома-иглы, взметнувшиеся на тысячу этажей, на дома-подсолнухи, гигантские чаши которых поворачиваются вслед за светилом… Улицы были широкие, прямые, они то разбегались веером, то шли параллельно друг другу.

Приближаясь к цели, автолет сбросил скорость и перешел на планирование.

— Где транспорт? — спросила Зарика, глядя на улицы, по которым сновали пешеходы.

— Транспорт вот, — указал Борца на тучи летательных аппаратов, роившихся вокруг них.

— Я имею в виду — наземный, — пояснила Зарика.

— Наземного транспорта в городе нет. Есть подземный, — сказал Борца.

По мере приближения к центру города дома стали располагаться гуще, но количество зелени не уменьшилось. В листве отсвечивали купола, плоские кровли зданий не известного Зарике назначения, и Борца не поспевал отвечать на все вопросы.

— Вон дом, в котором я живу, — указал он на здание, выросшее впереди, прямо по курсу машины.

Здание, пожалуй, ничем не отличалось от соседних — круглое, окольцованное лоджиями, со светло-кремовой облицовкой, — но Зарике оно показалось знакомым островком посреди моря неизвестности.

Перед дверью, ведущей в квартиру, Борца замешкался.

— Я войду первым, — сказал он. — Бузивса придержу.

Очкастый шимпанзе встретил гостью неприветливо. Однако, к удивлению Борцы, Бузивс на этот раз ограничился лишь недовольным ворчанием.

— Тебе повезло, — сказал Борца, — Бузивс признал тебя.

Шимпанзе стал на четвереньки и, задрав куцый хвост, подошел к хозяину.

— Похож на медвежонка. Миша, Мишка! — позвала Зарика.

Борца поставил цветы в воду, познакомил Зарику с квартирой и роботами. Потом они долго стояли у окна, глядя на город. Верхушки домов-игл еще освещались солнцем, а нижние панели уже начинали светиться, бросая мягкий свет на улицы. Потянуло прохладой.

— Проводишь меня на биостанцию? — спросила Зарика.

— Поужинаем сначала, — ответил Борца.

А потом Зарику сморила усталость. Но все, что рассказывал Борца, было так интересно, что она изо всех сил старалась прогнать сон. Зарика устроилась в качалке, Борца присел у ее ног на великолепной светящейся шкуре не известного Зарике зверя. Только много времени спустя узнала она, что имя этому зверю — синтетика. Бузивс прикорнул рядом с хозяином.