Бернгард Гржимек - Наши братья меньшие

• Название: Наши братья меньшие
• Автор: Бернгард Гржимек
• Издательство: Армада
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1998
• ISBN: 5-7632-0807-2

Животные зачастую совсем не такие, какими мы их себе представляем. Их поведение таит в себе много загадок. Автор подводит читателей к разгадке многих тайн в поведении и физиологии наших братьев меньших. Умеют ли собаки считать? Обезьянничать? Слоны запоминать? Как спят жирафы? Ответы на эти и многие другие вопросы — в чудесной книжке знаменитого немецкого писателя и журналиста.

---

— Они ведь еще совсем молоденькие, им всего восемь или девять лет! Половозрелыми стали лишь совсем недавно, ну честное слово, коллега, чего вы опасаетесь? Вы ведь уже не раз имели дело с этим «товаром» и знаете, как с ними справляться! Хоть Бамбу иной раз и принимается танцевать свои «воинственные танцы» и задирать кого-нибудь, но, ей-богу, пока это все носит дружеский характер, он просто шутит, хочет, чтобы с ним поиграли. А старая наша Титина теперь мертва, остались только эти двое, жалко, если и они погибнут, уж больно славные ребята!

Ну что делать? Приходится погрузить еще один ящик с Овой и Бамбу на прицеп, и только после этого мы отъезжаем.

В то ноябрьское утро ни одному из служителей зоопарка некогда было нас сопровождать — там сейчас дорога каждая пара рук. Что ж, придется справляться самим. Моросит мелкий противный дождик, и мы натянули поверх ящиков с обезьянами брезентовый полог. Он спускается и на открытую зарешеченную стенку транспортного ящика с шимпанзе — чтобы предохранить их от сквозняка. Однако время от времени высовывается длинная черная рука и решительно отодвигает полог в сторону — это Бамбу хочет знать, что происходит. Два черных лица затаились там за решеткой и озабоченным взглядом всматриваются в пролетающие мимо улицы и дома.

Когда мы подъезжаем к дому, то выясняется, что громадный транспортный ящик не пролезает в узкий пролет лестницы, ведущей в цокольное помещение. Коротко посовещавшись, приходим к выводу, что другого выхода нет: я хватаю цепь, свисающую с ошейника Бамбу, моя жена — ту, к которой привязана Ова, и — хоп! — решетка кверху, и обезьяны на воле! Обе черные согнутые фигуры покорно, вперевалочку, следуют за нами сначала по дорожке сада вниз по лестнице, а потом в открытую дверь клетки — их нового жилища. У нас прямо гора с плеч. Ведь мы заметили, как служитель нам вслед удрученно покачал головой:

— Лишь бы все обошлось благополучно! За Бамбуто теперь совершенно нельзя поручиться — прямо псих какой-то стал!

И действительно, есть чего опасаться: Бамбу вырос среди людей, нисколько их не боится и не ставит их ни в грош…

Но, как выяснилось, рано мы обрадовались, что обезьяны надежно упрятаны в клетку! Точно так же спокойно и уверенно, как они только что зашли в свое новое жилище, они в следующее же мгновение просунули руки сквозь решетку и, отодвинув со знанием дела задвижку, вышли на волю. Да, это не волки — с теми никогда ничего подобного не происходило! Я грозным голосом приказываю им вернуться назад. Ова слушается. Но Бамбу — нет. Шерсть на его плечах и руках поднимается дыбом, он принимается раскачиваться из стороны в сторону, словно боксер на ринге, в бешенстве пинает ногой здоровенный чемодан, стоящий неподалеку, а затем внезапно бросается на меня и кусает за ногу. Мне не остается ничего иного, как обороняться пинками, потому что в спешке я не захватил с собой даже палки; следуют еще два укуса: за коленку и за надбровье левого глаза. Наконец кто-то протягивает мне через щелку в дверях бельевую скалку (ничего другого, очевидно, в этой суматохе найти не удалось), и я с размаху ударяю ею буяна по голове. Тогда он вдруг сразу приходит в себя, садится на чемодан и просяще протягивает руку моей жене. Теперь он разрешает ей без малейшего сопротивления отвести себя снова в клетку. На сей раз мы уже умней и тут же вешаем на задвижку висячий замок. Уф-ф!

Что же мы имеем в результате? Рану на лбу, синяк на ноге, вырванный клок на коленке старых брюк.

А Ова и Бамбу тем временем изучают свое новое жилище. Это клетка, состоящая из двух отсеков. Каждое отделение имеет свою дверь наружу, и меж собой они тоже соединены задвижной дверкой, которую снаружи можно за проволоку приподнять кверху. Дощатый пол клетки приподнят над цементным полом помещения примерно на полметра. Не один волк уже ночевал у меня в этом надежном убежище. Окажется ли оно столь же надежным для наших новых постояльцев? Ова моментально обнаружила выдвижную дверцу и с ловкостью специалиста, приподняв ее кверху (а весит эта железная штуковина немало!), переползла в соседний пустой отсек. Волкам такая возможность никогда и в голову не приходила! Ничего не поделаешь: приходится мне закрепить дверцу еще второй проволокой так, чтобы она приподнималась лишь на очень незначительное расстояние, через которое можно просунуть плошку с едой, но нельзя удрать.

