Нил Гейман - Чёрная магия (Сборник)

• Название: Чёрная магия (Сборник)
• Автор: Нил Гейман
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-40612-8

Маги, шаманы, колдуны, знахари, прорицатели, ведуньи, чародеи, волшебники… Те, кто общается с духами и взывает к сокрытым силам, те, перед кем распахнуты древние загадки, те, кто способен видеть сразу в двух мирах — материальном мире и мире духов, те, кто может служить посредником между ними.

Иногда они доброжелательны и мудры, иногда — злы и вредоносны, а в некоторых случаях совмещают эти качества. Но кем бы ни были эти люди и какие бы ритуалы ни вершили, их таинственное ремесло всегда будоражило воображение…

---

Мы спустились по тропе к самому ее основанию, а потом по камням добрались до линии берега. Над головами с криками кружили несколько чаек, и ветер с силой хлестал мое лицо и голые руки. Куртки у меня не было, и я заметил, что пальцы покраснели, но холода не чувствовал.

— Пришли, — пробормотала Вала.

Она медленно подобралась к камню, торчащему из гальки. По форме и размеру он напоминал руку.

Потом я приблизился к Вале и понял, что это и вправду рука, обломанная на уровне локтя, сделанная из гладкого серого камня, вроде мрамора, только темнее. Вала остановилась и посмотрела на нее, поджав губы, потом подобрала эту находку.

— Не мог бы ты понести? — попросила она.

Я ничего не сказал, просто подставил руки, как будто Вала собиралась нагрузить меня хворостом. Она положила камень — и я вздрогнул, но не потому что тот был тяжелым, хотя так оно и было, а потому, что он выглядел как самая настоящая рука. Я даже разглядел складки кожи и вены на сгибе локтя.

— Джастин, — произнесла Вала. Я поднял голову, взгляд ее иссиня-черных глаз был устремлен на меня, — Пойдем. Скоро стемнеет.

Она медленно пошла вдоль берега, будто выискивала обкатанные морем стеклышки или морских ежей, я двинулся за ней. Через каждые пару шагов Вала останавливалась и что-нибудь подбирала: кисть руки, ступню, длинный камень, напоминающий ногу, а потом разворачивалась и клала находку мне в руки. Когда груда находок сделалась слишком тяжелой для меня, Вала подобрала стиснутый кулак и медленно зашагала обратно к тропе.

В тот день мы сделали еще несколько ходок, как и в последующие дни. Каждый раз мы возвращались в дом, и Вала пристраивала камни в неоконченный камин, закладывая и закрывая их другими. Хотя если бы кто и заметил, то подумал бы, что это фрагмент разбитой статуи или камень, который просто похож на ступню, лопатку или треснувший затылок.

Мне не хватало духу обсудить с Валой происходящее. Но я помнил, как выглядел «Бостон вейлер», когда береговая охрана вытащила его на берег: с небольшой рваной дырой в носу и с гораздо более крупной пробоиной в днище, как будто что-то большое и тяжелое проломилось сквозь дно. Например, метеорит. Или очень большой камень. Или гранитное изваяние человека.

Не то чтобы кто-то был свидетелем подобных вещей… Я сказал себе, что, может, это и вправду была статуя — упала с корабля, или столкнули с края утеса, или еще чего.

Но однажды, когда мы спустились на берег — на самом деле это был последний день наших с Валой поисков, — она заставила меня пройтись по мелководью. Она указала на что-то под водой, что-то круглое и белое, смахивающее на сплющенный футбольный мяч.

Только это был не мяч. Это была голова Томаса Тарни. Во всяком случае, ее передняя часть — лицо. Задняя часть уже была встроена в камин.

Я вытащил лицо из воды и уставился на него. Широко открытые глаза были спрятаны под зеленой пеной водорослей. Рот был распахнут, и можно было увидеть, где находился язык, пока не отломился, оставив зазубренное основание.

— Локсинс, — пробормотала Вала. Она легко забрала у меня голову, хотя та была настолько тяжелой, что я ее еле удерживал, — Наконец-то…

Вала развернулась и зашагала обратно.

С тех пор прошло три месяца. Дом уже завершен, и Зима живет в нем вместе со своей женой.

И с их ребенком. Камин готов, и вряд ли кто разглядит на самом верху круглый разбитый камень, который, если прищуриться и посмотреть при определенном освещении, например ночью, когда горит лишь огонь в камине, немного смахивает налицо. Зима счастлив — никогда прежде я не видел его таким счастливым. Мы с мамой часто навещаем их. Малышке всего несколько недель, она такая клевая — вы себе представить не можете! — и такая крохотная, что я сначала из страха отказывался брать ее на руки. Однако Вала сказала, что я не должен бояться: сейчас я у ее дочки за старшего брата, но когда-нибудь, когда малышка вырастет, уже она будет за мной присматривать. Девочку назвали Гердой, что означает «защитница», и для младенца она действительно очень крепкая и сильная на вид.

