Свен Хассель - Фронтовое братство

• Название: Фронтовое братство
• Автор: Свен Хассель
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2356-7

И снова Свен и его товарищи, бойцы штрафного танкового полка вермахта, прибыли на родину — лечиться от ран. И снова они видят, как безжалостная военная реальность, столь же страшная, сколь и привычная на передовой, вторгается в «мирную» жизнь их страны. Фронты разваливаются, люди звереют и проявляют самые темные стороны своей души. Окончание Второй мировой войны не за горами. Но что за человечество вылепится в ее горниле? И так ли важно, кто одержит победу? Эти и другие вопросы задает в своем очередном романе-бестселлере знаменитый писатель-фронтовик С. Хассель…

---

Страх смерти придавал унтеру силы дикого зверя. Он ударил полицейского по лицу и заревел, как животное.

Другие охотники за головами бросились на помощь товарищу в беде. Принялись колотить унтера прикладами автоматов. Его лицо превратилось в стонущую, залитую слезами кровавую массу.

Они бросили его в стоявший возле сарая грузовик, потом стали спокойно продолжать свое дело.

Фельдфебель изучал наши документы с придирчивой тщательностью.

— Танковый полк для выполнения особых заданий, — пробормотал он. Посмотрел на Легионера, бросил на Малыша уничтожающий взгляд. Потом глянул на меня, на пруссака и уставился на Штайна.

— Гмм, вы дали небольшой крюк, а, усталые герои? Похоже на противозаконное отклонение от боевой части!

По спинам у нас поползли холодные мурашки. Мы знали, что военно-полевой суд не станет слушать наших оправданий. После десятиминутного слушания нас поставят к стенке или вздернут на дереве.

— Последнее место прохождения службы, бродяги? — прорычал он, свирепо глядя на нас.

— Резервный армейский госпиталь номер девятнадцать, Гамбург, — отбарабанил Легионер.

— А теперь вы здесь, обиратели трупов! Значит, совершили небольшое приятное путешествие на русские озера? Видимо, решили, что война вот-вот окончится, да? — Фельдфебель указал на дверь и крикнул унтеру, стоявшему с автоматом наготове: — Пригляди за этими скотами. Подозреваются в дезертирстве! На выход, бегом!

Все кончено, мелькнуло в меня в голове. Уголком глаза я взглянул на Малыша и Легионера. Они побледнели, но казались равнодушными, выбегая наружу под окрики скотоподобного унтера охотников за головами.

Нам приказали влезть в грузовик. Брезентовое покрытие на его кузове было недавно окрашено в маскировочные цвета.

Следом за нами влезли две телефонистки.

— Освободите место для дам, — усмехнулся какой-то охотник за головами. И выпустил в лицо одной из них струю табачного сока.

Когда та хотела взглянуть на него, он яростно зарычал:

— Держи голову прямо, сука! Ее тебе повернут другие, можешь мне поверить!

Выбежали четыре медсестры. Одной из них унтер подставил ногу, и она упала. Другой полицейский пнул ее в спину. Она громко вскрикнула.

В грузовике поднялся ропот.

— Заткнитесь, гнусные дезертиры! — крикнул лейтенант с весело поблескивающим на груди значком охотника за головами.

Эвальд завыл, когда его втаскивали в грузовик двое здоровенных полицейских.

— Bon, — прошептал Легионер. — Похоже, вся немецкая армия дает деру. Теперь мы наверняка скоро окажемся в руках Ивана. И я немедленно вступлю в русскую армию, чтобы иметь возможность стрелять по охотникам за головами.

Унтер с поблескивающим на груди значком уставился в кузов, но не смог ничего разглядеть. И удовольствовался тем, что пролаял:

— Заткнитесь, сукины дети!

Три грузовика, набитые уловом охотников за головами, поехали к бывшей тюрьме НКВД в центре города. Там нас встретили ударами и пинками.

Все камеры были заполнены. Проклятья и молитвы отражались от влажных серых стен.

Невысокий танкист выкрикивал слова ненависти к Гитлеру, Гиммлеру, войне, Сталину. Пообещал здоровенному полицейскому в коридоре, что сломает ему шею, если тот осмелится подойти.

Одна из телефонисток разделась донага и предложила себя этому охотнику за головами.

— Иди сюда, я позволю тебе все, что угодно, если только потом меня отпустишь, — прошептала она доверительно.

Русская крестьянка, ждавшая расстрела за то, что укрывала двух дезертиров, фанатично выкрикнула:

— Да здравствует Сталин! Да здравствует Советский Союз! Смерть Гитлеру!

— И тебе, сука, — ответил полицейский.

В камере напротив молча молился, встав на колени, какой-то гауптман.

Не знаю, в скольких местах люди молятся Богу, но Его имя во время последней войны выкрикивали повсюду. В сотнях тюрем заключенные умоляли, чтобы Он смилостивился над ними. Я слышал, как генерал, командир дивизии, молил Бога о помощи против танковых колонн русских, когда его противотанковые полки сдались.

