Эрнест Лависс - Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815

• Название: Том 2. Время Наполеона. Часть вторая. 1800-1815
• Автор: Эрнест Лависс
• Издательство: ОГИЗ
• Жанр: История
• Год: 1938

---

Умственное движение. В Дании, как и в Швеции, первые годы XIX века отмечены были началом чрезвычайно важного умственного движения, охватившего все проявления человеческой мысли. Грундтвиг принялся за дело обновления религиозной мысли. Пластические искусства имели выдающихся представителей; наиболее знаменитым из них был Торвальдсен. Литература тоже процветала. И в этом движении мы находим те же два рода влияний — только влияний еще резче тут выраженных, — которые мы уже отметили в Швеции: с одной стороны, влияние немецкой литературы и особенно романтической школы, которое проявляется главным образом у поэтов Шака фон Стаффельдта, Ингемана и Гей-берга, и с другой — влияние чисто скандинавских традиций. Народные песни снова вошли в почет, исландская литература была изучена и приобрела общенародное значение благодаря, например, трудам Раска и Финна Магнуссена, который перевел Эдду. Из сочетания этих элементов вышла подлинно датская литературная школа, самым знаменитым представителем которой был Эленшлегер, начавший писать в эту эпоху. Но так как эта школа достигла полного своего расцвета лишь после 1815 года, то к подробному ее изучению придется вернуться в другой главе.

ГЛАВА IX. ПОХОД В РОССИЮ. ГИБЕЛЬ ВЕЛИКОЙ АРМИИ 1812

I. Разрыв между Наполеоном и Александром

Союз Наполеона с Александром, заключенный в Тильзите и, казалось бы, еще теснее скрепленный в Эрфурте, закончился открытым разрывом. Главными причинами этого разрыва были: во-первых, поведение России во время войны 1809 года; во-вторых, неудавшееся сватовство Наполеона к русской великой княжне и его австрийский брак; в-третьих, последствия континентальной блокады для России; в-четвертых, беспокойство, внушаемое Александру бесконечным расширением империи Наполеона; в-пятых, территориальные присоединения 1810 года и ольденбургское дело; в-шестых, польский вопрос.

Поведение России во время войны 1809 года. Выше мы ознакомились с теми надеждами, которые Наполеон возлагал на энергичные действия России. Он рассчитывал прежде всего, что Россия помешает Австрии начать новую войну с Францией, а затем предпримет сильную и честно проведенную в интересах Наполеона диверсию, чтобы отвлечь силы Австрии. Россия не оказала ему ни одной из этих услуг. Русская дипломатия говорила недомолвками, и это ободрило Австрию; вмешательство же русской армии было очень вяло[80]. По окончании войны Наполеон горько жаловался на ничтожную помощь, оказанную ему тильзитским союзником. «Вы вели себя совершенно бесцветно», — говорил он Куракину. Россия оказалась безоружной перед Наполеоном, когда при заключении Шёнбруняского договора решалась судьба австрийской Галиции. Наполеон присоединил к своему великому герцогству Варшавскому территорию с полуторамиллионным населением. Россия должна была удовольствоваться Тарнопольским округом в восточной Галиции с 400 000 жителей; это была очень незначительная компенсация за договор 1809 года, который придал новую силу польским национальным вожделениям.

Неудавшееся русское сватовство; «австрийский брак». Выше мы видели, как Талейран нашел самое верное средство, чтобы подготовить расстройство брачного союза, к которому так стремился Наполеон. О того момента, как по совету этого дипломата Александр решил предоставить это дело на усмотрение своей матери, вдовствующая императрица Мария Федоровна ставила одно препятствие за другим; она ссылалась на учение православной церкви, которая воспрещала брак с разведенным. Раз Наполеон отверг первую свою жену, — где ручательство, что он не поступит так же со второй? Великая княжна Анна уже считалась невестой принца Саксен-Кобургского; наконец, вдовствующая императрица выдвигала требование, чтобы в Тюильри было православное духовенство и домовая православная церковь, так как русские великие княжны никогда не меняют веры. В сущности, она была очень польщена предложением Наполеона; она отлично понимала разницу между императором французов и принцем Саксен-Кобургским; когда переговоры не увенчались успехом, она испытала сильную досаду и упрекала своего сына, но, по своей неприязни к Наполеону, она хотела доставить себе удовольствие, заставляя его ждать ответа. Царь со своей стороны стремился присоединить к вопросу о сватовстве другие вопросы, поставить окончательное свое согласие на этот брак в зависимость от уступчивости Наполеона в немецких и польских делах. Он затрагивал достоинство своего тильзитского союзника, его самолюбие монарха и человека. Он не отдавал себе ясного отчета в том, насколько пламенно было у Наполеона стремление поскорее обеспечить преемственность своей династии.

