Кен Бруен - Лондон бульвар

• Название: Лондон бульвар
• Автор: Кен Бруен
• Издательство: Рипол классик
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-386-02894-7

Митч — только что освободившийся из тюрьмы преступник. Он решает порвать с криминальным прошлым. Но его планы ломает встреча с Лилиан Палмер. Ранее известная актриса, а сегодня полузабытая звезда ведет уединенный образ жизни в своем поместье. С добровольно покинутым миром ее связывает только фанатично преданный хозяйке дворецкий. Ситуация сильно усложняется, когда актриса нанимает к себе в услужение Митча и их становится трое…

Кен Бруен — один из самых успешных современных авторов детективов, известный во всем мире как создатель нового ирландского нуара, написал блистательную, психологически насыщенную историю ярости, страсти, жестокости и бесконечного одиночества. По мотивам романа снят фильм с Кирой Найтли и Колином Фарреллом в главных ролях.

---

Нортон говорит:

— Постучи по дереву.

— Что?

— Ну лифт… Чтобы работал.

Лифт работал.

Весь расписанный граффити, он вонял мочой и отчаянием. Этот запах был мне очень хорошо знаком. А вам лучше его не знать.

Мы вышли на последнем этаже. Нортон сказал:

— Думай, что это гольф.

— Гольф?

— Ага, восемнадцать лунок.

Подошли к квартире, Нортон забарабанил в дверь. Вытащил маленькую красную записную книжку.

Дверь открылась, выглянул ребенок Нортон сказал:

— Мать позови.

Мать была индианкой и очень нервничала. Нортон сказал:

— Пора платить.

Она ушла в квартиру, вышла с пачкой денег, протянула. Нортон заглянул в книжку, пересчитал деньги, говорит:

— Немного не хватает.

Индианка сказала:

— Неделя очень тяжелая была…

Он ее перебил, повысил голос:

— Ты! Кончай горбатого лепить, на следующей неделе отдашь вдвое.

Она слишком быстро согласилась. Мы все трое знали, что денег у нее не будет.

Спустились на семнадцатый этаж. Я спросил:

— И что дальше? Они же увязают все сильней.

Нортон на ускорителе, чувство юмора в отключке, лыбится, говорит:

— Вот, ты ухватил самую суть. Со временем они отдают права на аренду.

— А потом?

— Да ты не беспокойся! У нас есть бригада специалистов по переселению.

— Так, дай-ка я догадаюсь. А потом вы все это пересдаете.

— В точку. Этим самым яппи, которые хотят, чтобы из окна было видно крикетное поле. У нас уже есть шесть квартир.

На следующих трех этажах история повторилась. Печальные женщины разных национальностей обещали продать свою жизнь. На двенадцатом этаже Нортон сказал:

— Эти испанские мерзавки ничего, кроме тоски, у меня не вызывают.

Открылась дверь, он вломился внутрь. Женщина закричала:

— Nada, nada, nada.[14]

Нортон огляделся, говорит:

— Где он, где твой муж?

Распахнулась дверь в спальню, из нее выскочил мужчина в ярко-синих семейных трусах. Прошмыгнул мимо меня в коридор.

Нортон бросился за ним, как борзая, с улыбкой маньяка на лице.

У него сносило крышу.

Он схватил парня на лестнице, содрал с него трусы. Врезал ему несколько раз ладонью по заднице.

Затолкал в квартиру. Мужик заплакал, говорит:

— Забирай телевизор.

Нортон порылся в спортивной сумке, вытащил гвоздодер.

Подошел к телевизору и разбил экран вдребезги.

Сказал:

— Давай арендный договор.

Они дали.

На следующем этаже Нортон сказал:

— Надо отдохнуть.

Он весь вспотел.

Он уже почти до небес долетел, говорит:

— Помоги мне, Митч. Не жди, когда тебя попросят. Можешь присоединиться в любой момент.

Он проглотил таблетку ускорителя, запил банкой «Булла», спросил:

— Хочешь перепихнуться?

— Сейчас?

— Конечно. Некоторые готовы дать вместо того, чтобы платить.

— Наверное, нет. А что, полицию никто не вызывает?

— Оглянись вокруг, ты думаешь, полиция сюда поедет?

Я скрутил сигаретку, закурил, спрашиваю:

— А дети? Это тебя не беспокоит?

— Им пора начинать учиться. Крепче будут.

Он пренебрежительно посмотрел на мою самокрутку, заметил:

— Кончай курить это дерьмо. Сейчас ты уже в другой лиге.

Я пожал плечами:

— Мне нравится.

Он достал пачку «Данхилла», самые дорогие, закурил, говорит:

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Конечно.

Он оглянулся, как будто нас подслушивали. В доме стоял ужасный шум.

Хлопали двери

кричали люди

плакали дети —

и все это под аккомпанемент рэпа.

— Как там было, в тюрьме?..

Я чуть не сказал: «Как здесь».

Но подумал о Томе Каконисе, американском авторе криминальных романов, который великолепно понимал тюрьму. Он писал:

«Назовите это джунглями, зазеркальем, королевством социопатов, графством ярости, где предательство является нормой, разрушаются моральные устои и жалость неведома или давно забыта. О, назовите это трубой, бьющей вас по хребту, ручкой от швабры в вашей заднице, каблуком на ваших ребрах. Это значит, что вы совершенно одиноки. И некому вас защитить».