Адольф Гитлер выкрикивал имя Божье в речах и молился о Его покровительстве пангерманскому рейху, когда его подразделения СС вешали священников в лагерях смерти. Эти священники в свою очередь выкрикивали имя Божье, и оно раскатывалось среди скорбных, унылых бараков, пока горло им не сдавливала петля.

Эсэсовцы, в карманах у которых находили выдранные золотые зубы, приговоренные за это каким-то из многочисленных трибуналов к смертной казни, слезно просили Бога о помощи. Разумеется, имелось в виду, чтобы Он помог им снова надеть эсэсовские мундиры.

Но Бог был глух. Он не слышал обреченных в проскуровской тюрьме. Не слышал священников под виселицами в лагерях смерти. Не помог генералу против Т-34. Не облегчал страданий тех, кому ампутировали конечности в армейских госпиталях.

Бог был глух.

Было немало правды в том, что сказал Легионер: «Автомат со снаряженным рожком и связка ручных гранат лучше, чем пара Библий и священник».

Арестованных одного за другим тащили в трибунал, заседавший в бывшем кабинете начальника тюрьмы.

Всех встречали одними и теми словами: фамилия, возраст, подразделение. Недолгое перешептывание трех судей и шелест бумаг. Ровно шестьдесят секунд. Потом невысокий судья в блестящих очках без оправы выкрикивал следующий вопрос:

— Можете сказать что-нибудь в свое оправдание?

Но едва обвиняемый начинал отвечать, судья перебивал его:

— Ерунда, мы все это знаем.

Снова перешептывание. Приложение печати к нескольким бумагам. Потом председатель трибунала ставил под всем делом факсимильную подпись.

— Именем фюрера и немецкого народа приговаривается к расстрелу. Следующий!

Снова и снова. Час за часом. Руководители Третьего рейха думали, что так они смогут выиграть войну.

В другом конце коридора, где лестница вела наверх, послышался хриплый шепот:

— Колонной по одному за мной!

Прибыла расстрельная команда.

С молниеносной скоростью они распахивали дверь выбранной наобум камеры. Арестованные не могли догадаться, чья очередь будет следующей.

Медсестру пятидесяти с лишним лет пришлось выносить во двор. Она бросилась на пол и отказывалась вставать. Потом ее с высоко поднятыми руками привязали к столбу. Три отрывистых команды. Залп из двенадцати выстрелов.

Следующего арестованного вывели в маленький двор.

Та же самая процедура, с краткими перерывами, весь день и всю ночь. Каждый второй час расстрельная команда сменялась новой.

Гауптмана вытаскивали за ноги. Он хватался за каждую решетку, каждое ограждение. Его били сапогами по рукам, пока они не превратились в кровавые куски мяса.

Гауптман ревел, как раненый бык. Его застрелили лежащим.

Эвальд безумно завопил, когда пришли за ним. Он как-то вырвался у охотников за головами и побежал по этажам. В конце концов прыгнул через перила лестницы на четвертом этаже и, приземлясь на дно пролета, сломал обе ноги.

Его привязали к столбу и расстреляли.

Водитель грузовика, собиравшийся ехать в Кельн, все документы которого сгорели вместе с машиной, вышел на расстрел, будто пьяный.

Два дня спустя полк объявил его пропавшим без вести, но было уже поздно.

Прежде чем мы пятеро предстали перед трибуналом, охотникам за головами, к их глубокому огорчению, пришлось отпустить нас. Появился лейтенант Ольсен с бумагами из полка, доказывающими, что мы находились под его командованием и вовсе не дезертиры.

Мы отправились в Друбный, где располагался полк.

XIII. Снова на фронте

Незнакомый унтер, не целясь, выпустил очередь по невидимому противнику в лесу.

Ответом был град пуль. Они подняли пыль вокруг ямы, где мы лежали.

Унтер снова нажал на спуск и стрелял по кустам, пока в рожке не кончились патроны.

— Осел, — проворчал Легионер. И вырвал автомат у нервозного пехотного унтера. — Так не стреляют!

Легионер выполз из ямы, прижимаясь к земле, будто куропатка. Поднял автомат и открыл сосредоточенный огонь по каждому из кустов.

В подлеске поднялись двое и попытались убежать, но меткие пули Легионера настигли их. Он вставил новый рожок и продолжил стрельбу.

В пятой роте нас встретил фельдфебель Барт, прозванный Толстяком. Потом Малыш сменил это прозвище на «Туша».

Он старательно оглядывал нас маленькими, злобными глазами из-под козырька большой кавалерийской фуражки, в которой щеголял, будто офицер. Глаза его бегали слева направо, потом справа налево.

Увиденное, видимо, обеспокоило Барта. На его круглом лице появились угрюмые морщины. Он походил на избалованного ребенка, собирающегося зареветь и ударить кулачком по тарелке с кашей. Выпятил мясистую нижнюю губу и стал теребить блокнот, высовывающийся между третьей и четвертой пуговицами кителя.