Эрнест Лависс - Том 7. Конец века (1870-1900). Часть первая

• Название: Том 7. Конец века (1870-1900). Часть первая
• Автор: Эрнест Лависс
• Издательство: ОГИЗ
• Жанр: История
• Год: 1939

---

Расхождение между обещаниями Андраши и результатами его политики способствовало падению его министерства (август 1879 г.). Он осуществил два предприятия, оказавшие решающее влияние на судьбы монархии: первым из них было занятие Боснии и Герцеговины, противопоставившее Австро-Венгрию России и тем самым надолго определившее восточную политику первой; вторым — заключение австро-германского союза, подписанного в октябре 1879 года Гаймерле, но в действительности бывшего делом рук Андраши; этот союз в течение многих лет являлся осью австро-венгерской политики.

Оккупацию Боснии и Герцеговины сделали возможной двое венгров — Андраши и Тисса: один — руководя дипломатией монархии, другой — отдав все свое влияние на службу политике короны, рискуя всей своей популярностью ради ее успеха. Как ни был враждебен этой политике венгерский парламент, однако, когда оккупация стала совершившимся фактом, он признал ее, отказался от всех соображений, не имевших отношения к возможным ее последствиям, и остался, несмотря ни на что, верным правительству, содействовавшему тому, чтобы его обманули. В австрийском парламенте произошел раскол, и в то самое время, когда имперские войска сражались в Боснии, парламент вотировал адрес, казалось, осуждавший их. «Немцы смотрели на свое отношение к кабинету, упрочить который было для них, однако, делом насущной необходимости, так, как если бы они вели с ним гражданскую тяжбу. Политическая точка зрения совершенно стушевывалась для них перед правовой, и доказать свою правоту казалось им более важным, нежели обеспечить дальнейшее существование кабинета». Результатом было установление в 1879 году новой системы, естественным образом еще усилившей преобладание Венгрии в дуализме.

II. Правление Тааффе

Система Тааффе. Успех восточной политики, бывшей личным делом императора, сделал его более восприимчивым к антипарламентским влияниям, к нашептываниям придворных, военных и клерикалов. Император был твердо намерен не дать речам и адресам отклонить себя с намеченного пути; но он был готов оставить власть внутри страны в руках прежнего парламентского большинства, лишь бы сохранить полную свободу действий во внешних и военных делах. Министерство Ауэрсперга распадалось вследствие того, что его члены уходили один за другим. Император поручил сначала министру финансов Депретису, а после того как Де-претис гыказал свою неспособность — одному из своих приближенных, тирольскому наместнику графу Тааффе, составить кабинет по соглашению с прежним большинством: от представителей этого большинства требовали только, чтобы они признали оккупацию как совершившийся факт и санкционировали ее последствия. Но это большинство не захотело капитулировать. Император решил терпеть до предстоявших в скором времени выборов. Кабинет был кое-как подновлен; председателем его стал Штремайр, Тааффе взял портфель министра внутренних дел, чтобы провести выборы. Он надеялся создать путем этих выборов новую партию, в которую вошли бы аристократические и умеренные элементы всех остальных партий и которая формально была бы правительственной. Но ему удалось только — преимущественно благодаря голосам крупных чешских землевладельцев — превратить старое либеральное большинство в меньшинство; в этой курии, где преобладали конституционалисты, из двадцати трех депутатских мест десять были предоставлены, по выработанному правительством при поощрении императора соглашению, крупнейшим чешским магнатам. Эра парламентского правления при немецком большинстве кончилась.