В то самое время, когда Россия для вида заставляла себя упрашивать и требовала такой высокой цены за свое согласие, Австрия, в силу неожиданного поворота, вызванного страхом перед возможностью длительного упрочения франко-русского союза, изъявила готовность отдать Наполеону руку одной из эрцгерцогинь. В декабре 1809 года посол императора Франца в Париже Шварценберг поделился этой мыслью с министром иностранных дел герцогом Бассано. Он предварительно заручился согласием своего двора, чтобы иметь возможность дать утвердительный ответ в ту самую минуту, когда Наполеон примет решение. По поводу этого сватовства Наполеон два раза торжественно совещался с высшими сановниками Империи. В тот самый день, когда было подписано соглашение с Шварценбергом, Наполеон отправил в Россию курьера «передать, что я предпочел австриячку».

Тщетно Наполеон после этого расточал перед царем уверения, будто его дружба к нему осталась прежней: тот факт, что новая императрица французов была австрийской эрцгерцогиней, а не русской великой княжной, имел большое значение. Если бы даже франко-русский союз и продлился, в нем не было бы уже одного существенного элемента, а именно: доверия и сердечности. Вскоре французская политика получает новое направление. В то время как прежде наибольшим почетом в Тюильри пользовался русский посол, теперь его место занимает австрийский, в качестве посла родственной фамилии занявший выдающееся пополнение. Наполеон вдруг резко изменил свою точку зрения на восточный вопрос. Он внял жалобам австрийского посла на ненасытные притязания России и вернулся к былым проектам Талейрана, стремившегося утвердить господство Австрии в дунайских областях. Французский посол в Вене Отто вскоре (26 марта 1811 г.) получил указание, что Франция поддержит Австрию, если последняя выступит в Константинополе против занятия Белграда сербами, союзниками русских. Франция изъявляла готовность взять на себя «такое обязательство, какое венскому двору угодно будет предложить». Наполеон писал своему послу в Петербурге Коленкуру, что война между Францией и Россией может вспыхнуть в любом из двух случаев: во-первых, если будет нарушен Тильзитский договор; во-вторых, если русские перейдут Дунай.

Последствия континентальной блокады для России. Континентальная блокада налагала тяжкие лишения как на всю Европу, так и на Францию. А между тем Наполеон от своих вассалов и от союзников настойчиво требовал последовательнейшего проведения этой системы. Особенно он гневался на нейтральных, например на американцев, чьим флагом прикрывались английские суда, перевозившие английские товары. Ведь в 1810 году по Балтийскому и Немецкому морям блуждало шестьсот судов, нейтральных или якобы нейтральных; все они искали пристанища для выгрузки и, получив в этом отказ от России, находили возможность выгружать свой груз в некоторых немецких портах, причем остров Гельголанд постоянно служил им базой для снабжения припасами. В письме от 23 октября 1810 года Наполеон требовал от Александра, чтобы с этими мнимыми «нейтральными» обходились с беспощадной строгостью. Россия страдала от прекращения торговых сношений с Великобританией, так как русское поместное дворянство нуждалось в Англии для сбыта хлеба, конопли, сала и леса из своих владений. Наоборот, торговля с Францией, целиком сводившаяся к ввозу предметов роскоши и вин, была для русских только убыточной. Как турецкая война закрывала для вывоза Черное море и Восток, так континентальная блокада закрывала перед русскими северные моря. Рубль, еще в 1807 году стоивший 67 копеек, в 1810 году стоил только 25. Как могли наполовину разоренные помещики, исправно вносить налоги? Отсюда оскудение казны и полное ослабление военной мощи России. По совету Сперанского, царь в декабре 1810 года издал новый таможенный тариф; в силу этого тарифа, больше всего затрагивавшего торговлю с Францией, пошлина на бочку вина составляла 80 рублей, а ввоз водки и предметов роскоши был совершенно воспрещен. Отдан был приказ сжигать всякий товар, привезенный контрабандой.

Наполеон увидел в этих мерах нарушение статьи 7 Тильзитского договора и, впав в сильнейший гнев, поручил своему министру написать Коленкуру: «Император сказал, что он скорее согласился бы получить пощечину, чем видеть сожжение произведений труда и умения своих подданных». Мог ли он на тех высотах славы, которых достиг, терпеть «то, чего не стерпел бы даже Людовик XV, дремавший в объятиях г-жи Дюбарри?» На эти представления русские отвечали, что это — меры внутреннего управления, что такое сожжение практикуется со времен Екатерины II, что Наполеон и сам повсюду велит сжигать контрабандные товары, что Россия, лишенная для своего вывоза каких-либо рынков, имеет право стеснять ввоз, который грозит ей окончательным разорением. Наполеон подчеркивал, что Россия не предупредила его, что сожжение — прием оскорбительный и т. п. К этим обвинениям присоединился целый ряд других столь же щекотливых вопросов.