А мои новые жильцы тем временем, словно два профессионала, продолжают обследовать клетку. Нашли непрочно закрепленный прут в решетке и повисают на нем по очереди всей тяжестью тела, пытаясь его расшатать. Ова, словно опытный карманник, вытаскивает у меня из кармана халата клещи и тут же засовывает один их конец в замок, пытаясь его открыть. Но убедившись, что ничего не получается, защемляет их между двумя прутьями решетки и пытается использовать в качестве рычага. Когда я присаживаюсь возле клетки с сигаретой в зубах, Ова бесцеремонно вынимает ее у меня изо рта и с невозмутимым видом курит ее сама. Дым она при этом выдыхает, словно настоящий курильщик: то через рот, то через нос, и видно, что это занятие доставляет ей явное удовольствие. Когда сигарета нечаянно выпадает у нее из мундштука, она осторожно подбирает ее, стараясь не обжечь пальцы, и ловко засовывает назад, притом именно тем концом, каким надо. Обе обезьяны самостоятельно расстегивают на себе ошейники и по моему требованию протягивают их мне через решетку вместе с пристегнутыми к ним цепочками.

Теперь, успокоившись, я имею возможность разглядеть их повнимательней. У Овы иссиня-черное лицо с веселыми и лукавыми карими глазками, два ряда безукоризненно здоровых зубов сверкают завидной белизной. Она значительно хитрей и ловчей своего супруга. У Бамбу лицо гораздо светлей, и, когда на него не находят приступы буйства, он вполне добродушен и даже несколько ленив.

Оба умеют от души радоваться и смеяться (особенно когда видят, что им несут что-то покушать). Вскоре они уже усвоили часы кормежки и терпеливо ждут, сидя на корточках возле раздвижной дверцы. Завидя человека, спускающегося по лестнице с подносом, они встречают его дружным «ух, ух, ух». Ова берет Бамбу за руку, и они вместе танцуют радостный танец, нежно при этом покусывая друг друга и громко смеясь. Потом они поспешно и услужливо приподнимают заранее дверцу, ведущую в соседний отсек, через которую им должны просунуть плошки с едой. Но мы заставляем Ову сначала принести и отдать нам пустую посуду, оставшуюся от предыдущей трапезы. Я узнал от зоопарковского работника, обслуживавшего обезьянник, что она этому обучена. Однако в первые дни своего пребывания у нас Ова не очень-то соглашается это делать. Но мы до тех пор не даем ей желанных наполненных плошек, пока она нам не отдаст пустых. Вот так. Ест Ова жадно и быстро, Бамбу же берет свою плошку осторожно обеими руками и уносит ее куда-нибудь в дальний угол. Идет он выпрямившись, на двух ногах. Едят они часто словно дети, со всякого рода баловством: сначала объедается внешний край каши, затем слизывается верхний слой или, наоборот, плошку осторожно наклоняют так, чтобы нижний слой переместился наверх. Бамбу охотней всего съедает свою порцию, лежа на боку и крепко придерживая посудину согнутой в локте рукой.

Что касается молоденького орангутана Муши, осиротевшего за одну ночь, то тот всего на свете боится. Никак не может освоиться с новой обстановкой. Его ящик установлен в том же помещении, крышка отперта, но никто оттуда не появляется. Во всяком случае, когда я стою рядом. Стоит мне отойти на пару шагов, крышка осторожненько приподнимается на самую малость, и высовывается рыжая волосатая ручка и такой же рыжий хохолок на голове. Если я делаю попытку приблизиться — хлоп! — крышка тут же захлопывается, и лесной чертенок исчезает в ящике. Не удается его вытащить оттуда и силой — он намертво упирается длинными руками и ногами в стенки, цепляется за перекладины, и оторвать его нет никакой возможности. Но проходит время, и Муши уже не закрывает каждый раз крышку своего жилища, когда я ее открываю. Более того, девочка-орангутан принимается дразнить меня, даже заигрывает со мной, хватает за руку и тащит к себе. Я каждый раз заново дивлюсь железной хватке этих маленьких цепких ручек. Во время игры она то и дело пробует запихнуть мои пальцы в свой смеющийся, широко разинутый рот, но я ей пока еще не полностью доверяю и поэтому каждый раз резким рывком отдергиваю руку. После чего она серьезно и вдумчиво начинает обнюхивать свои пальцы, которыми только что за меня держалась. Есть у Муши и другие игры: например, защемить мою руку между щекой и плечом или протянуть мне пучок сена в надежде, что я брошу ей его на голову — обезьянке это почему-то очень нравится; она все снова и снова протягивает мне пучки сена, но, расшалившись, начинает уже разбрасывать их по комнате, а это мне совсем не к чему — лишняя уборка.