Энди Данкан ДИОРАМА ИНФЕРНАЛЬНЫХ РЕГИОНОВ, ИЛИ ДЕВЯТЫЙ ВОПРОС ДЬЯВОЛА

Вашему вниманию предлагается увлекательное, забавное, простонародное, пугающее и мудрое повествование о девочке, которая сбежала от одной магии лишь затем, чтобы влететь с размаху в другую, куда более зловещую, и там подружиться с призраками, пожить в таинственном доме и потягаться с самим дьяволом…

Первая публикация Энди Данкана состоялась в 1995 году в «Asimov’s Science Fiction». Вскоре последовали публикации в других журналах — «Starlight», «Sci Fiction», «Realms of Fantasy» и «Weird Tales», а также еще несколько в «Asimov’s Science Fiction». К началу двадцать первого века Энди Данкан приобрел репутацию одного из самых оригинальных и своеобразных современных авторов. В 2001 году он дважды становился лауреатом Всемирной премии фэнтези: за рассказ «The Pottawomie Giant» и за сборник «Beluthahatchie and Other Stories», получивший широкое признание. В 2002 году рассказ Данкана «The Chief Designer» завоевал памятную премию имени Теодора Старджона.

Энди Данкан, выпускник литературной мастерской «Кларион Вест», вырос в Бейтсбурге, штат Южная Каролина. В настоящее время он и его жена Синди проживают в Фростбурге, штат Мэриленд. Энди Данкан работает редактором в журнале «The Voice of the American Trucker».

Мое полное имя Перлин Сандей, хотя обычно меня называют просто Перл. В этой истории повествуется о том, как я повстречалась с вдовой из Дома-на-равнине и ее четырьмястами семьюдесятью тремя мертвыми друзьями, как я пела дуэтом с зятем дьявола и как навлекла на себя гнев волшебника тем, что его же и освободила.

Когда я совершала все это, я была уже не ребенком, но еще и не женщиной — ни то ни се. Я была как та кошка, у которой приступ «дверной болезни». Она царапает дверь, чтобы ее впустили или чтоб выпустили, но стоит вам отворить дверь, как кошка становится в дверном проеме, клонит голову набок и погружается в свои глубокие кошачьи думы, пока не дашь ей пинка. Будь я тем летом по какую-то сторону, все могло бы обернуться иначе, но я ни на что не могла решиться, и потому дверь стояла открытой для сквозняков и чудес.

Я выросла в Чаттануге в павильоне Науки и Искусства профессора ван дер Аста, что относится к Колоссальному Космополитическому музею. «Колоссальный» — это значит очень большой, а «космополитический» — всемирный. В детстве профессора ван дер Аста звали Хэйзилом Бауэрсоксом, и родился он в Райзинг-Фаун, штат Джорджия. Вообще, названия «Колоссальный Космополитический музей» и «павильон Науки и Искусства профессора ван дер Аста» говорят сами за себя, хотя природа науки и искусства — это тема для отдельного обсуждения, и то был не павильон вовсе, а трехэтажное здание, колоссальным я бы его не назвала, хотя там и помещалась куча вещей.

Сегодня этот музей уже не найти. Он размещался на берегу реки Теннесси, на той стороне, где центр города, и был укрыт тенью моста Уолнат-Стрит. Много лет назад там был другой мост, построенный генералом Шерманом, долго тот мост не простоял — Господь его смыл; а вот новый служит до сих пор.

Мне рассказывали, что мои родители положили меня в шляпную коробку и оставили в переулке между музеем и табачным складом. Два каннибала с острова Фиджи вышли покурить, пожалели меня и отнесли в музей, к профессору, а тот сделал из меня платный аттракцион, и я им работала, пока мне не исполнилось два года. Как опять же мне рассказывали, на вывеске было написано: «Живая прозрачная человеческая голова!» В общем, я лежала и сосала рожок с сахаром, а сзади стояла мощная лампа, которая подсвечивала мне голову так, что видны были мои маленькие мозги и кровеносные сосуды. То есть вывеска гласила чистую правду.

В те дни с ребенком вроде меня, не имеющим ни отца, ни матери, ни образования, могло случиться кое-что и похуже работы в просветительном музее, в котором даже сотрудница без татуировки или бороды, или диковинных уродств могла сделать карьеру. В понимании профессора ван дер Аста, девочкам вполне подходили такие должности, как Живая Русалка Нептуна, которая целыми днями расчесывала волосы и помахивала хвостом в бассейне, Невидимая Девушка, которая пряталась за простыней и изрекала в рупор предсказания будущего, Черкесская Принцесса — нагляднейший образчик белой расы. Сначала ею работала Заламма Агра, которая, когда ее вырвали из рук константинопольских работорговцев, оставила позади большую часть своих одеяний, но не такую, чтобы музей из-за нее закрыли. С лета 1895 года нашим нагляднейшим образчиком белой расы была моя подруга Салли Энн Рамидж из города Мобил, штат Алабама. Салли Энн стыдилась своей трудовой деятельности в музее и писала родителям, что стала учительницей; полагаю, она была недалека от истины.