И действительно, это парламентское правление утратило всякий смысл. Немцы по прежнему оставались самой культурной и самой богатой народностью Австрии; но они уже не были единственным культурным и богатым народом: чешская буржуазия, медленно сформировавшаяся в общении с ними, стала для них опасной соперницей. Доля немцев в населении Австрии уменьшилась, а вследствие этого их привилегированное политическое положение являлось уже несправедливым. Соображения международного свойства, некогда бывшие причиной того, что немцам предоставили власть, теперь были против них: австро-германский союз, обратив монархию лицом к Еостоку, побуждал ее к духовному завоеванию славянских народностей, а для этого ей нужно было прежде всего сблизиться со своими собственными славянами. Система, применявшаяся с 1871 года, стала непригодной; сами либералы так ясно это сознавали, что еще до выборов искали союза с чехами; но последние, руководимые примкнувшими к чешской партии магнатами, — предпочли войти в соглашение с правительством. Они наконец явились в новый рейхсрат; министерство, нуждавшееся в их голосах для проведения своей восточной политики, обещало им кое-какие уступки. Тааффе призвал в реорганизованный им после выборов кабинет, рядом с либералами, клерикалами и поляками, чеха из Моравии. Это коалиционное министерство заявило, что будет править вне партий, руководствуясь высшими интересами государства. Но либералы, раньше безраздельно пользовавшиеся властью, отказались поделиться ею: они хотели отомстить графу Тааффе. Они пытались свергнуть его при обсуждении вопроса о новом военном законе, который мог быть принят только большинством двух третей голосов, так как им устанавливался контингент на десять лет; но при третьем голосовании правое крыло оппозиции, опасаясь кризиса и страшась императора, голосовало за кабинет. А кабинет, развязав себе руки на десять лет, уже не имел никаких оснований щадить своих несговорчивых и в то же время бессильных противников. Он отделался от последних своих либеральных членов и состоял уже только из клерикалов и славян.

Три группы, приблизительно насчитывавшие пятьдесят пять членов каждая — чехи, поляки и клерикальный центр, — составляли ядро большинства. Их не связывали ни общность политической программы, ни тождество основных интересов: их объединял только страх перед новым энергичным наступлением либерализма, — наступлением, возможность которого всецело зависела от позиции двора. На этом страхе и на разногласиях между всеми тремя группами граф Тааффе построил свою систему. Он с самого начала заявил этому большинству, исповедовавшему автономизм и федерализм, что не допустит никаких существенных изменений конституции, но зато обещал применять ее уже не в интересах какой-либо партии, а исключительно в целях примирения. Тааффе сохранил все, что было в ней централистского, и устранил из нее все немецкое; он уничтожил фактическую монополию, которой пользовался в управлении страной немецкий язык, и широко открыл славянам доступ к государственным должностям. Он не требовал, чтобы они отрекались от своей национальности, но заставлял их безусловно подчиняться тому единству принципов и направления, которое он старался поддержать в бюрократии; он сам был прежде всего типичным австрийским сановником. Для сохранения своего непрочного и плохо спаянного большинства он должен был прибегать к частичным уступкам, удовлетворять личные интересы членов этих групп; отсюда непрерывный торг между правительством и группами. Точно так же в серьезных случаях действовали Вейст и Ауэрсперг. Эти сделки умаляли престиж не правительства, а парламента; народное представительство превратилось в какую-то биржу, министры как будто существовали для того, чтобы раздавать милости. Они приучили все партии рассчитывать не столько на собственные силы, сколько на благоволение монарха, и домогаться этого благоволения угодливостью. Влияние императора и могущество бюрократии возрастали. Таким образом, внепартийность министерства Тааффе выражалась в том, что оно было министерством монарха: под оболочкой строго соблюдаемых конституционных форм оно восстановило абсолютизм.

С течением времени эта система выдохлась. Избирателям надоело, что их бесконечно дурачат ничтожными уступками, депутаты утратили всякий престиж и всякое доверие: их обвиняли в том, что они продают свои мандаты, что правительство подкупает их. На арену политической жизни выступило новое поколение, рассчитывавшее резкой оппозицией добиться большего, нежели предыдущее добилось покладистостью. Народное движение уничтожило партию старочехов, а тем самым — и большинство графа Тааффе. Его долгое министерство имело решающие последствия для политической жизни Австрии. Оно сделало навеки невозможным возврат к централизации, направленной на онемечение страны. Оно заполнило кадры администрации славянами, которые, оставаясь славянами, пользовались своим официальным положением в целях национальной пропаганды. Борясь против либеральной партии, правительство Тааффе восстановило престиж двора, аристократии, церкви и способствовало тому, что клерикализм снова перешел в наступление и завоевал в Австрии ту власть, которой он вплоть до мировой войны там пользовался. Это министерство в одно и то же время и расшевелило и развратило национальности и партии; оно приучило их беспрестанно предъявлять требования и добиваться удовлетворения этих требований не столько собственными усилиями и трудом, сколько интригами. Та деморализация общества, о которой так красноречиво свидетельствовал кризис довоенной Австрии, является прямым следствием системы Тааффе.