Я не сказал этого Нортону. Я сказал:

— В основном скучно было.

— Да?

— Но это ничего.

Он допил, смял банку, бросил ее вниз. Она летела, ударяясь о каждую ступеньку. Я слышал, как она тарахтит, словно удаляющийся би-винг.[15]

На девятом этаже мы попали в зону турбулентности. Нортон повторял свой номер с темнокожей женщиной, когда вышел ее муж и с размаху заехал ему кулаком в висок.

Потом двинул на меня. Он был большим и сильным. Но и только. Он не был мерзавцем.

Мерзавцем был я. Я уклонился от удара и тут же врезал ему по яйцам. Он начал падать, и я локтем двинул ему по затылку.

Потом поставил Нортона на ноги; он хотел запинать черного до крови. Я оттащил его, сказал:

— Может, хватит на сегодня?

Он согласился:

— Уже почти закончили. С восьмого этажа — пусто.

Спустились вниз на лифте. Нортон потер голову, сказал:

— Я был не прав, когда о стихах говорил.

— Что?

— Когда говорил, что они ни на что не годятся. Как ты того парня завалил — это, блин, поэзия.

Я направился к фургону, Нортон сказал:

— Пошли, здесь бар за углом, я угощаю.

В баре он предложил:

— Мы же рабочие ребята, давай закажем по паре виски с пивом.

— Как хочешь.

Бармену сказали, чтобы принес пару пинт и скотч на закуску.

Наступило время ланча. Блюдо дня — сосиски с картофельным пюре. Пахло хорошо, было почти уютно. Мы заняли столик в глубине зала, Нортон сказал:

— Slàinte.

— И тебе того же.

После скотча мы размякли. Нортон считал наличку, выписывал столбиком цифры в своей книжке. Когда он писал, то повторял цифры, беззвучно шевеля губами. Потом собрал деньги, перетянул пачку резинкой. Бросил мне через стол:

— Твоя доля.

— Господи, Билли, я на столько не наработал.

— Еще успеешь, Митч, поверь мне.

Когда мы ехали мимо Овала, я снова заметил блондина. Он входил в бар «Игроки в крикет». Я попросил Нортона остановиться. Он спросил:

— Что случилось?

— Хочу последить за преследователем.

— Какой в этом смысл?

— Никакого.

Я вылез, перешел дорогу, нырнул в паб. Мужчина сидел у стойки, спиной ко мне. Я дружески шлепнул его по спине, сказал:

— Угадай, кто это.

Он чуть в обморок не упал. Я заметил, что он взял маленькую светлого. Дал ему минутку собраться с мыслями. Он говорит:

— Я знаю, что сделал ошибку, когда вернулся.

Я отхлебнул из его стакана, сказал:

— Да это моча.

Он посмотрел на дверь, я улыбнулся. Он сказал:

— Я Энтони Трент.

— Ты сказал так, будто это для меня что-то значит. Для меня это ни хрена не значит.

— Ох, извините, конечно… Я жил в вашей квартире прежде, до того, как она стала…

— А теперь ты чего хочешь?

— Просто забрать кое-какие вещи…

Я еще хлебнул его из его стакана, спросил:

— А чего ты так быстро смылся?

— Я слишком много задолжал мистеру Нортону.

— Много — это сколько?

— Десять штук.

— Поэтому ты соскочил?

— У мистера Нортона крутые друзья.

Он внимательно меня разглядывал, и я спросил:

— Что?

— Мне кажется, на вас один из моих свитеров. Не отжимайте его в стиральной машине.

— Слушай, Энтони, это печальная история, но она станет еще печальнее, если ты будешь меня преследовать.

— Да, конечно… Я понимаю. Так я могу забрать вещи из квартиры?

Минуту подумав, я ответил:

— Нет.

Шлюха не помогла. Я все никак не мог выбросить Лилиан Палмер из головы. Мне казалось… что? Что я запал на старую кошелку? Вернись к реальности!

Но отрицай, не отрицай, а ее всезнающая улыбочка возвращалась снова и снова. Лилиан Палмер знала, что она меня завела. И желание взять, изнасиловать ее ломилось обратно, как я его ни гнал.

Я позвонил Бриони, спросил, не хочет ли она со мной пообедать. Она спросила:

— Ты сам готовишь?

— Конечно. Как насчет мяса во фритюре?

— О Митч, я вегетарианка.

Естественно.

— Тогда как насчет чего-нибудь вегетарианского во фритюре?

— Чудесно, Митч. Мне принести вино?

Мне показалось, она сказала «вину». Я продиктовал ей адрес, и она сказала:

— Бедный Митч, это, наверное, ужасная однокомнатная дыра?

— Вроде того.

— Я принесу цветы, чтобы ее украсить.

Такая мысль мне была не по душе, я сказал:

— Надеюсь, ты не станешь их красть?

Молчание.

— Бри?

— Я буду хорошо себя вести, Митч.

— О'кей.

— Фрэнку нравится, когда я хорошо себя веду.

— Да… хорошо… приходи в восемь.